Пять авторов стали самыми популярными в мире: Библия, Маркс, Достоевский, Толстой и Оруэлл. Список, в общем-то, очевиден. И где-то рядом Мао Цзэдун. Разве что для кого-то неожиданным выглядит появление Джорджа Оруэлла в премиальной пятёрке. Знал ли англичанин, умерший в 44 года от чахотки, разочаровавшийся во многом и всю жизнь зарабатывавший поденщиной, что слава его окажется столь велика?

Джордж Оруэлл

Слышим Оруэлл — подразумеваем роман «1984». И наоборот. Рядом идёт «Скотный двор». Он, к слову, мне нравится больше. Но «1984» популярнее. У романа даже не культовый статус, а почти сакральный. Тому есть объяснение — мир сдавлен тоталитаризмом в тысячах его проявлений. Неважно, говорим мы о диктатуре монархической, либеральной или какой-либо ещё. Всё это лики одного дьявольского Левиафана.

Мы регулярно встречаем девочек и мальчиков, женщин и мужчин, читающих «1984». Продажи книги растут — зашкаливают. Люди хотят понимать, куда они попали. И как им выбраться из топящего их болота. Многие почувствовали себя Уинстонами Смитами. Я, кстати, тоже очень боюсь крыс.

«1984» — не лучшая антиутопия. Замятин был первым. Одним из. Его «Мы» вышли раньше «1984». Оруэлл читал роман Замятина — есть даже его небольшая рецензия. И «Мы» — это, конечно, не только про советское жуткое прошлое, но и про кошмарное настоящее, где оцифровано всё — даже души.

Есть ещё Хаксли. И он в своём предсказании будущего оказался точнее, нежели Оруэлл. «Тоталитарное государство, заслуживающее названия действительно эффективного, — это такая система, где всемогущий исполнительный комитет политических руководителей, опираясь на целую армию администраторов, держит в руках порабощенное население, которое излишне даже принуждать к труду, ибо оно с радостью приемлет своё рабство. Заставить людей полюбить рабское положение — вот главная задача». Пророческие слова Хаксли в предисловии к своему роману.

Из классических антиутопий нужно вспомнить, конечно, и «Войну с саламандрами» Чапека, и «451 градус по Фаренгейту» Брэдбери, и «Гелиополь» Юнгера, и многие произведения Дика. Но главная, на мой взгляд — это «Незнайка на Луне» Носова. Впрочем, данное литературное чудо масштабнее, ярче. Чистое визионерство.

Тогда почему Оруэлл? Его жизнь была постоянной борьбой. Не только за существование, но и за право говорить то, что он считал нужным. За право свидетельствовать. Он спускался на самое дно и не просто наблюдал, записывал, а проживал все горести вместе с его обитателями. Хлебнул страданий так, что чуть не захлебнулся. Нищета в «Дороге на Уиган-пирс» не просто убедительна — она выпукла так, что давит читателю на кадык. И при этом писатель сохранял монументальную независимость. Принципы, возведённые в абсолют. Непримиримая воля быть честным в накатывающем мире постправды.

Цитата из к/ф «1984», реж. Майкл Рэдфорд. 1984. Великобритания
Большой Брат

И вместе с тем Оруэлл один из тех главных писателей, без кого невозможно представить два столпа современного мира — политику и массовую культуру. Первое в его случае трактовали как могли: от атаки романом «1984» на британский лейборизм до клеймения им сталинизма. Но с одинаковым успехом он противостоял и коммунизму, и империализму. В массовой же культуре мимо Оруэлла пройти невозможно. Даже сейчас, когда патриархальные консерваторы совсем не в моде. И дело не в том, что его принт так же популярен и узнаваем, как знаменитая фотография Че Гевары или изображение Мэрилин Монро кисти Уорхола. Оруэлл вошёл в поп-культуру в 50-х (задолго до того, как она расцвела), а раньше накрепко связал себя с тем, что мы называем «культурологией».

Читать надо не только «1984». Оруэлл — блестящий публицист, писавший много, но сохранявший фокусировку таланта почти в каждом своём тексте. Неважно, читаете вы «Памяти Каталонии», «Еженедельники для мальчиков», «Месть обманывает ожидания» или «Книги против сигарет». Всё это — с разной степенью мастерства и глубины — точнейшие слепки эпохи с передачей голографического изображения в будущее. Читайте, узнавайте, учитесь. Пусть это и далеко не совершенные с точки зрения литературного мастерства тексты. За что, к слову, сам Оруэлл регулярно в той или иной форме извинялся перед читателями.

Есть соблазн полагать, будто «1984» — роман о тоталитарном Советском Союзе. Это не так, хотя попались многие. Да, Оруэлл написал о тоталитаризме, но не только советском — и не столько даже, — сколько о его естестве как таковом. «Дни в Бирме», на самом деле, о том же. Пусть и говорится там о колонизации. Жестокость власти, эсхатологичность насилия, связь угнетателя и угнетённого, раболепие и восторг толпы, готовой быть казнённой — ключевые темы Оруэлла. То, что заботит его более всего.

Но есть и главное — то, что описывает его творчество в полной мере. Это борьба за справедливость. На Западе, правда, используют другое слово — «равноправие». Но оно не передаёт всей силы, всей полноты оруэлловского месседжа. Тем более сейчас, когда борьба за равноправие часто ассоциируется с аляповатыми и конъюнктурными вещами. А вот справедливость — это в полной мере про Джорджа Оруэлла. И в этом смысле он очень русский писатель.

Запрос на справедливость — важнейший сегодня. И в России, и на Западе — по всему миру. Люди одновременно жаждут и боятся справедливости. Наследие Оруэлла тут — великое подспорье. Пока есть клокочущий запрос на справедливость, его книги будут сверхпопулярны. И как утешение, и как оружие борьбы. «Человеческая история заключается лишь в подъёмах и крушениях материальных цивилизаций — одна вавилонская башня вслед другой», — писал Оруэлл. Остаётся бороться и верить, что башня несправедливости тоже когда-нибудь рухнет.