Германия: на левом фронте без перемен

Если на федеральных выборах в 2013 г. три парламентские партии, представляющие в ФРГ левый политический спектр, получили немного менее 42% голосов, последние предвыборные опросы этого года показывают, что даже подобной цифры сообща они могут и не достигнуть. В то же время сложившееся уже многие годы соотношение сил внутри немецкого левого движения (очевидное лидерство социал-демократов и борьба за вторую позицию между посткоммунистами из партии «Левые» и экологистами) сохраняет свою незыблемую актуальность.

Получив в 2013 г. на выборах в Бундестаг 25,7% голосов избирателей и согласившись стать младшим правительственным партнёром в коалиции с ХДС/ХСС, Социал-демократическая партия Германии (СДПГ) так и не сумела выйти из системного политического кризиса, в котором ныне пребывает левоцентризм, не в одной, впрочем, только Германии. СДПГ, без сомнения, остаётся второй «народной партией»; в её ряды входят около 450 тысяч членов, социал-демократы возглавляют правительства семи земель.

Однако старейшая партия Германии, ведущая свою историю аж с 1863 г., давно потеряла политический динамизм. И четырёхлетнее пребывание социал-демократов в кабинете Ангелы Меркель, сегодня это очевидно, популярности эсдекам не добавило. Ещё до начала предвыборной кампании казалось, что сыграет ставка на кандидата в канцлеры и новоявленного председателя СДПГ Мартина Шульца. Но неплохой оратор, бывший глава Европейского парламента, 62-летний Шульц в глазах избирателей всё-таки заметно уступает действующему канцлеру. И только что прошедшие между ним и А. Меркель теледебаты это отставание лишь подтвердили. Последние опросы показывают, что СДПГ продолжает заметно уступать правоцентристскому блоку и на сегодня вправе рассчитывать лишь на 24% голосов.

Но «электоральный застой» ведущей левой партии пока что никак не помогает её главным оппонентам на левом фланге политической жизни ФРГ. В борьбе за общее третье место на выборах и статус второй по влиянию левой партии в Бундестаге участвуют «Левые» (в 2013 г. они получили 8,6% голосов) и «Союз-90 — Зелёные» (7,3% четыре года назад). Экологисты в период канцлерства Герхарда Шрёдера входили в федеральное правительство. Сегодня и «Левые», и «зелёные» имеют опыт правительственной деятельности на уровне различных регионов Германии. Более того, в Баден-Вюртемберге земельное правительство возглавляет политик-экологист, тогда как в Тюрингии коалиционным кабинетом руководит представитель «Левых».

Но всё-таки, выступая в 2013—2017 гг. в качестве парламентской оппозиции, ни одни, ни другие великих дивидендов у избирателей, похоже, не собрали. Предвыборные опросы показывают, что рейтинг популярности «Левых» достигает 8—9 пунктов, «Зелёные» сейчас им чуть уступают. Но всё это весьма близко к показателям четырёхлетней давности. Но гипотетическая «красно-красно-зелёная» коалиция после сентябрьских выборов маловероятна не только в силу цифрового отставания партий левого спектра от их более правых соперников. Её малая вероятность определяется ещё сохраняющимися серьёзными политическими противоречиями внутри левого «трио», особенно по вопросам международной политики.

Разумеется, есть и общие моменты: стремление к большей социальной справедливости, обязательства поддержки наиболее уязвимых слоёв, готовность повысить налоги на наиболее обеспеченную часть немецких граждан. Одним из «фаровых» лозунгов электоральной программы СДПГ, в частности, является необходимость снижения налогов для лиц с низким достатком. Социал-демократы обещают также не допустить снижения пенсий и повышения военных расходов.

В свою очередь, социальная тематика традиционно занимает центральное место в избирательной кампании «Левых». Одна из ведущих фигур этой кампании Сара Вагенкнехт заявляет: «Мы хотим изменить основные направления политики в этой стране». Радикальные левые ставят вопрос о заметном повышении максимальной ставки налогов для богачей (в частности, с миллионеров эта партия предлагает брать налог в три четверти доходов). «Левые» выступают за повышение минимальной почасовой зарплаты до 12 евро, возвращение к пенсионному возрасту в 65 лет, они обещают увеличить персонал в сфере здравоохранения сразу на 160 тысяч мест и добиваться бесплатного образования на всех уровнях — от яслей до университетов.

У «Союза-90 — Зелёных», естественно, на первом месте природоохранительная тематика. В предвыборной платформе этой партии говорится о необходимости «решительной защиты климата», что, с точки зрения немецких экологистов, означает необходимость закрытия «грязных» угольных электростанций и прекращение производства энергии из каменного угля. Также важную роль в кампании «зелёных», как обычно, играют вопросы защиты гражданских прав иммигрантов и различных меньшинств.

Между партиями левого спектра сохраняются глубинные противоречия по внешнеполитической тематике. Пацифизм, критика порядков в ЕС и антиатлантизм «Левых», и на сей раз верных своему давнему тезису о необходимости самороспуска НАТО, наталкиваются на атлантизм социал-демократов и еврофедерализм «Союза-90 — Зелёных». Немаловажным представляется различия подходов в левом лагере по «российскому» вопросу. Если «Левые» последовательно выступают против логики санкций по отношению к Москве, за что в германской прессе получили «замечательный» для нашего уха эпитет «путинопонимателей», то социал-демократы внутри «Большой коалиции» занимают, очевидно, более разумные и рациональные позиции в отношении развития связей с РФ. Например, вице-канцлер и шеф немецкой дипломатии Зигмар Габриэль недавно отметил, что новые санкции, введённые Вашингтоном против России, «преследуют экономические интересы, и мы думаем, что это неприемлемо». Наоборот, «зелёные» стоят за ужесточение санкций. Один из их лидеров Джем Оздемир утверждает: «Президент России Владимир Путин со всей очевидностью угрожает Западу и западным ценностям»…

Возможно, эти стратегические противоречия по «международному досье» и можно было как-то преодолеть, если бы перед «красными» и «зелёными» после 24 сентября реально маячила перспектива абсолютного большинства мандатов в Бундестаге. Но попадание в новый состав нижней палаты германского парламента свободных демократов и «Альтернативы для Германии» делает эту опцию практически неосуществимой.