25 марта 2004 в Москве открывается первая конференция Международного совета российских соотечественников. От Латвии на нее приглашен вице-мэр Риги, лидер общественной организации "Иная политика" (Cita politika) Сергей Леонидович Долгополов.

Сергей, вы - один из основателей партии Народного согласия (ПНС), уже 10 лет находящейся в Сейме, причем все время в оппозиции. А теперь вас из партии исключили. В чем суть этой истории?

По существу никакой истории нет. Процесс развала партии начался с февраля прошлого года, когда совершенно неожиданно для многих на ее съезде и без какой-то особой логики материализовалась тема выхода партии из объединения "За права человека в единой Латвии" (ЗаПЧЕЛ). И это после того, как на прошедших выборах в парламент объединение завоевало четверть всех депутатских мест.

Естественно, не только у меня возник вопрос: "А зачем? И что дальше?". Поскольку вразумительного ответа мы на него не дождались, а весь последующий ход событий подтвердил, что его не было изначально, если конечно не считать желания отдельных лидеров партии попасть в правое правительство, то у большого количества членов партии со временем появилось - мягко сказать - недоумение. А в ответ мы получили, как теперь принято говорить, адекватные меры по очистке "сплоченных" рядов от "нестойких ленинцев".

Меня, когда я был в командировке, "зачистили" заочно за "порочащие" партию действия. В ту же плеяду попали и другие товарищи, активно создававшие доброе имя ПНС.

Но ведь ПНС привела вас в кресло вице-мэра столицы Латвии, и теперь Вы лишились партийной поддержки и оказались в "безвоздушном пространстве"?

Начнем с того, что к должности вице-мэра привела не ПНС, а ЗаПЧЕЛ, так как мы и на выборах в самоуправления шли по единому списку объединения, составленного тремя тогда левыми партиями, и фракция в Рижской думе была также единой, она наряду с другими депутатами и поддержала мою кандидатуру. А то, что ПНС не воспользовалась тем потенциалом, который свалился ей в руки, уже не моя проблема. В "безвоздушном пространстве" я лично себя чувствую при деле и продолжаю работать.

Объединение "За права человека в единой Латвии" раскололось. То крыло, которое представляют остатки ПНС во главе с Янисом Юркансом, я бы назвал леволиберальным, партию "Равноправие", ведомую Татьяной Жданок, с некоторой натяжкой можно охарактеризовать, как лево-радикальную. Почему Юрканс отказался от Долгополова или, если вам угодно, Долгополов от Юрканса - ясно, но почему Долгополов не примкнул к левым радикалам? Тому много объяснений. Во-первых, разбившуюся тарелку, конечно, можно склеить, но это будет уже другая тарелка, во-вторых, не могу согласиться, будто у ПНС есть либеральная окраска, там, скорее - флюгеризм, который обречен на умирание, потому что поиски согласия в обществе, приемлемого компромисса между различными точками зрения, изрядно отличаются от поисков соглашательства с власть имущими. В-третьих, я так устроен, что радикальные подходы к чему бы то ни было мне не свойственны. Конечно, операцию можно производить и топором, но я предпочел бы более тонкие инструменты. А процессы, проходящие в неоднородном латвийском обществе, требуют очень большого терпения, непростой способности слушать и слышать. В политике невозможно сразу прийти к окончательному решению, необходим ряд промежуточных при решении общих задач, при достижении общих целей. А главная задача, которую потребно решить в латвийском обществе - консолидация людей, понимающих, что светлое завтра не наступит до тех пор, пока в сером сегодня общество расколото. И не столь уж и важна линия излома - экономическая, социальная, национальная или какая-либо другая, если расколотое общество обречено на постоянные внутренние конфликты, обязательно выплескивающиеся наружу.

А консолидация общества - это, наверное, сверхзадача любой политической силы. Лом хорош, чтобы открыть крышку канализационного люка, но с его помощью не ликвидируешь раскол.

В латвийской прессе, и не только в прессе, неоднократно муссировалось предположение, что интеллигентный Долгополов, отставленный от партии Народного согласия и не прибившийся к партии "Равноправие", обречен на быструю политическую смерть. Однако ж, слухи об этом оказались несколько преувеличенными, для многих стало неожиданным, что вы создали, а потом и возглавили общественную организацию "Иная политика".

Если вам кто-то, хоть как-то связанный с политикой, говорит, что у него нет личных амбиций, то он или врет, или добросовестно заблуждается. И у меня они есть, другое дело, что не личные амбиции первичны. Просто лично мне очень хочется жить в нормальной стране и в нормальном обществе. Мне хочется, чтобы у моих детей и внуков государство тоже было стабильным, а страна процветающей и комфортной для проживания. Поэтому мне и небезразлично то, что происходит. А раз так, то самая естественная реакция - действие. И создание "Иной политики" - одно из действий. Задача ее - попробовать объединить левые силы, которые сегодня раздробленны до невозможности; одних социал-демократических партий в Латвии будет уже поболее пяти, и в перспективе сформировать единую левую силу, как это существует в цивилизованных странах, прежде всего, в единой Европе, куда мы одной ногой уже вошли.

Когда я смотрю на персональный состав руководства общественной организации "Иная политика", на память приходят разночинцы России 19-го века. Образованные ребята, мечтающие о процветании своей страны, закончили тем, чем закончили. На чем основывается убежденность Долгополова, что "Иная политика" не повторит политической судьбы разночинцев?

Это точно - судьба выкидывает коленца самые неожиданные. Видеть настоящее в розовом цвете, а будущее светлым и безоблачным - наивно. Повороты могут быть любыми - это правда. Но, правда и в том, что само появление нашей общественной организации - явление знаковое: если вокруг одного стола смогли собраться люди, представляющие различный политический спектр - от социалистов до либералов, если они поняли, что проблемы в обществе можно решить только совместными усилиями, то шаг совершен очень важный. Как получится - это зависит и от моих коллег по объединению, и от меня, но, прежде всего, от той работы, которую мы сумеем сделать.

И вот что у вас не получилось уже за первый месяц существования "Иной политики" - организации отказано в официальной регистрации. Ваша версия - почему?

Случай редчайший. У нас общественных организаций - как собак нерезаных, и до сих пор любая общественная организация, учреждаемая хоть одним человеком - есть и такие -, регистрировалась моментально. Я так думаю, что создание "Иной политики" вызвало определенные опасения у правительства, ушедшего недавно в отставку.

Сейчас в Латвии другое правительство. Ни вы, ни ваши соратники напрямую в его утверждении не участвовали, поскольку в Сейме не депутатствуете. Но с точки зрения вашего политического имени - "Иная политика" - что должно быть иным, прежде всего, во внутренней политике латвийского государства?

Безусловно, нынешнее правительство не может быть хуже предыдущего по определению, и не только потому, что в нем нет представителей национал-радикальной партии ТБ/ДННЛ. Кабинет министров Индулиса Эмсиса более прагматичен. А сегодня в отстаивании государственных интересов страны и народа в Латвии не хватает именно даже элементарного прагматизма, а прагматизм заслуживает поддержки.

Если говорить о том, что нужно было бы делать, то, прежде всего, необходимо отбросить провинциальные шоры. Если этот Кабинет министров во имя интересов людей, живущих на латвийской земле, сумеет отказаться от многих стереотипов и во внутренней жизни, и на международной арене, которых придерживались все без исключения правительства на протяжении последних тринадцати лет, то высшая исполнительская власть станет стабильной, и будет существовать достаточно долго. Не сумеют Эмсис & Ко сбросить провинциальные шоры, судьба их ничем не будет отличаться от судьбы предшественников.

О каких шорах и стереотипах идет речь?

Далеко не факт, что ценности, обозначаемые государством, как исторические, в действительности таковыми являются. Если латыши сумели сохранить свой язык, находясь под властью шведов, поляков, немцев, Советов, то государство может быть спокойным за судьбу титульной нации и самобытной культуры. И надуманная проблема сразу же трансформируется в проблему реальную: как обеспечить толерантность в обществе, как сохранить истинное богатство государства - многонациональность и поликультурность страны?

А если говорить о политике внешней, то оказывается, что мы сегодня абсолютно не готовы ни к вступлению в Европейский союз, ни к вступлению в НАТО, будь то приведение внутреннего законодательства к европейским стандартам или выполнение условий, поставленных еще несколько лет назад Евросоюзом перед Латвией.

Например?

Примеров множество, начиная с таможенных и санитарно-контрольных пунктов на границах, и кончая обустройством самих границ. Я уже не говорю, что многие законы не приведены в соответствие с требованием европейских директив. Более того, в ходе переговоров с ЕС моя страна не добивалась продления переходного периода, потому что по многим позициям мы просто оказались технически не готовыми.

И при том, что ЕС для Латвии - приоритет?

Конечно, ЕС - приоритет. Но и налаживание добрых, партнерских отношений с Россией, Литвой, Эстонией и Белоруссией тоже должно было бы быть приоритетом, требующим очень кропотливой и вдумчивой работы, и опять же с возможным отходом от некоторых устоявшихся стереотипов.

Кстати о стереотипах. 29 марта премьер Латвии обедает с госсекретарем США Колином Пауэллом, после этого будет приглашен в Овальный кабинет Белого дома пообщаться с президентом Бушем, а затем начнет веселиться на лужайке перед тем же домом, празднуя вступление Латвии в НАТО. А с точки зрения ИНОЙ политики, с учетом того, что уже через несколько дней в латвийском небе на боевом патрулирования появятся самолеты датских ВВС, что надо было бы сделать ИНОГО при решении вопроса вступления Латвии в Североатлантический союз?

Глубоко убежден, что в нынешних условиях вступление в военные блоки необходимо не для того, чтобы защититься от внешнего агрессора, а бороться с общим для всего мира врагом - международным терроризмом. А для этого воздушное патрулирование границ с любой из ее сторон совсем не обязательно. Контролировать воздушное пространство бесспорно надо, но в наших условиях для этого достаточно и наземных средств, а имеющееся соотношение расходов на милитаризацию страны и обеспечение внутренней безопасности несопоставимо.

Для меня очевидно, что значительно больший удельный вес должны составлять затраты на внутреннюю безопасность страны, в том числе и на проявления терроризма в Латвии. В этом - ИНОЙ подход на сегодняшний день.

Латвийский военный контингент находится в Афганистане, Ираке, Косово. В двух последних регионах уже были нападения на латвийских солдат. Могло ли быть ИНОЕ отношение к вопросу участия граждан Латвии в, скажем так, миротворческих миссиях?

Думаю, что да. Не обязательно, чтобы миротворческие миссии имели военную составляющую. А у нас ведь, например, достаточно хорошо развита медицина катастроф. Армия же у нас пока слабая, профессионализма ей явно не хватает. Военную деятельность Латвии за ее пределами Бог пока оберегает, но это пока - не вечно.

Oжидают, что после 1 мая со вступлением Латвии в Евросоюз на ее землю прольется золотой дождь в виде средств из европейских структурных фондов, но в ожидании этого дождя с прилавков уже сметена соль. Ожидаемые же средства оцениваются в сотни миллионов евро. Как, по-вашему, есть ли ИНОЙ подход к схеме получения этих средств и подготовке Латвии к тому, чтобы евроденьги использовать во благо страны, а не разворовывались, как это было с приснопамятным европейским кредитом G-24?

Нельзя жить в ожидании, что в протянутою тобой руку на европаперти что-то перепадет, рассчитывать необходимо, в первую очередь, на собственные силы. А постулат таков: если ты собираешь привлекать средства ЕС, то они должны быть направлены на решения тех проблем, которые позволят стране прочно встать на ноги, развивая собственную экономику. Поэтому сотни проектов, которые фигурируют сегодня претендуют на финансирование за счет структурных фондов, должны соотноситься с государственной политикой в определении приоритетов.

Я видел, например, в Испании, как деньги Евросоюза закладывались в политику развития инфраструктуры дорог. Построенные современные дороги, мосты, тоннели наполнили новой жизнью транспортную кровеносную систему, которая позволила поднять и экономику страны в целом. Наверное, и у нас должен быть аналогичный подход к определению приоритетов.

Далее о механизме. ЕС, как и любая бюрократизированная система, создает свои механизмы, достаточно сложные и громоздкие, и эти механизмы надо знать. Логично, чтобы и на месте была система, позволяющая в европейский механизм включиться без больших потерь. А у нас такой системы попросту нет. И подход к структурным фондам по схеме "вот это, может, направим сюда, а вот это, может, туда" напоминает броуновское движение: масса случайного дергания в хаосе. И опять уперлись в отсутствии государственной системы приоритетов в экономике и, как следствие, в отсутствие обоснованного механизма привлечения и использования средств из структурных европейских фондов.

И теперь новому правительству приходится лихорадочно заниматься тем, чего не сделали все его предшественники.

Для сегодняшней Латвии не менее важна и проблема школьной реформы, согласно которой уже с 1 сентября не менее 60% предметов в русской школе должно преподаваться на государственном языке, а выпускные экзамене будут сдаваться исключительно по-латышски. И общество раскололось на два подхода. Первый - даешь реформу, и гори все остальное огнем! Второй - русская школа - наш Сталинград. А есть ли ИНОЙ путь - третий?

Любая реформа сама по себе не есть цель. Она - лишь средство для достижения цели. Согласно закону об образовании и последующим поправкам к нему, цель реформы - освоение латышского языка детьми из семей национальных меньшинств. И выбор реформы образования в качестве механизма обеспечения сохранности латышского языка уже само по себе спорно. Отсюда и протесты. Насильно мил не будешь, даже зайца насильно не заставишь лупить по барабану. А человек - создание посложнее зайца, он должен понять, что и для чего делается, осознать в каждой новации пользу для себя. В моем ощущении официальный подход к реформе образования просто ублюдочен, потому, как я думаю, реформа образования должна быть в первую очередь направлена на повышение его качества, и для латышских школ, и для нелатышских. А сегодня выпускники школ, к великому сожалению, в значительной части своей не готовы к самостоятельной жизни в очень быстро изменяющихся внутренних и внешних условиях. Когда же мы говорим о языке, то государственный язык люди обязательно должны знать. Но опять же не вопреки свободе выбора человека. Если я не собираюсь быть чиновником домоуправления или на худой конец президентом Латвии, то я могу и не знать латышский язык на уровне домоуправа или президента, и не навязывайте мне обязанность владеть латышским в совершенстве. И это мой выбор - быть конкурентоспособным или не быть. Поэтому, учитывая процесс претворения реформы в жизнь и тот сонм несуразностей, который был при этом допущен, прежде всего, необходимо, во-первых, признать, что все это - ошибка предшествующих правительств.

Второе: закон не должен устанавливать обязательные пропорции преподавания в школах национальных меньшинств на том или ином языке. Сейчас норма 60% на 40%. А если у вас будет 59% на 41%, что тогда? Школу закрывать? Да не нормы закон должен устанавливать, а принципы. Поэтому действующая сейчас норма должна быть заморожена хотя бы только по причине ее очевидной глупости.

В-третьих, думаю, что в Латвийской республике до Второй мировой войны был не самый худший опыт: действовал закон об образовании национальных меньшинств. Он обеспечивал и знание латышского языка, и полную свободу выбора языка образования, что является элементарной нормой для любого общества, считающего себя цивилизованным. И восстановление его принципов было бы самым хорошим способом решения уже возникших и все возникающих проблем.

Если утрировать две противоположные позиции, то получается что: с одной стороны, Россия должна биться за права русских в Латвии всеми возможными способами, с другой, - Россия должна признать факт оккупации ею Латвии и оставить ее в покое. Каким мог бы быть ИНОЙ взгляд на состояние и развитие латвийско-российских отношений?

Никуда не деться от исторического аспекта, ибо, дискутируя ту или иную проблему, прежде всего, необходимо договориться о понятийном наборе. Если заводится речь об оккупации, то давайте поймем, с какого периода историческая логика позволяет начать отсчет. 1914-й год? Или, может, 1801-й? А, вдруг 1700 какой-то там год? И тогда поймем, что не с входом советских танков в Ригу в 1940-м году Латвия попала под прямое влияние другого государства. При таком подходе можно требовать и с американцев извинения за оккупацию индейских земель.

И пока не определена обоснованная точка отсчета, затронутая тема актуальна для историков, а не политиков, конечно, если политик - не политикан. А если мы говорим о насущных интересах, то первична защита прав человека в общепринятом понимании этого термина. Нормы по правам человека зафиксированы во многих международных документах, которые подписала и Латвия. И здесь вопрос состоит только в одном: или мы согласны с незыблемыми для цивилизованного мира принципами, или у нас есть база для каких-то оговорок. Ответ на этот вопрос и есть основа для переговоров с последующими соглашениями. Если мы признаем, что права человека уважаемы независимо от его национальности, то нам есть, откуда стартовать для развития добрососедских отношений. Необходимо определить точки, вокруг которых реально выстроить диалог, зацикливаться же на противоречиях - неконструктивно.

И когда идет речь о защите соотечественников за рубежом, то принципы этой защиты должны формироваться именно на общепризнанных правах человека, а не только по линии бывшей или нынешней общей Родины. И мне кажется, если у СО-отечественников есть СО-отечество, то речь в первую очередь идет о культурных ценностях, вокруг которых и возникает этническая идентичность со всеми ее особенностями и общинными связями.

Ведь что в первую очередь объединяет? Язык, культура и традиции. И когда СО-трудничество СО-отечественников строится вокруг этого объединяющего начала, значительно проще и понятнее становится и логика всех действий и событий.

Это в теории, а на практике?

Мне весьма импонирует позиция московского правительства, заканчивающего строительство в Риге Московского культурно-делового центра. Это тот самый подход, который позволяет на территории, вышедшей за пределы исторической Родины, сохранять и развивать русский язык, культуру, традиции и все прочее, с ними связанное. Московский дом в Риге - это проводник культурно-исторической связи не только для латвийских русских, но и всех тех в Латвии, для кого русская культура близка, очень здорово! Эффект бесспорен.

Что для вас будет интересным на форуме соотечественников в Москве, и какие темы вы готовы поднять? Прежде всего, интеллектуальные связи. Например, существует Ассоциация русской зарубежной прессы, достаточно влиятельная организация, объединяющая ведущие русскоязычные издания за рубежами России. И такой вид совместной деятельности было бы целесообразным расширить за счет других видов профессиональной деятельности. Было бы замечательным, если бы так называемые зарубежные русские стали бы активнее использовать как собственный научный и культурный потенциал, так и тот потенциал, который есть в России. Я думаю и о стажировках, и о подготовке специалистов, нельзя переоценить инициативу московского правительства, поспособствовавшего созданию в театре-студии Олега Табакова курса для талантливых ребят из Латвии. Они уже вернулись, заняты в ведущих ролях в лучших спектаклях Рижского театра русской драмы. И таким образом, наша творческая молодежь перестала вариться в собственном соку, а стала новой плеядой в театральном искусстве Латвии.

А разве будет плохо, если этот опыт перенести и в сферу образования, для подготовки кадров для СМИ, профессионального развития молодых ученых?! Ведь в исторически ближайшем прошлом латвийские академические институты и целые научные течения успешно пользовались колоссальными профессиональными связями с российскими научными учреждениями. Достаточно вспомнить, что на общем тогда пространстве в области травматологии было три центра, обладающих всемирным авторитетом, в Риге, Москве и в Кургане. И разве нельзя начать восстанавливать эти традиции?! И другие направления я мог бы перечислять и перечислять.

На днях, находясь в Эстонии, комиссар ОБСЕ по вопросам национальных меньшинств Рольф Эккеус заявил, что в Латвии будет только один государственный язык - латышский, и нечего надеяться на то, что в страну вернется миссия ОБСЕ с возобновлением мониторинга. В то же время бывшая ваша коллега по объединению "За права человека в единой Латвии" лидер партии "Равноправие" Татьяна Жданок, развивая идею своих эстонских единомышленников об организации Балтийской Русской партии, хочет создать уже Русскую партию Европы и сделать русский язык официальным во всех странах Евросоюза. Есть ли у руководителя "Иной политики" ИНОЙ взгляд на эту тему?

Я эту тему разобью на три. Первая - о государственном языке. Ведь важно не то, какой язык обладает этим статусом, а как обеспечивается право людей на удобство коммуникаций, как человеку разговаривать со всеми ветвями власти, с чиновниками. Важно, чтобы человек свободен в выборе языка коммуникации и государство оказывало бы ему в этом поддержку.

Вторая тема - Русская партия. Я в принципе не сторонник создания партий на национальной или этнической основе, потому что любая партия, прежде всего, нацелена на отражение и защиту интересов определенных социальных слоев населения. Отсюда и идет классическое деление партий на правые, левые и центристские, а не смешанные право-центро-левые. Поэтому партстроительство, которое зиждется на национальной или этнической основе, на мой взгляд, бесперспективно, что и подтверждается всей историей развития государства, как института.

Третье - признание русского языка официальным в Европейском союзе. Думается, что и до этого очередь когда-нибудь дойдет, скорее всего, тогда, когда Россия станет членом ЕС, к которому она уже сегодня принадлежит географически и геополитически. Механически ускорять этот процесс пытаться можно, но вряд ли это будет результативным. Поэтому я бы отделял идею от политиканства, оно всегда способно угробить хорошую идею.

Приняв приглашение участвовать в конференции международного Совета российских соотечественников, не совершаете ли Вы политической ошибки. Ведь по возвращении из Москвы в Ригу на вас моментально будет навешен ярлык агента влияния Москвы? Я являюсь потомственным гражданином Латвийской республики, каковым останусь и впредь. Но мои исторические и культурные корни находятся в России, связаны с русским этносом. Поэтому лично для меня принадлежность к соотечественникам касается культурно-этнической сферы, а не принадлежности к гражданству того или иного государства.

Образ агента влияния Москвы, Вашингтона или Куала-Лумпура не автоматически возникает в общественном сознании, а целенаправленно создается политическими недругами, СМИ и Бог знает еще кем. Вполне возможно, что бирочку на меня нацепят, но понимаете, всегда был убежден, и продолжаю пребывать в убеждении, что судить человека надо, как сказано в Писании, по делам его. В конце концов, дела - единственный объективный критерий, который позволяет абсолютному большинству населения, разумным, думающим людям сделать правильный вывод, а за ним и выбор.