При разрешении сирийского кризиса США в слишком большой степени полагаются на Россию, тем самым оказываясь вынужденными идти у нее на поводу. Для того чтобы взаимодействие с Москвой не превращало США в вечного просителя у Москвы, Вашингтон должен сначала создать рычаг давления на Кремль, пишет Питер Раф статье для The Foreign Policy.

Иван Шилов ИА REGNUM
Сирия

За шесть месяцев, которые Дональд Трамп провел на посту главы Белого дома, администрацией США был сделан ряд шагов, позволяющих понять, в чем состоит ее видение войны в Сирии. Например, президент-республиканец принял решение поддержать курдские Отряды народной самообороны (YPG) при их наступлении на фактическую столицу «Исламского государства» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Он также через месяц после этого закрыл программу ЦРУ вооружения сирийских мятежников, сражающихся против президента Сирии Башара Асада. Все эти решения были приняты на фоне договоренностей с Москвой по созданию зон деконфликтации, прежде всего на юго-западе Арабской республики на границе с Израилем и Иорданией.

Каждый из этих шагов был сделан с учетом реального положения дел, в частности, невозможности добиться смещения Асада с его поста, а также тем, что Москва смогла занять на Ближнем Востоке довольно надежные позиции. За ними также стояло общественное мнение США, граждане которых устали от постоянных военных вмешательств их страны в регионе. Более того, решения Трампа также продемонстрировали то, как в отсутствие собственных войск США склонны полагаться на далеко не бесспорные силы, вроде курдских YPG, при уничтожении ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Очевидно, тем не менее, одно: выбор Трампа сопряжен с риском, вытекающим из склонности США полагаться на Россию при решении проблем на Ближнем Востоке.

Так, даже при самом оптимистичном развитии событий американо-российское соглашение о зонах деконфликтации на юго-западе Сирии лишь снижает давление на город Даръа и не дает иранскому Корпусу стражей исламской революции (КСИР) подойти к границе с Иорданией и, хоть и в меньшей степени, на границу с Израилем. Это стоящие цели. Тем не менее вызывает опасение то, что это соглашение может закрепить еще один тренд — а именно передачу центрального «хребта» Сирии — от Дамаска до Алеппо — в руки Асада и его союзников в обмен на спокойствие на юге и сотрудничество на востоке страны.

Почувствовав эту возможность, Асад и его союзники из КСИР не могут не начать более активные операции против оппозиции в таких местах, как пригороды сирийской столицы. При таком развитии событий взаимодействие США и России на юге Сирии, направленное на остановку боевых действий, может сопровождаться взрывом насилия в других частях страны. Возможно, отмечает автор, это та цена, которую США готовы заплатить. Но даже в таком случае эффективная работа механизма деконфликтации с Россией зависит от ее способности и готовности добиться исполнения установленных правил ее партнерами на юге. Готовы ли США сделать на это ставку, задается вопросом автор.

В краткосрочной перспективе это возможно, подчеркивает он. Пока Асад и КСИР заняты в других частях страны, существует вероятность того, что в зонах деконфликтации будет сохраняться относительное спокойствие. Впоследствии, тем не менее, Асад и Иран могут нарушить его, особенно в Даръа — колыбели сирийской «революции». При таком развитии событий США окажутся в незавидном положении, будучи вынужденными просить Москву, чтобы та не пускала Иран на Голанские высоты и к границе с Иорданией. В таком случае Россия окажется перед выбором: надавить на союзников или расширить свой зонтик безопасности на юг Сирии. И если по прошлым событиям о чём-то и можно судить, так это о том, что Москва едва ли станет останавливать своих партнеров.

На севере и северо-востоке Сирии стратегия США сопряжена с такими же вызовами. Прискорбным фактом является то, что в наследство от его предшественника Трампу и его администрации остался лишь один союзник в Сирии, готовый сражаться с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) — YPG. Однако это формирование является частью «террористической организации», ведущей войну с Турцией — союзником США по НАТО.

Таким образом, YPG естественным образом стремятся к союзу с антитурецкими игроками, прежде всего с Россией и Ираном. Тегеран, в свою очередь, воспринимает курдские формирования как отличное средство для выдавливания турецких сил из Сирии. Пока YPG с радостью принимают помощь от США в их борьбе с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на севере Сирии. Тем не менее со временем эти отряды начнут преследовать собственные интересы и делать они это будут при поддержке России и Ирана. И когда это произойдёт, начало крупномасштабного турецко-курдского конфликта на севере Сирии представляется не столь уж маловероятным.

В то же самое время Асад и КСИР продолжат свою кампанию «этнических чисток», усугубляя кризис с беженцами, с которым едва справляется ЕС. После этого Иран закончит создание коридора из Тегерана в Бейрут, укрепив свое политическое влияние. Уже после этого окрепший Иран может посчитать необходимым пойти на эскалацию против союзников США в Персидском заливе, как раз в тот самый момент, когда Саудовская Аравия будет переживать момент передачи власти. И для предотвращения такого развития событий Вашингтону опять же придется обращаться к Москве.

Поэтому если США и вынуждены будут заручаться поддержкой России, Вашингтону сначала нужно получить рычаг давления на Москву. Как бы странно это ни звучало, подчеркивает автор, принудить Кремль к настоящему сотрудничеству можно, только если начать активное противодействие осуществлению целей Москвы, а также оказывать давление на ее союзников. И в этом направлении, считает автор, США добились ряда позитивных подвижек: от уничтожения сирийского истребителя Су-22 в июне до ударов, нанесенных поблизости от города Эт-Танф.

Более того, на юге Сирии США сделали основной своей задачей интеграцию суннитских арабов в силы, где ведущую роль играют курдские YPG, настаивая на том, что освобожденные от ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) территории должны быть переданы местным арабам, а не курдским командующим. Пока, тем не менее, непонятно, будет ли этих шагов достаточно и сможет ли эта стратегия оказаться эффективной.

Если кто-то и понимает важность обладания рычагом воздействия и двойственности русских, то это основные фигуры команды Трампа, такие как советник по вопросам национальной безопасности Герберт Макмастер, глава Пентагона Джеймс Мэттис, госсекретарь США Рекс Тиллерсон и председатель объединенного комитета начальников штабов генерал Джозеф Данфорд. Им известно, что дни крупномасштабных вмешательств США на Ближнем Востоке — за исключением непредвиденных событий — прошли. Они также знают, что такие противники США, как Иран, никуда не исчезли. Более того, для них очевидно, что настоящей помощи от Москвы можно добиться только тогда, когда США проявляют к ней жесткость.

Именно эти инстинкты, заключает автор, и должны лечь в основу политики стратегии взаимодействия США с Россией, в рамках которой сотрудничество с Москвой должно быть сопровождено крепкой дозой контрмер. В частности, США должны продолжать поддержку оппозиции суннитских арабов в Сирии, а также идти на карательные меры против Ирана и Асада за пересечение ими прочерченных Вашингтоном «красных черт». Без сомнения, администрации Трампа в наследство достался настоящий бардак в Сирии, однако теперь она должна обратить «презрение» президента России Владимира Путина в «уважение», создав в Сирии точки силы и давления. Только так США смогут начать процесс достижения соглашения, которое бы отвечало их базовым интересам в области национальной безопасности.