Уроки «Тренера»: педагогическая легенда о футболе и живой душе

Спорт в современной России куда больше, чем просто спорт. Или меньше — это как посмотреть. Как-то так сложилось — то ли из-за того, что поводов для национальной гордости стало объективно резко меньше, то ли из-за того, что их лень искать и находить, спорт — большой, громкий и профессиональный, давно съежившийся до разновидности бизнеса, несоразмерно раздулся в общественном сознании. Соответственно и фильмы о спорте приобрели черты, которые раньше принадлежали героико-патриотическому эпосу. Причем, после того, как российский спорт начал переживать не самые лучшие времена по причинам внешним и внутренним, количество спортивных фильмов парадоксальным образом не уменьшилось, а увеличилось, и они начали бить кассовые рекорды. То есть в наши тревожные времена у зрителя явно имеется запрос, и вряд ли на спортивную тему как таковую. Ведь чувство болельщика — облегченный заменитель патриотического чувства, а спортивная злость и воля к победе — лайт-вариант воинского духа. Когда патриотизм и воинский дух пусть и пропагандируются «сверху», но как бы сквозь зубы и с налетом стеснительности и какой-то ситуативной вынужденности, в основном на отдаленном историческом материале, запрос пытается удовлетворить себя иначе, в той сфере, где такие чувства не ставятся под сомнение. В сфере спорта.

Фильм Данилы Козловского «Тренер» стоит среди спортивных фильмов последнего времени немного особняком. Ибо футбол в России вроде бы чуть более определенно жив, чем кот Шредингера, но за пределы своего «ящика» ненадолго высовывает разве что лапу, ухо или кончик хвоста, чтобы снова скрыться в затворе. В общем, совсем не тот вид спорта, который мог бы потешить национальную гордость. Как сказал один из героев фильма, пусть и не самый положительный, футбол — «выжженная земля, покрытая трехметровым слоем говна». Потому в фильме речь идет вроде бы и не о национальной гордости — хотя, в конечном счете, опять же о ней. Но прежде всего — о самоуважении, которое куда важнее и лучше любой гордости. И о душе, без которой сколь угодно спортивное или просто сытое, одетое и ухоженное тело есть труп.

Ситуация, в которую режиссер ставит своего (во всех смыслах) героя с самого начала исключает амбиции в банальном и пошлом смысле слова. Юрий Столешников — «падший ангел», которого вполне логично посылают к черту на кулички совершать чудеса, на этих куличках мало кому нужные. Людям, из которых ему предстоит делать футболистов и команду, так давно плохо, что уже почти хорошо. Очень знакомые умонастроения для наших места и времени. Таковы же и болельщики — грустное стадо, забредающее на стадион редко и по инерции — вроде бы есть команда, значит, надо за нее болеть. Хотя и грустно забредать скоро будет некуда — клуб закроют, а на клочке земли выстроят торговый центр, который станет еще одним вкладом заботливого мэра в благоустройство города. Он совсем не злодей, этот мэр, убедительно сыгранный Виктором Вержбицким, и даже не явный коррупционер. Просто он считает, что жители его города должны быть накормлены, выучены, пролечены, иметь жилье и разнообразную полезную инфраструктуру, а вкладываться из бюджета в невнятное и бесперспективное развлекалово резона нет. То есть, идет даже несколько дальше героя Стругацких, который спортивному «дрыгоножеству и рукомашеству» противопоставлял хотя бы «фонтан для научных размышлений», то есть, вещь не вполне утилитарную. В этом разговоре Столешникова с мэром, одном из ключевых для фильма, слышны отголоски весьма популярного мнения о ненужности крупных спортивных событий, о том, что эти средства лучше отдать пенсионерам, детям, больным, пустить на любые другие полезные дела.

Тема на самом деле отнюдь не однозначная. С одной стороны, в самом деле, скверно, когда средства идут на пускание пыли в глаза (да еще и изрядная часть их при этом оседает по карманам). Но где кончается то, без чего можно обойтись, и начинается то, без чего обойтись невозможно, не превратившись в жвачное животное или машину? В бездушную машину, о засилье которых рассуждает ближе к финалу фильма президент «Спартака». Конечно, массовая физкультура лучше, чем большой спорт. Но есть в спорте, особенно командном, нечто особенное — страстность, внутренний огонь, из-за которого, а не только от скуки, болельщики поколениями продолжают приходить на стадионы. И если этот огонь гаснет даже на стадионе, то это сигнал о том, что что-то очень и очень не так. Если уж совсем отвлечься от футбола, то может ли, например, полноценно жить государство и народ, лишенные национальной идеи — при всей заботе о внешнем благополучии?

Во время фильма я все думала, что мне это все напоминает, и вспомнила — «Педагогическую поэму» Макаренко. Конечно, куда более бледный и наивный ее вариант — прежде всего, потому что придуманный. Но ощущение от депрессивного болота на старте и трудного, через пассивное, но упрямое сопротивление воспитуемых и отчаяние педагога, пути к единству и энтузиазму то самое. Наверное, все эти истории где-то одинаковы в своей основе. Конечно, тут нет полуголодных малолетних преступников в обносках поверх толстого-толстого слоя грязи, футболисты «Метеора» с виду вполне благополучные ребята. Но на них словно бы лежит серая пыль, и на их болельщиках тоже. Они уже до такой степени не верят, что можно что-то изменить к лучшему, что сопротивляются переменам, как холодная вязкая среда. В фильме обходится без непедагогичного мордобоя, зато есть не менее непедагогичная и мучительная пьяная истерика сильного человека, от которой некоторым игрокам, возможно, стало впервые стыдно не только за тренера, с которым поступили привычно подло, но и за себя.

Столешников — отнюдь не победитель по жизни, тем интереснее за его пробами и ошибками наблюдать. То что его «боевой подругой» и вдохновительницей оказывается врач-реабилитолог, очень символично — реабилитация нужна не только команде. Для успеха Юрию придется постичь секреты психологии и командного духа чуть глубже, чем знание карточек игроков наизусть и жесткий тренинг в духе киношного спецназа. И избавиться от беспочвенной самоуверенности и от высокомерия, заставлявшего считать людей не людьми, а глиной в руках скульптора. «Падшему агелу», лишенному крыльев за гордыню, нужно пройти науку смирения. А для этого ему самому необходим Учитель в высоком смысле слова, в роли которого — невзрачного с виду детского тренера Бергера — актер Владимир Ильин оказывается традиционно великолепен.

В фильме вообще отличная актерская «команда» — кроме Ильина здесь и Андрей Смоляков, который, как и Козловский, уже не новичок в «спортивном» кино, и Ирина Горбачева («Аритмия», «Я худею») и уже названный Виктор Вержбицкий. Их персонажи второго плана вышли даже более яркими, чем образ главного героя, которому все же не хватает какой-то искры. Той самой огненной душевной страсти, которая в нем вроде как должна быть, раз ему все же удалось возжечь пламя, которое воспламенило даже не сырые дрова, а мокрую болотную кочку. По сюжету эта искра есть, но на экране ее не очень видно — так уж получилось. Фильму вообще не хватает жесткости, резкости, остроты. Он слишком медитативен и энергетически не собран. Панорамы с птичьего полета чем-то напоминают подобные «воспарения» в «Викинге», хотя там Козловский присутствовал лишь в актерском амплуа. Возможно, это призвано показать широту большого мира по сравнению с затхлым мирком заштатной, разуверившейся в себе команды, а также и по сравнению с тесной тюремной камерой ущемленного эго, но эти видовые вставки откусывают изрядный кусок от энергетики «Тренера».

Еще один минус — слишком большая, увы, предсказуемость сюжета. Если весь фильм робкий мальчик страдает от своей робости, то понятно, что в финале он спасет команду. Вместе с не изгнанным за мухлеж капитаном. И как бы ни собирался в родную Москву и в родной «Спартак» Столешников, он вернется — вопреки здравому смыслу и даже напутствиям все понимающей команды и старшего друга. Законы жанра? Может быть. Но иногда хочется и чего-то слегка «противозаконного». Например, чуть более открытого финала, чтобы исход матча остался неизвестным, но по лицам игроков было бы ясно, что они выгрызут победу зубами и уж точно «не обосрутся в танке». Это ведь только на стадионе обязательны финальный свисток, окончательный счет на табло и кубок в руках.

И все же, несмотря на просчеты режиссера-дебютанта, фильм получился запоминающимся и дающим надежду. Он вряд ли вызовет столько долгих обсуждений и споров, как недавнее «Движение вверх», но это явно не провал. «Тренер» — не «Педагогическая поэма», конечно, но педагогическая легенда, мечта. Нет, не о громких победах отечественного футбола — Бог с ним, с футболом. О том, что инерция депрессивности и, как говорят психологи, «выученной беспомощности», дурного фатализма может быть преодолена. Это нашему обществу жизненно необходимо и на порядки важнее, чем любые медали и кубки.

Пусть мечта исполнится, ведь надежда на это есть. Когда провинциальные футболисты, провожая тренера, поют песню на стихи Рабиндраната Тагора, при всей наивности и смешноватом пафосе этого действа, в него почему-то веришь — вопреки его нелепости, а может, как раз из-за нее. Что бы там ни было, искра живой души в народе нашем не угашена — она живет под слоями всех поганых субстанций. Ей только нужно помочь разгореться. В общем-то и название города, в котором расположен вымышленный футбольный клуб — Новороссийск — вполне говорящее…