Однажды, отвечая на вопрос о причинах распада Советского Союза, Михаил Горбачев сказал, что это «вопрос вопросов». Думается, что другим «вопросом вопросов» ХХ века для России могут быть причины поражения белых в Гражданской войне. Многие белогвардейцы (а потом и историки) пытались на него ответить, выделяя в качестве основных факторов: невнятность политической программы по сравнению с популистскими декларациями большевиков, нерешенность аграрного вопроса, численный перевес неприятеля. Вопросы тактики (неустроенность тыла, слабость индустриальной базы, ошибки при планировании операций) оставим за ограниченностью места. В реальности политическая невнятность (непредрешенчество) была не слабой, а сильной стороной белых, так как позволила объединить вокруг себя не только монархистов и умеренных республиканцев (кадетов), но и часть левых: эсеров, анархистов (махновцы, признавшие Петлюру, защищали Крым от махновцев Каретника). Присоединились даже марксисты (плехановцы-оборонцы). Министром труда у Колчака был марксист Шумиловский. Хотя в ряде случаев с отдельными партиями (эсерами при том же Колчаке) белые боролись.

Аграрный вопрос мог представлять опасность только в регионах с преобладанием помещичьего землевладения, при условии, что они контролировались белыми на весь период сбора урожая, но таковых случаев (по крайней мере, массовых) не было. А вот численный перевес действительно сыграл роковую роль. И причины его одним из первых объяснил генерал-майор Борис Штейфон (1881 — 1945). Большевики начали обязательную мобилизацию в Красную армию 12 июня 1918 года. Отставание по времени (и не регулярность призывов) у белых усугублялось еще и скромными по численности мобилизационными ресурсами (меньшая плотность населения в Сибири и Архангельске) по сравнению с аналогичными возможностями коммунистов. Штейфон вспоминал, что он проводил мобилизацию на свой страх и риск в Белозерский полк, которым командовал. Генерал обращал внимание на интересный психологический факт. Крестьяне боялись идти добровольно, но охотно шли, будучи мобилизованными. И, в отличие от многих «добровольцев», стойко переносили трудности Бредовского похода (отступления и последующего интернирования отряда под командованием генерала Николая Бредова в Польше), которому посвящена вторая часть воспоминаний. К этом времени Штейфон уже не командовал белозерцами, а был начальником штаба бредовцев и вел переговоры об их переходе в Крым. Увы, из 23 тысяч военнослужащих и беженцев, составивших отряд, вернулось по разным сведениям от 7 до 12,5 тыс. человек, большая часть остальных скончалась от пандемии тифа. А ведь Польша была союзницей белых, но помощь оказать не спешила.

Тоже «вопрос вопросов»: почему союзники предали белое движение. И на него, в отличие от вопроса о причинах поражения, Штейфон ответа не дает.