«Великая дипломатическая победа» России в Молдавии: антинаграда ищет героя

Вторая половина апреля и первая половина мая выдались достаточно насыщенными в плане событий вокруг Молдовы, Приднестровья, Украины и региональной ситуации в целом.

Президент Украины П. Порошенко и премьер-министр Молдавии В. Филип встретились в Киеве «на полях» тамошнего форума по безопасности, и г-н Порошенко, падкий на внешние эффекты, подписал закон о ратификации новой версии соглашения о совместном контроле на украинско-молдавской границе, а также на украинско-приднестровском участке. Спустя буквально несколько дней после этой встречи молдавские таможенники на пункте пропуска Кучурган начали контролировать импорт в Приднестровье и стали предпринимать первые попытки его ограничения. В первую очередь это коснулось продукции, подведомственной ветеринарному и фитосанитарному надзору, а также фармацевтической продукции.

Политические представители Молдавии и Приднестровья подписали 24 апреля с. г. протокольное решение об участии автотранспорта из Приднестровья в международном автомобильном движении. Документом предусмотрена возможность свободного передвижения приднестровского автотранспорта по зарубежным государствам при условии получения «нейтральных» номеров, «нейтральных» техпаспортов согласованного образца в двух совместных пунктах регистрации транспортных средств, которые планируется разместить в Тирасполе и Рыбнице. На задней части транспортного средства должна быть нанесена наклейка (стикер) «MD». Автовладельцы, не планирующие выезжать за пределы Молдовы и Приднестровья, могут продолжать пользоваться приднестровскими номерами, а само получение нейтральных номеров является исключительно добровольным. Протокольное решение носит комплексный характер и охватывает целый ряд аспектов взаимодействия, так или иначе связанных с выдачей номерных знаков нейтрального образца, — от технических параметров номерных знаков до взаимодействия таможенных структур при ввозе и регистрации транспортных средств.

Наиболее рьяные представители «гражданского общества» Молдавии, как и некоторые приднестровские СМИ, расценили произошедшее как неоправданную уступку с молдавской стороны и «очередную победу приднестровской дипломатии». В СМИ появилась информация о том, что некоторые молдавские «эксперты», используя нецензурные выражения, раскритиковали договоренности молдавских и приднестровских властей.

Нам сложно оценивать ситуацию с учетом того, что в публичном доступе отсутствуют приложения к подписанному протокольному решению, которыми урегулированы многочисленные детали, регламентирующие механизмы выполнения договоренности и дающие ответ на ряд оставшихся вопросов. К примеру, какие документы потребуется предоставлять для получения «нейтральных» номеров на автомобили, ввезенные после подписания данного протокольного решения? Когда ожидать достижения договоренностей по пассажирским автоперевозкам и не окажутся ли перевозчики в цейтноте, если, к примеру, украинская сторона начнет ограничивать въезд приднестровскому автотранспорту, а механизма для перевозчиков еще не будет?

Поэтому пока остается считать документ техническим компромиссом, одинаково трудным для обеих сторон. Многое действительно будет зависеть от того, какая из сторон сможет эффективнее реализовать те положения и компромиссы, которые заложены в подписанном решении. Об одном можно говорить с высокой степенью уверенности: даже с организационной и технической точки зрения этот документ не может считаться победой только одной стороны. По крайней мере, пока не обнародованы приложения к нему и не началась его практическая реализация.

На следующий день после подписания протокольного решения по автономерам состоялась встреча президента Молдавии И. Додона и президента Приднестровья В. Красносельского. Встреча прошла в Бендерах после более чем годового перерыва.

Подтекст президентской встречи и событий накануне нее очевиден.

Во-первых, ни приднестровские власти, ни исполнительная власть Молдавии не хотели делить успех договоренности по автотранспорту с И. Додоном. Поэтому протокольное решение было подписано в канун встречи, но не после нее. Естественно, что состоявшееся событие обсуждалось в ходе встречи, однако носило характер дискуссии постфактум: Додону оставалось лишь с известной долей ревности рассуждать о своей сопричастности к решению переговорных проблем, хотя в действительности его участие в переговорной работе было минимальным.

Во-вторых, сам факт встречи был принципиально важен для молдавского президента в преддверии его состоявшихся и планировавшихся визитов в Россию, в т. ч. для участия в Саммите ЕАЭС 14 мая Додон должен был показать российскому руководству, что он по-прежнему «в процессе», владеет ситуацией и даже имеет какое-либо влияние на принятие решений.

То обстоятельство, что в данном случае важна была встреча как таковая, в значительной мере обусловило отсутствие субстантивной повестки. Ключевой темой дискуссии стала ситуация вокруг миротворческой операции — напомним, что первая встреча Красносельского и Додона в январе 2017 г. способствовала выводу ситуации из затянувшегося тупика. Скорее всего, и сейчас стороны рассчитывали на подвижки в преодолении очередных трудностей. На это раз, правда, существенного прорыва не произошло: к середине мая подтвердилась неготовность молдавской стороны осуществлять предусмотренные форматом миротворческой операции инспекционные проверки постов и восстанавливать конструктивное взаимодействие. Но это было уже после встречи и после ряда непубличных встреч в России, к которым Додон и его московские кураторы активно готовились.

Наконец, в начале мая в Брюсселе состоялось очередное заседание Совета ассоциации Европейского союза и Республики Молдова. В ходе заседания высшие чиновники Европейского союза в очередной раз не дали конкретного ответа на основной для нынешних молдавских властей вопрос о том, когда же в Молдавию начнет поступать макрофинансовая помощь Евросоюза. Для руководства РМ во главе с фактическим хозяином страны В. Плахотнюком, как, впрочем, и для оппозиции, ситуация с траншем имеет принципиальное значение в свете предстоящих парламентских выборов: предоставление или не предоставление этих средств будет своеобразной «лакмусовой бумажкой» для определения той силы, на которую будет делать ставку Евросоюз.

В общем, и Молдавия, и Приднестровье по мере возможностей участвуют в региональных процессах, стремясь с той или иной степенью успеха реализовать свои интересы. В Молдавии определяющее значение имеет завершающаяся кампания по выборам в двух крупнейших молдавских городах — столице г. Кишиневе и Бельцах, а также запланированная на осень кампания по парламентским выборам.

Молдавские власти в очередной раз разыгрывают представление, ориентированное на внешнего пользователя, в котором часть политической элиты Молдавии демонстрирует «ориентацию на Россию», в то время как другая ее часть «борется» за «необратимость европейского выбора». На деле же оба сегмента молдавской политэлиты заняты только реализацией своих интересов, ключевой среди которых — консервация нынешней системы власти в Молдове во главе с лидером Демократической партии Молдовы Плахотнюком, а симбиоз «прозападного» Плахотнюка и «пророссийского» Додона вряд ли кого-то удивляет.

Впрочем, есть еще и «святая простота» в лице российской стороны. Москва охотно верит заверениям Додона и всячески пытается помочь ему различными ресурсами. При этом на региональном направлении Россия стремительно теряет инициативу, всё больше вовлекаясь в чужие сценарии и действуя в чужих интересах. В отличие от позиции президента России В. В. Путина, российские чиновники идут по пути наименьшего сопротивления, не стремятся «дифференцировать яйца по корзинам» и, как следствие, своими действиями наносят ущерб российским интересам, который, как и европейский вектор Молдовы, всё больше приобретает необратимый характер.

Рассмотрим лишь некоторые примеры.

Выше мы упоминали о Протокольном решении «Об участии транспортных средств из Приднестровья, не осуществляющих коммерческую деятельность, в международном автомобильном движении», подписанном 24 апреля. В нем есть пункт 16, согласно которому «в случае систематического нарушения положений настоящего Протокольного решения, включая Приложения, каждая из Сторон вправе прекратить действие положений настоящего Протокольного решения, уведомив в письменной форме другую Сторону о своем намерении в течение 14 календарных дней». Такая норма выглядит вполне соответствующей молдавским интересам, поскольку спустя определенное время после вступления договоренностей в силу и возможного ограничения другими государствами въезда для приднестровского автотранспорта на свою территорию молдавские власти могут выйти из данного соглашения и потребовать полноценного выполнения требований законодательства Республики Молдова.

Для Приднестровья принципиально важным было бы подписание данного документа (как и других) не в формате «1+1» и не только на уровне политических представителей, а в более широком формате, с участием прежде всего России и Украины как государств-гарантов и с участием ответственных должностных лиц — так, как это было до 2012 г., когда ранее существовавший алгоритм был разрушен новым приднестровским руководством во главе с тогдашним президентом Е. Шевчуком. В таком случае появлялся бы важный гарантийный механизм: в случае одностороннего выхода Молдавии из соглашения Приднестровье могло бы апеллировать к гарантам относительно необходимости выполнения договоренности в согласованном режиме.

С политической точки зрения мог бы быть достигнут еще один эффект: готова ли нынешняя Украина подписывать документы переговорного процесса между Молдавией и Приднестровьем в качестве гаранта или же трансформация Украины в сторону конфликта обретает юридическое подтверждение? Готовность Украины к подписанию таких документов была бы тестом на реальную позицию украинских властей.

Кишинев в таких внешних гарантиях не нуждается, поскольку обладает статусом признанного государства. А вот пассивность Москвы и Тирасполя в вопросах круга подписантов договоренностей вызывает вопросы, причем не в первый раз.

По некоторой информации, российские представители посчитали избыточным подписание таких рабочих документов, считая достаточным их периодическое одобрение в ходе раундов формата «5+2». Если это действительно так (во что не хотелось бы верить), то приходится допустить или непрофессионализм, или профессиональное равнодушие, или сознательное разрушение принципов переговорного процесса. Как бы там ни было, результатом становится деградация переговорных механизмов. В частности, в такой искаженной реальности обязательные решения одобряются в рамках консультативного формата «5+2»; гаранты и посредники добровольно отказываются от вовлеченности в региональные процессы и выполнения соответствующих обязательств; конфликт всё больше переводится в плоскость внутреннего, где сторонам вроде как и не нужны внешние гаранты, а ключевым становится «честное слово» (что было бы неплохо в случае высокого уровня взаимного доверия между сторонами, которого, однако, пока только предстоит достичь).

Отказываясь от вовлеченности в подписание документов переговорного процесса, российская дипломатия и иные ответственные за направление представители лишают себя рычагов воздействия на ситуацию, возможности влиять на позиции сторон конфликта и других вовлеченных субъектов. Вместо активной, инициативной позиции Москва, похоже, довольствуется опцией «координации» и «заблаговременного согласования позиций» в канун очередных раундов «5+2», когда всё уже решено.

Еще одним примером неадекватности российских действий может служить политика, реализуемая посольством России в Молдавии. Нынешний посол РФ Ф. Мухаметшин, похоже, вполне доволен ситуацией, когда у него — для формального бумажного отчёта — есть якобы «пророссийский» собеседник в лице Додона. Это вроде бы освобождает Мухаметшина от необходимости решения других задач и позволяет полностью сосредоточиться на контактах с Додоном — в ущерб целям и задачам любой дипмиссии, особенно в стратегически важном регионе в канун серьезных внутриполитических изменений.

Российское руководство решило попытаться избежать прежних ошибок и не менять главу диппредставительства до молдавских парламентских выборов. Действительно, прошлый опыт показывает, что ротация руководства посольства в канун выборов приводит к дезорганизации работы загранучреждения. Однако в данном случае российское руководство, выбирая между всепоглощающим и затягивающимся тиной болотом и взрывом, сделало, похоже, выбор в пользу болота. Экспорт стабильности в молдавских реалиях, надо полагать.

В подтверждение сказанного обратим внимание на то, что на информационной ленте посольства России сложно найти сообщения о контактах представителей посольства с представителями различных направлений политического спектра Молдовы. Для сравнения: и посольство США, и дипмиссии других западных стран регулярно общаются с представителями различных политических сил Молдавии, включая Додона. Российские же дипломаты работают исключительно с Додоном и социалистами, поддерживая их «пророссийский» имидж. «Успехи» Додона и его политформирования преподносятся как успехи посольства и свидетельство наличия множества «пророссийски настроенных» жителей в Молдавии — как это было при организации выборов президента Российской Федерации на территории Молдавии и Приднестровья, когда российский посол бодро — и до неприличия фальшиво! — отрапортовал о более чем 80 тысячах проголосовавших, не упомянув, что почти 74 тыс. из них — приднестровцы, к голосованию которых ни Додон, ни Молдавия никакого отношения не имели.

Для демонстрации успехов в «пророссийской» Молдавии и вместе с «пророссийским» Додоном посол России был замечен практически на всех мероприятиях в честь Дня Победы, где появлялся молдавский президент. Так, 8 мая Мухаметшин посетил концерт, организованный Партией социалистов, в шествии «Бессмертного полка» посол шел в следующей за Додоном шеренге и неизменно служил фоном для фотографий молдавских социалистов и т. д. 6 мая Мухаметшин посещал национальный праздник в Гагаузии, где с увлечением знакомился «с творчеством гагаузских ремесленников», посмотрел «мастер-классы местных кулинаров» и, конечно, вновь фотографировался с Додоном. При этом высокопоставленный российский дипломат не посчитал нужным посетить ни одно из многочисленных мероприятий в Приднестровье по случаю Дня Победы — при том что в Приднестровье не было «партийных» мероприятий, все торжества носили общенародный, общегосударственный характер. Честь представлять Россию выпала российским военным — и они это сделали достойно.

Естественно, что приднестровцы праздновали День Победы не для внешнего внимания и не для того, чтобы российский посол удостоил их своим вниманием. И народ, и руководство Приднестровья выполнили свой долг перед победителями и перед самими собой. Жаль, что российским дипломатам бывает сложно отвлечься от «зоны комфорта» и своих политических предпочтений ради посещения мест, где Россию бескорыстно и всенародно любят.

Но оценка моральной составляющей тех или иных действий не является в данном случае задачей. В конце концов, и сам посол, и его руководители в Москве — достаточно взрослые люди для того, чтобы выбирать приоритеты среди возможности посещения конефермы в Гагаузии, концерта политической партии в Кишиневе или масштабной реконструкции событий 1944 г. в Тирасполе, где приняли активное участие российские военные. Важно то, что подчеркнутое внимание к иллюзорным «пророссийским» проектам в Молдавии ретранслируется в Москву и создает определенные настроения у высшего российского руководства. «Зона комфорта» не предполагает информирования о реальной ситуации, в противном случае пришлось бы вспоминать, что нагрузка на один избирательный участок в Приднестровье в ходе российских президентских выборов была в среднем в полтора раза выше, чем на участках в Молдове. И тогда, возможно, реальная «пророссийскость» Молдавии и Приднестровья была бы более очевидной.

Кстати, об иллюзорности и реальном отношении молдавской политической элиты к российским представителям. ИА REGNUM уже отмечало своеобразную реакцию Додона на тот факт, что и. о. вице-премьера России, сопредседатель Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству между РФ и РМ, спецпредставитель президента РФ по Приднестровью Д. Рогозин не был упомянут председателем правительства РФ Д. Медведевым в числе тех, кто может быть назначен на пост зампреда в новом правительстве РФ. Додон тут же поспешил «списать» своего российского собеседника сразу со всех должностей — и с вице-премьерской, и с постов сопредседателя межправкомиссии и спецпредставителя президента РФ по Приднестровью. Президент РМ заявил о важности того, кто будет теперь заниматься Молдовой, хотя уверенности в том, что Рогозин полностью уйдет с регионального направления, нет.

При этом молдавский президент сослался на «негативный опыт» молдавского правительства, хотя, если следовать той логике, которую он навязывает россиянам, Додон должен был бы возмутиться действиями правительства РМ, которому он якобы оппонирует. Но Додон руководствуется другой логикой: «Вовремя предать — это не предать, а предвидеть». И радостно предает, предает того самого высокого российского чиновника, которому меньше года назад «плакался в жилетку» и просил не вводить против Молдовы мер в ответ на объявление Рогозина персоной нон-грата в Молдове.

Молдавский президент одновременно пытается навязать российской стороне выгодные ему конструкции, полагая, что теперь можно абсолютно всё. И поэтому мы слышим, как Додон откровенно врет с телеэкранов, не краснея и не смущаясь, когда заявляет о том, что, дескать, должность сопредседателя межправкомиссии РМ — РФ и спецпредставителя президента РФ по Приднестровью всегда совпадала и теперь надо дождаться, кто станет новым «спецпредставителем по Молдове». Додон даже ставит сроки: он ждет, что назначения будут осуществлены до Санкт-Петербургского Международного экономического форума, который Додон намерен почтить своим участием. Требование молдавского президента к российскому руководству очевидно: теперь даже с институциональной точки зрения в российском управленческом механизме всё должно быть ориентировано на «объединенную Молдову» — разумеется, в интересах самого Додона.

Молдавский президент, конечно, не упоминает, что ранее должность сопредседателя торгово-экономической межправкомиссии РМ — РФ и должность спецпредставителя президента России по Приднестровью не совпадала и не замещалась одним лицом. Существовал различный опыт — к примеру, внутрироссийских межведомственных комиссий по содействию в урегулировании конфликта, но «спецпредставителей по Молдове», совмещающих два формальных поста, не было, а опыт Рогозина стал прецедентом. Успешность этого опыта еще только предстоит оценить российскому руководству, но Додон уже дает указания и требует их исполнения. И при этом быстро забыв о своем московском благодетеле.

Что ж, галантерейщик, даже воспитанный кардиналом, всё равно останется галантерейщиком. А если позиции кардинала ослабнут, то галантерейщик не долго думая постарается переступить через ослабевшего покровителя или даже публично пнуть его или отодвинуть с большой дороги.

Впрочем, в происходящем есть большая доля вины не только кардиналов, воспитавших такого галантерейщика. Как и не только Шариков виноват в том, что он такой, какой он есть. Высокомудрый проф. Преображенский поставил эксперимент «над тем, что было», не задумываясь о качестве материала, а самого Шарикова вполне устраивала краковская колбаса. Но его, особо не спрашивая, превратили в «высокоразвитое существо», холили и лелеяли. Так и И. Додон действует не только в силу того, что он «таким уродился». Додону создали тепличные условия, благодаря российским кураторам он превратил свой политический «пророссийский» статус в монополию — и теперь взрастившим его чиновникам остается лишь ссылаться на то, что «больше говорить не с кем» и «работаем с тем, кто есть».

Додону с российской помощью и при серьезной поддержке Плахотнюка удалось практически полностью «зачистить» весь потенциально пророссийский спектр молдавской политической системы. Кто-то куплен, кто-то уехал, кто-то предпочитает не связываться, понимая, что ставка делается исключительно на г-на Додона. Додон стал монопольным носителем пророссийской идеи, ее олицетворением. В силу этого он, скорее всего, не просто пройдет в парламент, но и сможет сформировать самую большую фракцию. Но его политсила зайдет в парламент в одиночку, в то время как западники — несколькими колоннами. И вполне вероятно, что сложится простая арифметическая ситуация, когда условным 40% социалистов будут противостоять 60% его условных оппонентов, сформированные из 3−4 политических сил, получающих по 15−20% и в итоге формирующих парламентское большинство. Додону и его кураторам достанется утешительный приз в виде означенной выше самой крупной фракции и возможности говорить об «украденной победе» и сотнях тысяч избирателей, голос которых не приняли во внимание.

К сожалению, мы обратили внимание лишь на некоторые примеры того, как реализуется российская политика на приднестровском и молдавском направлениях, хотя перечень примеров гораздо шире. Можно вспомнить и о бесконечных бюрократических пробуксовках в развитии межведомственного сотрудничества между Россией и Приднестровьем, так и не созданном бюро спецпредставителя президента РФ по Приднестровью в Тирасполе и о многом другом.

Мы далеки от панических настроений, однако полагаем, что перемены в региональной политике России необходимы. Крайне востребована прагматичность, взаимодействие с различными политическими субъектами, возвращение к активному переговорному влиянию, участие в формировании переговорной повестки и полноценное вовлечение в выработку, подписание и реализацию договоренностей.

Не следует забывать, что на молдо-приднестровской переговорной площадке присутствуют и другие субъекты, четкая позиция которых по региональным проблемам также могла бы представлять интерес для России. Но получить представление о данной позиции можно при условии ведения проактивной политики.

Отстраненность Москвы не только вредит российским интересам, но и приводит к ослаблению приднестровских позиций, снижению качества и уровня договорно-правовой работы. Усилия, которые будут затрачиваться в дальнейшем для того, чтобы повысить уровень нынешних двусторонних договоренностей, усилить их гарантийные механизмы, будут несоизмеримо выше, чем если бы Россия более активно участвовала в их разработке и подписании, а Москва и Тирасполь могли бы избежать двусмысленностей в текстах и в двусторонних контактах. Кроме того, более плотное взаимодействие помогло бы приднестровцам быстрее справиться с некоторыми наследственными заболеваниями типа политического склероза, чтобы, к примеру, не забывали поздравлять со вступлением в должность председателя правительства России.

Пока же остается ждать и наблюдать за тем, насколько указания Додона окажутся руководством к действию для российского истеблишмента. Главное — помнить слова президента РФ В. В. Путина о том, что времени на «раскачку» нет ни у кого. Это касается не только внутрироссийских вопросов, но и внешней политики.