Пятьдесят строф между любовью и казнью

Сенсация. Впервые на русском. Самая популярная любовная поэма Индии за последнюю тысячу лет! Сенсация. Граждане и гражданки! Спешите читать про это. Придворный поэт соблазнил принцессу. Казнит ли его царь? Вероятно, так стоило бы начать эту рецензию. Увы, эта прелестная книжка, которая издана небольшим тиражом и несёт в себе текст поэмы «Черный страстоцвет» на санскрите, а также английском и русском, останется уделом небольшой кучки интеллектуалов, если вы себя к ним причисляете, и хотите подарить возлюбленной полиглотке книжку утончённой эротической поэзии, например, на день святого Валентина, то, возможно, это хороший выбор. И не стоит считать, что день святого Валентина — порочный праздник. По сравнению с индийскими храмами и кама-сутрами, и прочими тантрами — всё кажется безгрешным. Конечно, эта книжка в действительности чистая поэзия, и никакой даже примерной «порнографии» по нынешним временам в ней найти нельзя. С таким же успехом порок можно было бы искать в «Песни песней», например. К книжке приделано великолепное, хотя и несколько компилятивное предисловие Русанова Максима, из которого вы узнаете почти «борхесовские» приключения этого текста, который до этой книги существовал только в англоязычных вариантах и переводах на языки Индии. Даже интересна судьба его в русской культуре теперь… Будут ли появляться другие переводы? Лирика, вероятно, не столь частая спутница индийской культуры, в значительной степени связанной с эпосом и мифологией. Да и в этом лирическом стихотворении в 50 строф скрывается свой сюжет. Процитируем его в варианте из предисловия.

«Бильхане было поручено обучать дочь царя санскриту, учитель и ученица полюбили друг друга, их отношения развивались, пока вся история не стала известна отцу девушки. Разгневанный монарх отправил провинившегося педагога в тюрьму, где тот, ожидая предстоящей казни, и создал «Пятьдесят [строф] вора». Прекрасные стихи тронули сердце отца, поэт получил прощение и женился на принцессе. Согласно одной из версий, эти события имели место в Анахиллапатане, там, где Бильхана создал свою пьесу, и царевну звали Шашикала, другая версия помещает действие в неизвестный современной индологии город Лакшмимандира, а царскую дочь наделяет именем Яминипурнатилака»

Как видите, дела были драматические. Имена тоже непростые. Эта поэма, которая написана крайне кинематографично, может быть понята не только как просто объяснение в любве конкретной исторической девушке, которая, правда, по словам лирического героя, граничит с божеством, но и как размышления о любви вообще… Как бы иначе этот текст прошёл сквозь сотни лет? Интересно, что есть разные варианты поэмы — одна с хорошим концом, а другая с реалистичным — то есть смертью рассказчика… Поэт Бильхана — сам полумифологический персонаж. Мы ведь сами вынуждены придумать его для себя, пока читаем текст, как и объект его любви. Может быть, в этом есть самая непристойная часть любовной поэмы. Мы становимся почти соглядатаями чужого горя и счастья. До известной степени его творцами.

Итак, лирический герой поэмы в тюрьме ждёт смерти за соблазнение запретной царской дочери. Рефреном звучит мотив «даже сейчас я помню про тебя». Но, может быть, это тюрьма человеческой жизни, слишком уж общими для всех влюблённых оказываются переживания. Может быть, любая любовь обречена на свою казнь… Трагедия разлуки и памяти, которая сохраняет воспоминания о рае, которого больше нет и никогда не будет — это знакомо многим, не только поэтам в индийских дворцах… Про собственно название мне не удалось найти слишком многое, интернету более известен «страстоцвет вонючий» — далёкий родственник, вероятно нашего страстного. Чёрный страстоцвет? Божественный, вероятно, символ. Внутри текста будут и более привычные образы для индийской поэтики: «лотос» (без которого, кажется, никуда), названия божеств, мускусов и благовоний. Интересен и сам мотив «воровства»: тут и отдалённое преступление, нарушение законов богов, вина за любовь и воровство невесты, и воровство счастья у богов. Воровство у смерти. Ворованный воздух любви. Ворованное счастье, запретная страсть, поэзия и смерть как последние утешения.

Интересно, что сама поэма, когда она попала в английский, прежде всего, язык колонизаторов и развитой литературы, очень быстро стала обрастать вариациями, и ныне вы легко найдёте несколько современных вариантов и вариаций на этот сюжет. Некоторые из них вполне можно считать не только переводами, но почти отдельными произведениями. На русском языке литературы по этой поэме не существует совсем. Разве что крайне специальные научные статьи. Хотя кто знает, вдруг вы настолько ей очаруетесь, что станете первым специалистом. Мне, как читателю, показалось, что этот текст и правда несёт в себе какую-то загадку, внутреннюю плохо понятную энергию. Может быть, потому, что в этих пятидесяти строфах перед нами «предсмертная исповедь о прошедшей любви», которая и есть последняя надежда на спасение, и в сущности, и есть сама поэзия, которая тем самым и равняется тексту этой поэмы. Любовь и стала этими строчками. Хотя, в сущности, мы не знаем ничего. Ни кого любил этот поэт, ни кем он был сам. Ни даже умер ли лирический герой в конце или жив до сих пор… И они так же предаются страсти в окружении павлинов и фруктов. То, что любовь сильнее смерти, к сожалению, поэтическое преувеличение. Но, возможно, великие стихи — это как раз те, которые дают нам шанс верить в невозможное, встречаться с несбыточным, надеяться на несуществующее. Все мы ждём своих казней, все мы помним имена, все надеемся на встречу по эту и ту сторону книжек и жизней.