Тень крыльев на фоне воды и неба: разговор художника с Вечностью

Когда молодые задумываются о вечных тайнах мироздания, в этом на самом деле нет ничего необычного и удивительного. Когда входишь в большой мир из теплого и относительно безопасного «тамбура» детства и по-настоящему, честно, осматриваешься в нём, невозможно не оказаться завороженным его чудесами и одновременно не ощутить хрупкости бытия, тонкости грани между жизнью и тем, что таится за этой гранью.

Наверное, Крым — это одно из тех совершенно особенных мест, которые называют еще «местами силы», где можно почувствовать присутствие незримого — без всяких шаманских бубнов и прочих замысловатых способов контакта с потусторонним. Конечно, если забраться чуть дальше и выше пляжной зоны с ее лежаками, полотенцами, зонтиками и пивом. На гравюрах молодой художницы из Севастополя Анны Сорокиной нет узнаваемых крымских пейзажей, но эта древняя, вечная, колдовская земля настраивает душу того, кто на ней родился и начал творить, на особый лад, заставляет грезить о драконах, кентаврах и ангелах. Там слишком много воды и неба, чтобы оставаться привязанным к твердой земной плоскости.

Главная тема художницы — крылатые души, обитающие внутри материальных тел, и загадочные, сокрытые от обыденных взоров силы природы, иногда прекрасные, иногда пугающие, но чаще то и другое вместе. Каждый живущий рано или поздно обретет крылья, хочет он того или нет, а научившийся особому зрению еще при жизни сможет соприкоснуться с неведомым. Например, с обитающим то ли в морских глубинах, то ли в небесной бездне огромным вечным змеем («Поклонение великому дракону») или слетевшим с неба чудесным пернатым («Кормление шестикрылой птицы»). В мире Сорокиной по горам и долам скачут птицелюди верхом на странных животных («Прыжок», «Калки аватара»), а человек то висит на «тарзанке» между землей и небом («Расстояние не сокращается»), то, словно воздушный шарик, держит на веревочке месяц («На скамейке»).

Очень много места среди представленных на выставке работ занимает тема смерти, которая трактуется не как ужас и трагедия, а как естественный процесс «вылупления» крылатых душ из тяжелых и плотных материальных оболочек — «яиц», «коконов» («Пути»). Естественный, но при этом, разумеется, не лишенный печали расставания с привычным и дорогим когда-то («Я теряю этот мир», «Обратно никак»). Обратно никак, а потому приходится отращивать крылья и присоединяться к крылатым стаям, которыми переполнены небеса. В этом смысле работа «Анатомия неба» действительно выглядит своего рода учебным пособием, диаграммой, демонстрирующей эволюцию человеческого существа от «личинки», вызревающей в сотах многоквартирных домов, через стадию еще бескрылой, но уже устремленной ввысь «гусеницы», «нимфы» к крылатому небожителю. Художница показывает этот незримый мир так же просто, как учитель предлагает ученику посмотреть в микроскоп на каплю воды.

Взгляд Сорокиной почти всегда обращен снизу вверх, даже когда сюжет гравюры вроде бы развивается в горизонтальной плоскости. Всё равно наверху маячит гигантская перевернутая воронка, горлышко того самого кувшина, который мы на некоторых работах видим снаружи, глазами покидающих его. Пожалуй, особенно величественно это мир-кувшин, мир-колба показан в работе «Река». Царство рыб, людей, деревьев и птиц устремлено к небу, из которого открыт выход в другое небо, «верхнее», который только притворяется солнцем. У человека религиозного, возможно, возникнет ассоциация не только с кувшином, но и с храмом:

Вот какова архитектура храма:

Через фонарь в округлом потолке

На человека небо смотрит прямо,

И с небом храм всегда накоротке.

Свет фонаря в пределы храма с неба

Является, как истина сама…

(Александр Межиров, «Верийский спуск»)

Анна Сорокина в самом деле постоянно «думает о небе». И еще о воде как символе изменчивости, текучести, неостановимо бегущего времени. И бездне, из которой взывают опять же к небу. Одна из работ называется таинственно: «Кувшин на дне реки так хочет пить». И в самом деле, кувшин на дне реки полон до самого горлышка и пить больше не может — не способен вмещать в себя что-то новое. Абсолютная наполненность равна абсолютной жажде…

Один из посетителей в книге отзывов снисходительно пожелал автору «поменьше зауми» — де, тогда все будет вообще распрекрасно. Как говорится, не дай Бог. Чего, пожалуй, художнице действительно не хватает, так это чуть больше внимания и милосердной любви к земле и земному. Нет, Сорокина отнюдь не воспринимает материальный мир как враждебную среду, откуда нужно бежать со всех крыльев. Просто он представляется чем-то не очень важным по сравнению с миром духов, душ и мифических химер. Чем-то вроде прелюдии к истинному существованию, вокзалом, с которого «отправляются дальше». Чем-то столь же проходным и маловажным, как одноразовые картонные оригиналы, с которых Сорокина делает один-единственный оттиск каждой работы. Хотя даже если считать земную жизнь похожей на сон будущей бабочки в куколке или эмбриона в материнской утробе, этот этап тоже необходим и драгоценен. Наверное, жизнь человека в материальном теле лучше сравнить со школой, в которой есть не только ожидание звонка с последнего урока перед каникулами, но и множество ежедневных открытий, преодолений и достижений, радостей дружбы и влюбленности. Кстати, чего еще недостает, на мой взгляд, творчеству крымской художницы, так это связей между людьми, её герои выглядят одинокими перед огромным Небом и погруженными в молчание, даже если вместе совершают какой-то ритуал или плывут куда-то в одной лодке. Взаимодействие двух существ с прозрачными комариными крылышками, покидающих мужскую и женскую оболочки-колбы в работе «Пути», выглядит почти враждебным. И даже потом эти два эфемерных насекомых создания не вместе («В небе») — отдельность, сидение каждого в своем «сосуде» не преодолевается и в Вечности (или в небесах любви?). Это грустно, и тем грустней, что, увы, типично для нашего времени, когда каждый смотрит в небо в одиночку и вынужден сам, один искать ответы на великие вопросы. Впрочем, можно ли требовать от художника, чтобы он указал путь крепко заплутавшему человечеству, или же художник — всего лишь голос, которым оно кричит свое: «Ау-у-у!»? Вопрос открытый…

Творчество Анны Сорокиной — для тех, кто не боится «зауми», любит задаваться трудными вопросами и отгибать уголок завесы, скрывающей от нас Непостижимое. Выставка работает в галере «Борей» до 7 апреля.