Необходимость печалования Церкви за народ – это «двойка» властям

Патриарх Московский и всея Руси Кирилл выступил с докладом в ходе VII Рождественских парламентских встреч, которые прошли в Государственной думе России. В этом году они были посвящены теме «Молодежь: свобода и ответственность».

«Церковь как никто иной чувствует нужды и чаяния миллионов наших сограждан, ведь духовенство по роду своей деятельности много и доверительно общается с представителями различных социальных групп, не понаслышке знает о проблемах и заботах соотечественников, — подчеркнул патриарх. — Наверное, нигде, кроме Церкви, нет таких открытых, содержательных и конфиденциальных бесед, как те, что духовник проводит со своими духовными чадами». Такое плотное общение с населением формирует понимание того, что сегодня волнует людей. А также, по мнению предстоятеля Русской православной церкви, формирует обязанность Церкви ходатайствовать перед властью от лица народа:

«Когда-то в нашей стране, как и в других европейских странах, действовала система депутатских наказов от людей к народным избранникам. А печалование о нуждах людей, заступничество за страждущих всегда было важной составной частью деятельности Церкви. Всегда патриархи, среди прочих своих обязанностей, имели обязанность печалования перед высшей государственной властью, что предполагало защиту тех, кто невинно страдал, защиту угнетаемых, да и просто произнесение слов правды в глаза представителей власти».

Употребленное здесь устаревшее слово «печалование» следует, видимо, понимать в прямом и исконном значении. Тот, за кого в старину происходило печалование, считался пребывающим в немилости, был бесправен и лишен самостоятельного голоса. В косвенном значении — просто придавлен властью, государственной машиной. «Печаловаться» означало просить о помиловании или просто умолять («воздыхать») быть хоть чуток милостивее. К осужденному или вообще затюканному.

Вкратце обозначив важность народного представительства во власти, патриарх тут же отметил, что «разделенность власти и народа рано или поздно способна привести к печальным последствиям для государства и его граждан», но есть на свете «место, где преодолеваются разделения и любая социальная, политическая, экономическая и культурная разобщенность, — это храм, это молящаяся община, в которой нет ни богатых, ни бедных, ни знатных». Но это лишь в храме? А за его пределами обладатели миллионов могут вести себя совершенно иначе, чем в месте, где Бог, возможно, слушает их молитвы? Но тогда получается, что равные возможности для спасения, получаемые в храме, не имеют никакого соприкосновения с действительностью за пределами церковной ограды.

Это уже парадокс получается. Патриарх говорит о нём, когда выражает убежденность в том, что «идеал равных возможностей для всех людей нужно и должно осуществлять не только в пределах христианской общины, не только в пределах храма. Идеал общественной справедливости должен быть ориентиром государственной жизни и законотворческой деятельности. В этом мне видится одна из важнейших целей существования любого государства. Запрос на справедливость существует и в нашем обществе. Многие люди желают видеть в Государственной думе орган власти, отстаивающий принцип общественной справедливости в рамках законотворческой деятельности».

Об огромном запросе в обществе на справедливость мы неоднократно уже писали на страницах ИА REGNUM (см. например: «Главная и единственная задача власти — производство справедливости», «Когда в России наступит Эра справедливости?» и проч.), указывая не только на его постоянный рост, но и людское недоумение от того, что реализация справедливости со стороны власти или саботируется, особенно на местах, или власть законодательно и исполнительно бессильна там, где несправедливость особенно «торжествует». Хорошо, что патриарх об этом напоминает. Но особенный диссонанс у людей в этой связи вызывает то, что законодательные инициативы, которые по самой своей природе должны бы ставить барьер самым грубым людским порокам, в особенности социальным, ничуть ситуацию не улучшают.

Разрыв в обществе лишь усугубляется, что грозит со временем действительно сильными потрясениями, если ситуацию не начать исправлять. Наше общество зреет, взрослеет и вслед несомненному запросу на справедливость и совершенно согласно с ним, даже следуя из него, появляется еще один запрос — на разумность и понятность действий власти. Наши законодатели, перед которыми «печаловался за народ» патриарх, кажется, не всегда отчетливо понимают, какие законы потребны для оздоровления общества и благополучного развития страны. Возможно, что это имел в виду патриарх, когда сказал: «Более опасны даже не количественные различия между доходами социальных групп, а то отчуждение, которое эти различия порождают».

Может ли «отчуждать», к примеру, закон? Конечно. Не об этом ли говорил Христос и предупреждали апостолы? Ведь касательно законов, если «по-европейски», то развитое общество — это когда зарегулирован каждый чих. Но если по-христиански, то закон есть памятка о том, что зло в этом мире сильно, однако же не всесильно и имеет пределы. Одной из преград является, конечно, закон. Но подлинной оградой — не запрещение зла, а стимулирование возрастания добра.

«Печалование о народе», как выше уже говорилось, требуется там, где народ бесправен, безгласен, безынициативен. Затюкан, задавлен государственной машиной и теми директивами, которые она на головы людей сверху вываливает. Но разве нужно, чтобы нашему обществу требовалось «печалование», даже со стороны Церкви? Это позор для власти, что Церковь, и не без оснований, обращается к ней с «печалованием», выдавая тем самым свою характеристику происходящему.