Праздник Покрова Богородицы в русской глубинке
В последние недели, несмотря на красивейшую золотую осень, ясный рабочий настрой и отсутствие отрицательных личных обстоятельств, на душе лежал камень. Его можно было бы отнести на счёт известных неблагополучных обстоятельств внутрироссийской жизни, но это не так: к этим обстоятельствам все мы приспособились; понимаем, что перед их лицом нам следует делать. Тяжесть была вызвана тем, что произошло в Стамбуле и происходит на Украине.
Об этой беде, конечно, ещё придётся писать, но позже, когда станет, по крайней мере, ясно, видит ли Московский патриархат в этих трагических событиях последствия и своих собственных ошибок или остается на версии происков внешних врагов. Сегодня — о другом, о том, что хотя бы отчасти сняло эту тяжесть, позволило с большей надеждой посмотреть в будущее.
Недалеко от деревни, в которой я в настоящее время провожу большую часть своей жизни, а находится она в Тульской области, вот уже четыре года идёт восстановление Свято-Покровского Доброго мужского монастыря. До этого времени монастырь лежал в руинах. В советское время на его территории были колхозные мастерские, гараж, склады. Один собор был полностью разрушен, от другого — церкви Покрова Богородицы — остался остов.
Справедливости ради надо сказать, что монастырь стал приходить в запустение ещё до революции. «Безбожный век» в России начался точно не в 1917 году, однако в ранние послереволюционные годы и в хрущёвскую «оттепель» он приобрёл особо варварские формы. Храм Покрова Богородицы был закрыт по причине ветхости ещё в конце XIX века, но склад селитры в нём сделали именно в советское время. Тогда же разобрали на кирпичи Вознесенский храм, часть монастырских стен, другие строения.
И вот в 2014 году в монастыре появились наместник игумен Антипа и два насельника. Восстановилось служение.
Службы сначала проходили в помещении 4 на 8 метров, две стены которого составляли остатки от стен Покровского храма, две другие были сделаны из досок. В 2015 году появилась небольшая деревянная церковь в честь преподобного Алексия, человека Божия.
То, что восстановление монастыря началось не со «сбора средств» или неких «мобилизационных» кампаний, а с молитвы, не могло не привлечь. В монастырь потянулись люди.
Мы не раз говорили с отцом Антипой о его видении восстановления монастыря. На первый взгляд могло показаться, и многим, как я позже узнал, так и думалось, что уж больно он не торопится. Мне-то эта неспешность была по душе, но по прошлой жизни я знал, что в таких случаях обычно сразу вокруг дела восстановления появляются различного рода «активисты», «фонды», «попечительские советы»…
«А разве это моё дело? — отвечал на мой вопрос отец-игумен. — Испокон веку на Руси храмы строили или власть, или благотворители. Монахи лишь находили правильное место, создавали себе минимум условий, чтобы выжить, и молились. А дальше свои плоды давало упование на помощь Божью. Вот и я буду здесь жить, молиться, восстанавливать хозяйство». От себя добавлю, что земли вокруг плодородные, можно и овощи выращивать, и сад разводить, и скотину держать. «Буду соответствовать тому делу, за которое взялся, — продолжал отец Антипа, — благотворителей мне Бог пошлёт».
Говорят, что местной власти такой подход игумена не очень понравился, но некоторую помощь она ему оказала, и спасибо ей за это. Главное же заключается в том, что от своего архиерея — епископа Белёвского и Алексинского Серафима — он получил последовательную поддержку.
Вот уже четыре года я наблюдаю преданное служение отца Антипы Богу и его неустанную борьбу с обстоятельствами внешнего мира — не очень, прямо скажем, к нему дружелюбного. За эти годы перед моими глазами прошло несколько «смен» насельников: кто-то не выдерживал физически, кто-то оказывался нелоялен, кому-то хотелось вернуться в город или в большой монастырь. Да и сегодня-то их помимо настоятеля всего пятеро. А живут они всё еще в бывшем помещении мастерской.
И что вы думаете? В прошлом году появился благотворитель, который вызвался построить братский корпус — он уже подведён под крышу. В этом — на средства, подаренные ещё одним благотворителем, началось восстановление Покровского собора.
Восстановление старых стен — это удивительное зрелище. Есть старая кладка, в ней дыры, зазубрины, все верхние края не просто выщерблены, а разбиты… И вот все эти изъяны заполняются новой кладкой: целыми кирпичами, половинками, четвертушками… Они новые, но ложатся на старое основание, восстанавливают и укрепляют его. То, что казалось развалившимся, оживает. У меня прямо сердце вздрогнуло: настолько очевидной показалась аналогия с нашей историей.
Внешний вид, однако, — это одно, но внутри… Кто был когда-то в разрушенном храме, знает, что там внутри. Кажется, что благолепие утеряно навсегда. Но нет, оказывается, не навсегда.
Всему этому я порадовался ещё летом и решил, что ещё год-два, и вновь в Покровском храме зазвучит голос священника и хора. Потом два месяца в монастыре не был.
Каково же было моё удивление, когда, показывая на днях друзьям красоты нашего края с другого берега Оки, я увидел вдалеке, там, где раньше с трудом был различим кирпично-серый монастырский силуэт, белый куб возрождённого собора.
В праздник Покрова Пресвятой Богородицы был в монастыре на Всенощной и Литургии, которую проводил епископ Серафим. Много людей (все они точно не вместились бы в деревянный храм), колокольный звон, удивлённо-радостные лица, великолепная акустика, особенное настроение у хора. Свечи и солнечные лучи, проникающие вовнутрь храма через ещё покрытые конденсатом окна, наполняют его особенным светом, и ты твёрдо уверен, что в нём есть частичка Света первого дня Творения.
Это не просто благодать. Это — сила. Сила веры. Сила воли человека. Сила Божьей помощи.
Эту силу никакие порошенки, вафоломеи стамбульские, туски и юнкеры, трампы и клинтоны, как и наши внутренние либералы-западники, не переборют.
Главное — нам её поддерживать.