В какие бы демократические одежды не рядилась проблема геополитического контроля над территорией, она всегда сводится к двум позициям: управление и деньги. Церковь — не исключение…

Александр Горбаруков ИА REGNUM

Основным аргументом действующей украинской власти и ее яростных церковно-националистических сторонников является тезис о необходимости украинской поместной церкви, как суверенной (автокефальной), то есть самостоятельной в своих действиях и не зависящей от внешнего управления. В отличие от действующей канонической Украинской православной церкви, УПЦ (к названию которой по инерции добавляют «Московского патриархата»), которая «управляется из Москвы».

Этот тезис никак не выдерживает проверки практикой и говорить об этом становится уже откровенно скучно. Но необходимо, поскольку в сухом остатке мечта о «своей Церкви» в Украине превратилась в «церковную аннексию» Константинопольским патриархатом этой территории. Со всеми вытекающими отсюда политическими последствиями, вплоть до гражданско-конфессионального противостояния и «весомого, грубого, зримого» подключения внешних сил в защиту единоверцев или политических союзников. И то, и другое может (и, наверняка, будет) означать силовой конфликт. То есть, войну.

И не надо тешить себя иллюзиями, что «религиозная война» и «XXI век» — это понятия несовместимые. Расскажите это «Исламскому государству» (организация, деятельность которой запрещена в РФ), которое безмятежно режет головы под знаменами именно религиозной войны.

И поэтому — еще раз о контроле и деньгах.

В структуре Русской православной церкви «УПЦ» (пусть даже «МП») является «самоуправляемой с правами широкой автономии» (по «русскому» уставу, глава X, пункт 1) или «самостоятельной и независимой в своем управлении и устройстве» (1-й пункт первого раздела Устава УПЦ). И «Центр управления Украинской православной церкви находится в городе Киеве» (Устав РПЦ, Х, 4), а никак не в Москве.

Ну, а по поводу самостоятельности церковной иерархии и администрирования — достаточно сравнить организационные принципы УПЦ и те, которые «спустил» вновь организованной поместной «Священной церкви Украины» константинопольский патриарх Варфоломей.

Falin
Киево-Печерская лавра

Сравнительная таблица

условий существования Украинской православной церкви по «Благословенной Грамоте» Московского патриарха Алексия II (28 октября 1990 г.) и Священной церкви Украины по «Томосу об автокефалии» Константинопольского патриарха Варфоломея I (6 января 2019 г.).

Ну? И кто более самостоятелен в своих действиях? У кого больше возможности того самого «управленческого контроля»? И, кстати, в «русской версии» есть пункт, который искренне возмущает национально-сознательную публику: о том, что УПЦ «соединена с поместными православными церквями через Русскую православную церковь».

Но, господа публика! Прочитайте хотя бы, что это означает! В «Благословенной Грамоте» патриарха Алексия ІІ написано предельно ясно: УПЦ, «соединенная через нашу Русскую православную церковь с Единой Святой, Соборной и Апостольской Церковью, без соборного решения всей Православной Кафолической Полноты да не изменяет у себя ничего, что касается догматов веры и святых канонов». То есть речь идет только о церковной догматике. Никаких ограничений на деятельность за рубежом она не налагает. В отличие от фанарского «Томоса».

Gov.ua
Вручение томоса

Отсюда вывод: УПЦ в своей организации не то, что более справедлива и суверенна, чем СЦУ, — она даже более конституционна. Потому что не нарушает принцип отделения церкви от государства, что напрямую запрещено украинской конституцией. Что же до «томосной» СЦУ — то просто обратите внимание на первый и последний пункт сравнительной таблицы.

Теперь о деньгах. Управление (= власть) всегда норовит конвертироваться в золото. Что наверняка произойдет и в «суверенной» церкви Украины.

Митрополита Черкасского и Каневского Софрония называли одним из самых влиятельных и активных лидеров «автокефалистской группы» в УПЦ Московского патриархата. Но в последнее время он «отошел от идеи». Почему? Да потому что дорого.

Ведь, к примеру, обряд крещения невозможно провести без «миро», благовонного освященного масла. Так вот, «когда я в Москве принимал миро, а это недешевая штука, чтобы вы знали, их до 12 различных видов. Каждый год я ездил и брал по 2 литра мира. У меня за это никто никогда не брал ни копейки, я никому ничего не давал. А теперь, чтобы мне взять миро в Греции (имеется в виду Константинополь), то я должен буду ехать туда. А ведь дорога, и давать мне миро не за одну гривну, а за евро или за доллары. А это немало. Если большая епархия, много расходов на крещение, то не знаю, мне хватит два литра на один или два года» (из интервью Софрония агентству «Главком», май 2018).

Миро действительно дорогая штука. Уже во времена Христа оно стоило около ста грамм золота за либру (325 грамм), если верить евангелисту Иоанну (от Иоанна, XII, 3−5). Сейчас гораздо дороже: сакральное мироварение — процесс сложный и священный. А значит, дорогой.

И ведь сакральное масло — это так, мелочь. Перспектива фанарского управления почему-то заставляет вспомнить О. Бендера (тоже «сына турецкоподданного», как и Варфоломей»): «За каждую скормленную вам калорию я потребую от вас множество мелких услуг».

Но оплата услуг это тоже далеко не все. Вспомним еще о скромном «гонораре» Варфоломея за томос, вышибаемом им из украинского режима. Ставропигии по определению будут принадлежать не Украине, а патриарху. Как и доходы от них: и обрядовые (крещение, отпевание, венчание, церковная кружка), и спонсорские. Все это будет проходить «мимо кармана» Украины.

И, как заключение, еще одно наблюдение митрополита Софрония: «Это не автокефалия. Их устав говорит, что у нас в Украине образовалась греческая церковь. В Константинополе ведь нет приходов, там нет церкви, там есть только епископы. А в Украине отвалилась большая территория, где можно будет развернуть свою деятельность…»