Разведчики скупо делятся секретами своего мастерства. Вспоминаю встречи с Иосифом Григулевичем. Долгие подробные монологи. Но из них невозможно было извлечь ничего сверх уже официально известного, как о проведенных операциях, так и о способах и методах их осуществления.

Может быть, поэтому профессор Петрозаводского университета историк Сергей Веригин больше в своей книге доверяет не свидетельствам разведчиков, а архивным документам. Исследование о противостоянии советской и финской разведок в годы Второй Мировой войны он основывает на материалах 9 архивов.

Ученый обращает внимание, что к началу советско-финской войны 1939−1940 гг. разведка страны Суоми была довольно слаба. Как следствие финны не заметили концентрацию войск Красной армии перед началом «незнаменитой» войны. Последнее было обусловлено не только слабой агентурной сетью, но и отсутствием «дальнего патрулирования» — разведка проводилась лишь на глубину примерно 50 км. Столь серьезный провал вызывает удивление, так как согласно военной доктрине Хельсинки единственным вероятным противником рассматривался именно Советский Союз.

К началу Великой Отечественной войны финны подготовились лучше. В числе прочего, на территории страны было создано семь разведшкол, а также размещена одна немецкая, начала функционировать и дальняя разведка.

Несмотря на спорадические удачи (Веригин, в частности, пишет о том, что противнику удалось расшифровать (правда, не полностью) пятизначный код Балтфлота), в новом противостоянии Хельсинки не смогли достичь не только стратегического, но и тактического преимущества.

Так, отмечает историк, разведке Суоми «не удалось осуществить ни одной серьезной диверсии в тылу Красной армии, которая повлияла бы на военно-стратегическую ситуацию на Карельском и Ленинградском фронтах». В частности, не было допущено разрушение Сорокско-Обозерской железной дороги, связывающей Мурманск с Москвой, по которой шли грузы по ленд-лизу.

Также советская контрразведка нейтрализовала деятельность разведшкол, внедрив в них своих агентов. Правда, как отмечает Веригин, уничтожить сами школы (чего требовало руководство НКВД), не удалось. Дело в том, что

«финский оккупационный режим был даже более суровым, чем немецкий, контролировал практически все население на оккупированной территории и не давал возможности использовать это население в оперативных целях».

Всего же за четыре года войны в ходе деятельности только спецгрупп НКВД в тылу финских войск погибло 22 разведчика, 36 пропало без вести, 109 попало в плен (из них 11 расстреляно), 45 вернулось назад. Что же, как писал Константин Симонов:

«Да, нам далась победа нелегко. / Да, враг был храбр. / Тем больше наша слава».