Франсуа Мориак в своих «Мемуарах внутренней жизни» как-то заметил: «Изречение «скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, кто ты» справедливо, но лучше я узнаю тебя, если ты расскажешь, что перечитываешь». В отношении писателей больше подходит другая сентенция: «скажи мне, что ты читаешь, и я скажу, что ты написал».

Поэтому поиск интертекстуальных связей, то есть скрытых и явных цитат, а также причин их появления в художественных текстах давно стал специальным методом в литературоведении.

Одним из писателей, чье творчество в данном контексте представляет благодатный материал, является Венедикт Ерофеев (1938−1990).

Комментарии к его поэме «Москва — Петушки» филолога и писателя Эдуарда Власова (Университет Саппоро) не являются первыми, можно вспомнить вышедшие отдельным изданием в Граце в 1996 г. примечания слависта Юрия Левина. Но рассматриваемый труд не может не впечатлять обстоятельностью: на сотню страниц писательского текста приходится 544 страницы пояснений (в то время как у Левина они составили всего 72 страницы).

Источники некоторых цитат найти довольно легко. Так, фраза «есть бытие, но именем каким его назвать? — ни сон оно, ни бденье» — взята Ерофеевым, правда, с несколько измененным синтаксисом, из «Последней смерти» Евгения Баратынского. А вот заявление лирического героя поэмы: «нет в мире виноватых» уже заставляет задуматься. По мнению Власова, здесь возможна отсылка к названию неоконченной повести Льва Толстого («Нет в мире виноватых»), к реплике шекспировского короля Лира: «Виновных нет! Никто не виноват» или же к перифразам из Михаила Кузмина или любимого Ерофеевым Игоря Северянина.

Появление столь подробных комментариев было обусловлено не только литературными аллюзиями и параллелями. Многие детали поэмы, написанной осенью 1969 года, непонятны или даже просто неизвестны нынешнему молодому читателю. Например, что словосочетания «это не должно повториться» или «люди доброй воли» — это распространенные штампы из пропаганды того времени, которые пародирует герой книги. Нуждается в объяснениях и культура повседневности прошедшей эпохи. Упоминаемый Ерофеевым граненый стакан (дизайн его советского варианта, согласно Власову, разработала скульптор Вера Мухина) выполнял те же функции, что в современной культуре повседневности отведены пластиковым стаканчикам. После чтения комментариев читатель будет различать «перцовую» и «перцовку» и знать, что «зверобой» — это крепкий алкогольный напиток, не имеющий ничего общего с одноименной медицинской настойкой.

Похоже, комментарий к Диогену или Льюису Кэрроллу требует меньше времени и знаний, чем к книге пятидесятилетней давности. Может быть, потому, что она уже содержит цитаты из того же Диогена и Кэрролла.