Демократия не работает? Судьба референдумов в России
Российские граждане исторически далеки от политики. Не важно, кто именно в этом виноват: замкнувшая на себя всё управление КПСС, обман и разочарование 90-х, неубедительность сегодняшней оппозиции… Так или иначе, многие политические истины мы начинаем понимать только сейчас, когда в России поднимает голову социальный протест.
77% российских граждан (по данным «Левада-центра») готовы голосовать на референдуме по пенсионной реформе. Крупные партии и небольшие движения пытаются ответить на этот запрос, организуя уже не «народный», не неофициальный, а полноценный референдум. И — «неожиданно» наталкиваются на все подводные камни демократической и правовой системы.
Казалось бы, референдум является чем-то вроде крайней меры на вооружении рядовых граждан, с помощью которой они могут «продавить» свою волю вопреки интересам власти, политиков, государственной системы. Если народ единодушен в каком-то вопросе, то он может решить его мирным, «цивилизованным» путём — без восстаний и революций. В этом — практическое преимущество демократии перед монархией и диктатурой, живое подтверждение тезиса о высшей власти народа, а не царя или олигархии. Поставить народу, стремящемуся к референдуму, палки в колёса должно быть невозможно…
Однако сколько ни говори о «главенстве закона», о конституционном строе, о выборной власти и т. д. и т. п. — одного простого факта изменить нельзя. Закон, государство, конституция и т. д. не работают «сами по себе», как чистая идея, — их реализуют (или не реализуют) люди, в данный момент стоящие у власти. Либо люди, влияющие на власть через богатство и статус.
Законом распоряжаются судьи и адвокатские коллегии. Выборы проводятся членами избирательных комиссий и местными властями. И никто не может запретить всем этим людям руководствоваться давним правилом: «Своим — всё, чужим — закон». Тем более, что сами эти законы позволяют богатым и власть имущим бесконечно маневрировать, мухлевать и извлекать преимущества из своего статуса и денег. Есть огромная пропасть между тем, чтобы просто иметь право, и тем, чтобы иметь возможность его реализовать.
Например, текущая проблема с референдумами в грубом приближении сводится к следующему: для начала федерального референдума с вопросом Х вам необходимо создать инициативную группу, имеющую подгруппы по 100 человек как минимум в 43 регионах России (из 85). Однако если в регионе уже есть подгруппа с вопросом Y на ту же тему, что ваш вопрос Х, то вашу подгруппу там не зарегистрируют. То есть три равные инициативные группы с аналогичными вопросами референдум уже могут не «поделить» (борьба двух конкурентов теоретически заканчивается успешно: 43 на 42). На практике же достаточно точечно создавать фиктивные подгруппы в регионах, где народ организовался (или был организован какой-то оппозиционной политической силой) на референдум. Так, в конце августа из 48 зарегистрированных региональных подгрупп по вопросу пенсий у такой крупной партии, как КПРФ, их было только 2 (!).
После этого нужно еще собрать 2 млн подписей за 45 дней, из них не более 5% должно быть отбраковано, а на само голосование должно явиться не менее 50% всех избирателей,
Наконец, закон в России обратной силы не имеет, и голосовать на референдуме, допустим, за «запрет повышать рабочий день до 10 часов» имеет смысл только ДО принятия властью соответствующего законопроекта. А оттягивать начало референдума могут очень и очень долго.
В связи с этим нужно задаться простым вопросом: как на практике рядовые российские граждане должны реализовывать своё право на референдум? Создать и скоординировать подгруппы по 100 человек в 43 регионах России, да еще и в условиях конкуренции различных подгрупп между собой — для этого нужна отнюдь не простая «низовая инициатива». Необходима сильная и широкая политическая структура: крупная партия, объединение профсоюзов, советов и пр.
Естественно, что подобные структуры уже есть у богатых и власть имущих в виде корпораций, коммерческих сетей, государственных учреждений. У них же в руках находится готовый агитационный аппарат: телевидение, газеты, наружная реклама в городах, крупные сайты в интернете и т. д. Сборщиков подписей и рядовых агитаторов они могут просто купить, нанять за деньги, так же, как и пиарщиков, политтехнологов, дизайнеров, художников, музыкантов и пр.
Именно поэтому из года в год на выборах мы видим директоров и топ-менеджеров, а не условных «рабочих и крестьян». Первых продвигают бизнес-структуры и люди, уже стоящие у власти и применяющие пресловутый «админресурс». Последних — не продвигает никто, за исключением, может быть, отдельных совсем мелких движений. В случае же произвола со стороны членов избирательных комиссий, судей, местных властей и т. д. у «низовых» кандидатов не оказывается даже денег на адвоката.
Неудивительно, что ещё в XIX веке социалисты и коммунисты утверждали, что демократия — это лишь одна из форм осуществления классового господства, господства богатых бизнесменов-буржуа над рядовыми работниками-пролетариями. Хотя избираться по закону может каждый, но по факту избраться может только богатый и власть имущий (либо поддерживаемый ими) политик. Хотя по закону народ может диктовать свою волю государству, по факту это государственная власть диктует свою волю народу.
Так ли всё плохо? Любое государство держится на согласии граждан, более или менее молчаливом, более или менее выраженном. Пока еще армия и полиция не настолько отделились от народа, а методы «промывки мозгов» не столь действенны, чтобы с мнением народа совсем не считались.
Проблема лишь в разочаровании и неорганизованности самих рядовых граждан: они справедливо считают, что политика — это не про них, что их голос не слышат, что инструментов политического воздействия у низов нет. Всё так. Но инструменты можно создать, голос можно заставить услышать, политику можно снова сделать реально своим делом. Путь к этому долог и сложен, он явно не свершится в один день, месяц или даже год. Начать нужно со своего места работы, со своего дома, двора, с имеющегося круга знакомых и родственников. Необходимо вернуть себе политическую культуру, нужно выстроить заново все возможные низовые структуры, объединяющие простых людей.
Пока что закон еще дает нам такую возможность. Пока что разговоры о тоталитарности российского государства сильно преувеличены. Пока что Россия — демократическое государство, а народ — суверен. Идти против народа в этих условиях власть может лишь до известных пределов, до известной массовости и организованности народа. Существующие партии и объединения на самом деле крайне малы ‑ и всё равно с ними уже приходится считаться (через подкуп ли, через компромиссы ли). Действительно массовое движение, с активным вовлечением десятков тысяч граждан, может сотворить в сегодняшней России чудеса даже и без всяких референдумов.
К сожалению, сейчас его нет. Появится ли оно завтра? Зависит только от нас.