Повторит ли Иран судьбу Венесуэлы?
Отзвуки событий в Венесуэле особо громогласны в эти дни в Тегеране. Официальный телеканал режима аятолл PressTV широко освещает бурные события последних недель в этой латиноамериканской стране, последовательно выказывая солидарность с Николасом Мадуро и его окружением.
Искреннее стремление Тегерана спасти тонущий корабль Мадуро настолько велико, что нередко преобладает над необходимостью хранить связь с реальностью. Так, в репортажах о событиях в Венесуэле вчера иранские СМИ с воодушевлением рассказывали, как силы уже покидают противников старой власти. На самом же деле вчера самопровозглашенная власть продемонстрировала прибой воодушевления.
Государственная машина пропаганды Ирана на самом деле серьезно «болеет» за Николаса Мадуро. Они не произносят этого вслух, но в эти дни им представляется, что «судьба стучится в дверь». Не имею в руках партитуры Пятой симфонии Бетховена. Ведь если такое может произойти в Венесуэле, то почему — не в Иране?..
Тегеран и Каракас жили долгие годы в отдаленном отчуждении друг от друга. Торговый оборот не достигал даже отметки двухсот тысяч долларов в год. Но всё изменилось с приходом к власти в Венесуэле Уго Чавеса. Тот взял курс на противостояние «американскому империализму», а также определил политику Израиля как «фашистскую и террористическую». Трудно не выразить удивления в связи со стальными словами осуждения Чавеса в адрес Иерусалима. Всё же, где расположен Израиль и где — Венесуэла? Этот феномен требует отдельного осмысления…
Уго Чавес порвал дипломатические отношения с Израилем в угоду Тегерану и способствовал увеличению торгового оборота до сотен миллионов долларов в год. Инвестиций от Ирана не пришло, но политическая солидарность между двумя странами носила много лет стабильный и прочный характер.
Николас Мадуро продолжил традицию товарищества с режимом аятолл: созвучные заявления по насущным вопросам, встречи на высшем уровне. До осязаемых инвестиций из Ирана дело не дошло даже после притока денег после сделки по ядерной программе Тегерана четыре года назад.
Попытка со стороны многих западных обозревателей выявить тождество между иранским режимом и венесуэльским отличается поверхностностью. Даже при первом рассмотрении мы удостоверимся, что исламистская теократия и очередная провалившаяся попытка строительства социализма в Латинской Америке — это два совершенно различных явления. Также и параллели с Северной Кореей тоже окажутся весьма натянутыми. Общность между этими стран замечаем не во внутреннем устройстве, а в статусе отторгнутых по отношению к внешнему миру.
Географическая отдаленность и тотальная ориентация обеих стран на добычу энергоносителей не способствовали укреплению уз между ними. Однако в эти дни Николас Мадуро с верными ему чиновниками становится образом и примером для аятолл. Именно такого сценария они опасаются.
Следует сразу оговориться: в Иране инфляция заметна и болезненна, но никак не может быть сравнима с миллионом процентов в год. Также несравним уровень преступности в этих двух «посестрившихся» странах. С другой же стороны, Венесуэла не тратит средств на внешнюю экспансию.
Чувство общности судеб «посестрившихся» обострилось в связи с резкими шагами США по признанию альтернативной власти в Венесуэле. Мало того, что новый самопровозглашенный президент Хуан Гуайдо получил признание в Вашингтоне, так за него вступился и Европарламент существенным большинством голосов.
А что, если завтра администрация Трампа признает законным представителем иранской власти президента Национального совета сопротивления Ирана Марьям Раджави? Возможно, избранником США окажется не она, а какой-то человек с умеренными взглядами, не участвовавший в движениях, противившихся какой-то власти активно. Например, речь может идти о проживающем в США племяннике покойного шаха. Этот вопрос задают себе сегодня в Тегеране.
Тем не менее правильным ответом на вопрос из Ирана будет: нет. В Венесуэле не первый год уже полыхает конституционный кризис. Можно сказать, что это борьба законно избранного президента с законно избранным парламентом. И когда народ массово поддержал объявившего себя президентом спикера Национальной ассамблеи, то можно говорить о состоявшемся внутреннем расколе в Венесуэле, в котором США и страны Европы заняли активную позицию в пользу одной из сторон.
В Иране же никакого похожего кризиса не наблюдается. Находящиеся за пределами Ирана лидеры оппозиции не представляют из себя на сегодняшний день той силы, которую можно признать де юре и де факто реальной альтернативой режиму аятолл. Поэтому предлагаемые параллели несостоятельны.
При этом у властей Ирана нет причин для радости в эти дни. Даже если они осознают, что венесуэльский сценарий им не грозит немедленно. Им грозит иранский сценарий.
Иерусалим