National Interest: «Рука Москвы» видна по всему Ближнему Востоку

Четыре года назад Том Николс и Джон Шиндлер предупреждали, что из-за нерадивости США на Ближнем Востоке появятся условия, в которых Россия сможет стать ключевым игроком в вопросах безопасности в этом регионе. Отвечая своим критикам, эксперты позднее изложат стратегию Москвы, которая состоит в том, чтобы представить себя в качестве «надежного альтернативного партнера» для государств региона.

Противники такой оценки обвиняли Николса и Шиндлера в пессимизме и в вере в то, что «региональная держава» на гране коллапса сможет подорвать влияние США — единственной действующей на Ближнем Востоке сверхдержавы — или вообще способности Москвы хоть в чем-то посоперничать с Вашингтоном. Тем не менее произошедшие с тех пор события доказали верность их оценок. И теперь рука России видна повсюду на Ближнем Востоке, пишет Николас Гвоздев в статье для The National Interest.

Так, Кремль занимает руководящую позицию в урегулировании гражданской войны в Сирии и создании зон деконфликтации между различными сирийскими фракциями и их зарубежными покровителями. Россия подключилась также к решению курдского вопроса как в Сирии, так и в Ираке. Кремль сыграл ключевую роль в сохранении «шиитского полумесяца» между Ираком, Ираном и Сирией, принял активное участие в переговорах с Саудовской Аравией и государствами Персидского залива по поддержанию хрупкого баланса сил в регионе.

У Египта и Израиля теперь имеются собственные линии связи с Кремлем. Обе страны считают президента России Владимира Путина более надежным лидером, который делает то, что он говорит, и всегда придерживается данных им обещаний. В этой оценке с Каиром и Тель-Авивом един, по всей видимости, и президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Он, кажется, готов создать новую стратегическую ось с Россией по вопросам энергетики, евразийской безопасности и политического будущего Ближнего Востока. Москва также организовала ряд встреч с различными ливийскими фракциями, палестинскими политическими партиями, представителями курдов, членами сирийской оппозиции. А лидеры стран Ближнего Востока регулярно проводят консультации с Кремлем.

По всем показателям, Россия «вернулась». Тем не менее, подчеркивает автор, ошибкой было бы рассматривать такое развитие событий в свете опыта холодной войны. Современная Россия не Советский Союз, она не заинтересована в распространении конкретной идеологии и не намерена принуждать страны выбирать между собой и США, поскольку Кремль не заинтересован в оплате огромных счетов за военную и экономическую помощь.

Вместо этого подход России заключается не в том, чтобы заменить собой США, которые по-прежнему оплачивают большую часть региональной безопасности, но действовать в качестве гарантии для стран региона против изменчивых предпочтений США. Кремль выставляет себя в качестве более надежного, чем Вашингтон, посредника, а также предлагает предоставить региону то, что Вашингтон давать не хочет. Благодаря этому бывшие противники Москвы по холодной войне — особенно Турция, Египет, Саудовская Аравия и Израиль — более открыты к развитию новых отношений с Кремлем.

России удалось вернуться на Ближний Восток благодаря тому, что каждая страна региона после двух десятилетий попыток США осуществить трансформацию в большей степени заинтересована в стабильности. Очевидно, что Вашингтон не может выполнить свои грандиозные обещания. В частности, ни один глава Белого дома не пойдет сейчас на отправку многочисленного контингента в регион. Это стало очевидно в том маниакальном стремлении Вашингтона найти несуществующие прокси-силы — убежденных светских демократов, которые, несмотря на это, были бы готовы воевать с тем же остервенением и самопожертвованием, как и исламские радикалы — для осуществления интересов США в регионе.

Единственной группой, которая в наибольшей степени соответствовала этому определению, оказались курды. Тем не менее их готовность сражаться начала сходить на нет, как только боевые действия стали выходить за рамки традиционных курдских территорий. К тому же взаимодействие Белого дома с этой группой осложнило отношения США с Анкарой и Багдадом.

В свою очередь, подход России заключается в признании того, что на данный момент невозможно найти долгосрочные решения проблем. Поэтому усилия Москвы направлены на нахождение компромиссов: создаются зоны деконфликтации в Сирии, фактическое самоуправление курдов на севере Сирии сдерживается с помощью Турции, между суннитами и шиитами в Сирии и по всему региону сохраняется баланс сил, Ирану гарантируется доступ к его союзнику «Хезболле» в Ливане, а Израилю — возможность карать за пресечение прочерченных им «красных черт».

По сути, Кремль предложил подход к сферам влияния и балансу сил, свойственный XIX веку. В рамках такого подхода Москва становится незаменимым внешним партнерам по переговорам, заменяя Вашингтон, которого легко отвлечь другими проблемами и который проповедует свое, соответствующее XXI веку видение, не располагая возможностью выделить на его продвижение необходимые ресурсы.

Безусловно, Путину приятна роль глобальной фигуры страны, почти равной США. Тем не менее было бы ошибкой считать, что усилия России мотивированы исключительно стремлением к престижу, связанному с репутацией сверхдержавы. Москва также намерена снять ощутимые сливки со своей политики. Помимо закрепления за Россией статуса глобальной державы, расчет Москвы состоит в том, что возвращение к более активной роли на Ближнем Востоке может создать спрос на российские товары и услуги, начиная с оружия, АЭС и других технологий, которые США не стремятся давать своим партнерам в регионе.

Ближний Восток играет также критически важную роль в геоэкономической стратегии России: Турция вскоре может заменить Украину в качестве страны — транзитера российских энергоносителей в ЕС, тогда как инвестиции России в Ирак и Ливию нацелены на укреплении потенциала России поставок нефти в европейский блок. В то же самое время Москва стремится создать новый маршрут с севера на юг, который соединит Россию с Персидским заливом и Индийским океаном.

Важнее всего то, что Россия смогла использовать свое новое влияние в регионе для срыва попыток США использовать Саудовскую Аравию в качестве инструмента давления на российскую экономику. Теперь, вместо того чтобы соперничать с Москвой, Эр-Рияд активным образом осуществляет координацию с Россией для установления «нижней» цены на нефть, чтобы оба государства могли гарантированно получать прибыли. Более того, на фоне введенных против России санкций со стороны США и ЕС Москва надеется найти источники финансирования на Ближнем Востоке.

Более того, сумев за прошедшие четыре года извлечь важные дипломатические уроки из своей деятельности на Ближнем Востоке, Россия сейчас делает первые шаги в направлении того, чтобы применять их в Восточной Азии. Там Москва играет на тех же опасениях партнеров и конкурентов США непредсказуемости и ненадёжности Вашингтона. Первые шаги видны уже на примере встреч официальных лиц Китая, Японии и Южной Кореи с Владимиром Путиным по вопросу северокорейского кризиса. Здесь Россия также надеется, что она сможет с помощью дипломатических усилий создать для себя определенные экономические преимущества, как и в случае с Ближним Востоком.

Таким образом, заключает автор, если в ходе холодной войны Советский Союз, пытаясь соперничать с США в лобовую, оказался в проигрыше, то нынешняя стратегия России носит более тонкий характер, принося неплохие плоды.