НАТО на грани переоценки и пересмотра архитектуры блока

Последние трения члена НАТО Турции с партнером блока Австрией стали поводом для различных комментариев — от кризиса внутри блока и противоречий Турции и ее европейских партнеров по Альянсу до начала переориентации Анкары на иные системы безопасности. Чем на самом деле явился этот виток напряженности, в интервью ИА REGNUM своим мнением поделился научный сотрудник Департамента разведки, безопасности и стратегических исследований при университете Лестера Великобритании Эдуард Абрамян.

Североатлантический альянс — динамично развивающаяся организация, состоящая уже из 29 стран участниц, и, соответственно, появляющиеся кризисные ситуации внутри НАТО являются нормальным явлением. Однако парадигма проблем с Турцией внутри Альянса имеет серьезные цивилизационно-политические предпосылки, грозящие стать причиной пересмотра и переоценки всей структуры военно-политического блока.

Анкара — специфический союзник, и она имеет множество проблем, начиная с реализации своих региональных амбиций, которые не всегда могут совпасть с общей выработанной позицией Альянса, заканчивая углубляющимися противоречиями с различными странами-союзницами. Несмотря на то, что Турция— один из старых союзников НАТО (1952 г.) и во время холодной войны имела важнейшее значение, являясь единственной страной НАТО, граничащей с СССР, на сегодняшний день в вопросах выработки глобальных приоритетов НАТО Турция является одной из наиболее отстраненных от активного участия в инициативах союзниц блока.

Несмотря на то, что она имеет вторую по численности, но остро нуждающуюся в модернизации армию в НАТО, Турция, пожалуй, единственный союзник Альянса, который имеет столько противоречий и проблем внутри НАТО. На фоне усиления авторитарных элементов, особенно после начала репрессий сторонников попытки переворота в июле 2016 года или просто противников режима Реджепа Тайпа Эрдогана, Турция все больше и больше отдаляется от общеевропейских принципов и интересов НАТО в окружающих ее регионах. Соответственно, политический антагонизм в отношении такого союзника в Европе лишь усиливается.

И соответственно, демарш Анкары в отношении такого ценного партнера НАТО, как Австрия, которая входит в так называемую платформу Wep-5 — (пять западноевропейских партнеров), дал очередной повод для усиления дискуссий — разделяет ли Турция интересы и ценности объединённого Североатлантического сообщества и защитит или, наоборот, будет действовать против этих же ценностей и интересов, если будет такая необходимость? В связи с этим министр обороны Австрии уже заявил, что подобные действия Анкары ставят под угрозу интересы безопасности Европы. Однако шаг Турции может стать дополнительным поводом для пересмотра системы взаимоотношений НАТО с внеблоковыми партнерами, необходимость в которой в связи с расширением Альянса замечается уже давно.

На сегодняшний день для принятия или обновления пакета сотрудничества или плана действий со страной-партнером, каковыми являются к примеру, те же Партнерство ради мира (PfP) или IPAP, необходим консенсус всех стран — участниц Альянса. Блокировав обновленный пакет действий с Австрией, Турция парализовала процедуру принятия решений на основе консенсуса в отношении партнеров, что фактически и повлияло на процедуру обновлений программ других партнеров НАТО. Как отмечают в Брюсселе, подобный ход Анкары может создать серьёзные препятствия для обеспечения продолжительности практического сотрудничества с партерами, начиная с Японии и Австралии, заканчивая Грузией и Украиной, отрицательно повлияв на курсы обучения, на совместные армейские учения и даже на программы реформирования силовых структур.

Представители практически всех стран-союзников сразу же предъявили желание переноса сотрудничества со странами-партнерами с коллективного уровня на индивидуальный. Это с легкостью осуществляется вне рамок Альянса, но, видимо, демарш Турции в очередной раз показал необходимость реформирования ряда структур и подходов НАТО ввиду того, что альянс расширяется и принятие даже простых решений по тому же обновлению программ требует слишком много времени и одобрения всех членов альянса. Кроме того, адаптация в этом плане неизбежна, поскольку сиюминутные амбиции и обиды одной лишь страны не должны подрывать движения всей системы альянса, если это напрямую не связано с выполнениями пунктов Вашингтонского договора 1949 г.

Считается, что переход с коллективного на индивидуальный уровень взаимоотношений со странами-партнерами сделает Альянс более практичным и гибким, позволяя обходить рутинные процедуры касательно консенсуса всех стран — членов блока и на основе этого принятия решений в Североатлантическом совете. Считается, что это даст возможность сконцентрировать усилие тех союзников, которые имеют интерес к углублению сотрудничества с теми или иными партнерами в рамках НАТО. Однако тут возникает вопрос: для принятия этого подхода — то есть эту адаптацию от коллективного уровня принятия решений на двусторонний уровень должен легализовать тот же орган — Североатлантический совет на основе консенсуса всех стран, если будет поставлен вопрос создания правовых возможностей внутри программ альянса. Как поведет себя Турция в Совете тогда и попытается ли она использовать свое право голоса как инструмент давления на Австрию и альянс — покажет время.

Австрия — не простой партнер для НАТО. Это член ЕС и имеет глубокие политико-экономические отношения с другими странами Европы. Это важный и ценный партнер Альянса, который активно вовлечен в миротворческие миссии в Косово и в Афганистане. Вена также вовлечена в различные программы по повышению европейской безопасности в рамках концепта «обороны и сдерживания» в отношении России.

В отличие от Турции, Австрия, несмотря на ее внеблоковый статус, полностью разделяет ключевые ценности европейских государств, в том числе по вопросам безопасности, демократии и прав человека. Кроме того, в контексте военной индустрии и военно-технического сотрудничества она интегрирована с Германией и Швейцарией. В вопросах с Турцией эти страны также пытаются придерживается общей позиции, когда речь идет о передачах или продаже военной продукции и технологий.

Вето Турции на обновление пакета «Процесс планирования и пересмотра» как составной части платформы PfP с Австрией имеет и политические мотивы. В частности, приводился факт, что Вена была одной из первых стран ЕС, призывающих приостановить процесс переговоров с Турцией по ее вступлению в ЕС сразу после начала подавлений правительством Эрдогана так называемых сторонников несостоявшегося путча июля 2016 г. В марте сего года Турция также применила вето на участие австрийских военных в мероприятиях — совместных тренировках и учениях НАТО, — которые намечались на территории Турции.

После апрельского референдума в Турции кризис между странами лишь углубился. К ней приплюсовался и кризис взаимоотношений Германия — Турция внутри НАТО, после того как германская сторона предоставила политическое убежище некоторым высокопоставленным офицерам турецкой армии, работающим в штаб-квартире Альянса. Таким образом, проблемы с Австрией усугубились на фоне сложных трений с Германией, которая также выразила желание сменить дислокацию своей части авиабазы в Инджирлик на альтернативное место базирования в Иордании или на Кипре. Не менее напряженными остаются и американо-турецкие отношения.

Для общей картины происходящего необходимо отметить, что Германия, Австрия и в некотором смысле США крайне негативно повлияли на развитие военно-промышленного комплекса Турции. В частности, Германия, Австрия и США приостановили передачу некоторых военных технологий Турции для разработки и производства своей военной техники. Важно напомнить, что в ноябре 2016 года парламент Австрии единогласно принял законопроект о запрете поставок вооружений Турции. Решение парламента основывалось на утверждениях, что в Турции после неудачного военного переворота в июле 2016 года якобы нарушаются права человека. Это, в частности, означало эмбарго на поставку в первую очередь технологий австрийских двигателей для турецкого перспективного основного ударного танка «Алтай».

Негативная тенденция в отношениях между Турцией с Германией и Австрией углубилась и в обозримом будущем будет усиливаться. В контексте НАТО Турция будет предъявлять как к Альянсу, так и к отдельным союзникам, все большие претензии. К примеру, устные решения последней встречи стран — лидеров альянса в Брюсселе при инаугурации новой штаб-квартиры НАТО. Ряд стран во главе с США высказались за официальное присоединение НАТО к борьбе против ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ), что однозначно идет вразрез с политикой и интересами Турции. Вовлечение НАТО в борьбу с ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) усилит контроль ключевых стран блока над политикой Турции в отношении Сирии и Ирака. Кроме того, прямое вовлечение НАТО будет означать уменьшение влияния Турции как регионального игрока в отношении этих проблем и, соответственно, создаст серьезные препятствия для Турции во взаимоотношениях с Россией и Ираном. Следовательно, Турция попытается воспрепятствовать вовлечению альянса в ближневосточные процессы.

На сегодняшний день видится маловероятным, что это может стать причиной пересмотра Веной своего официального нейтралитета, которого она придерживается с 1955 г. Навряд ли она будет стремиться в Альянс. Тут нужно учитывать, что внешняя политика Австрии в большей мере завит от позиции Германии. Она одна не станет и не переварит натянутые отношения с Турцией, особенно в рамках НАТО. Скорее всего, действия Австрии — это более выраженная форма германской политики в отношении Турции. Однако подобное поведение Турции станет поводом для других европейских государств — членов НАТО или же партнеров усомниться в несоответствии политики Турции и даже усмотреть в ней угрозу в отношении европейской архитектуры безопасности.