Карабах: факторы сдерживания военной эскалации в исторической ретроспективе
Представляется, что напоминание о событиях 25-летней давности и их долговременных последствиях как никогда важно и актуально. Освобождение отрядами самообороны Нагорного Карабаха города Шуши (с последующим открытием в середине мая 1992 года Лачинского гуманитарного коридора), имевшее огромное военно-политическое и символическое значение, одновременно привело к некоторой расслабленности, излишней увлечённости выяснением отношений между представителями различных партий и групп. До некоторой степени это негативно сказалось летом того же 1992 года, когда азербайджанская армия захватила Шаумяновский и большую часть Мардакертского районов. Напомним, в мае 1992 года в Москву приехал тогдашний премьер-министр, будущий президент Турции Сулейман Демирель, что непосредственным образом связывалось с передачей Россией Азербайджану значительного количества оружия и боеприпасов (как известно, турецкий фактор играл определённую роль также и в апреле 2016 года, и сегодня российско-турецкие отношения характеризуются рядом противоречий).
Летом 1992 года ВВС противника непрерывно бомбили Степанакерт и другие населённые пункты Нагорного Карабаха, очевидно, надеясь на бегство жителей через Лачин в Армению. Когда стало ясно, что этого не произойдёт, начиная с октября, азербайджанские формирования упорно пытались перекрыть Лачинский коридор с последующим захватом Шуши и военным уничтожением провозглашённой в сентябре 1991 года Нагорно-Карабахской Республики.
В феврале-апреле 1993 части Армии обороны Нагорного Карабаха предприняли ряд военных операций, в результате которых, в частности, был занят райцентр Кельбаджар, что диктовалось жёсткой необходимостью обезопасить Лачинский район от угрозы с севера. По оценке тогдашнего министра обороны Армении Вазгена Манукяна, захват единственной на тот момент дороги, связывающей Карабах с Арменией, привёл бы к массовому голоду и к очередной эскалации войны; существовала также угроза встречного наступления на Карабах из Кельбаджара и Агдама, что вынудило предпринять упреждающие оборонительные действия.
Напомним, что в тот период не было недостатка в апокалиптических прогнозах относительно превращения бывшего советского Закавказья чуть ли не в арену третьей мировой войны (в случае вмешательства члена НАТО Турции и Ирана). В ряде публикаций регион сравнивался с Балканами, ставшими в 1990-х годах объектом активного западного вмешательства. Входившие во «внешний мир» противостоящие стороны в полной мере пытались задействовать имевшиеся у них внешнеполитические аргументы и ресурсы. Суть официальной позиции и Еревана и Степанакерта сводилась к необходимости немедленного начала переговоров без предварительных условий, при безусловном обеспечении безопасности народа Нагорного Карабаха и его права жить на своей земле. Военные неудачи Азербайджана спровоцировали внутриполитические потрясения в этой стране, мятеж «гянджинского полковника» Сурета Гусейнова и возвращение, в конечном итоге, к власти в Баку Гейдара Алиева. Во второй половине 1993 года военные действия продолжались по нарастающей, и в целом были успешными для армянской стороны, придерживавшейся тактики активной обороны. Хотя в июне 1993 года в ходе известной встречи в Горисе, Левон Тер-Петросян уговаривал лидеров Карабаха оставить Кельбаджар, это не было принято, так как военная логика предполагает любые уступки со стороны противника как слабость, которой необходимо в полной мере воспользоваться.
Лишь тяжелые поражения лета 1993 года вынудили Г. Алиева пойти на прямые переговоры с руководством Нагорного Карабаха и на публично озвученные мысли о том, что «эту войну пора кончать». В конце 1993 — начале 1994 года азербайджанской армией, поддержанной иностранными наемниками, была предпринята ещё одна бесславно завершившаяся попытка захвата Карабаха или его значительной части, после которой усилиями российской посреднической миссии было достигнуто весьма шаткое перемирие, постоянно испытываемое на прочность.
Как известно, и сегодня упомянутые выше районы за пределами административных границ бывшей НКАО фигурируют в предложениях по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, которые являются предметом вялотекущих обсуждений (информация о сути которых во многом закрыты). Предпринимаются пропагандистские попытки оспорить и статус Шуши, до начала 1920-х годов двухобщинного (третьего по величине в Закавказье), а в предвоенные годы, в силу известных обстоятельств, преимущественно азербайджанского города. Куда более актуальной, впрочем, является имплементация действующих соглашений по укреплению режима прекращения огня, что последовательно торпедируется одной из сторон.
К сожалению, неуверенная и робкая попытка наладить меры доверия и некое подобие «общественного диалога» при «позднем» Гейдаре Алиеве были решительно свёрнуты его преемником, сделавшим ошибочную ставку на военное давление, экономическое противодействие и милитаристский угар — как внутри Азербайджана, так и за его пределами. Апрельская (2016 г.) попытка проверить карабахскую оборону «на прочность», как мы знаем, успеха не имела, однако она привела к избавлению от некоторой расслабленности в Вооружённых Силах Республики Арцах. Позитивные перемены здесь очевидны, как об этом свидетельствует пресечение в первые месяцы 2017 года ряда диверсионно-террористических вылазок в направлении карабахских позиций.
В ряде публикаций, приуроченных к первой годовщине апрельской «четырёхдневной войны» 2016 года, отмечалось, что наибольший ущерб армянской стороне нанесли беспилотники израильского производства. В сентябре прошлого года появились сообщения о начале производства на одном из оборонных предприятий Азербайджана, предположительно по израильской технологии беспилотника (зебра»), оснащенного современным разведывательным оборудованием и тактическими атакующими системами уничтожения. В связи с этим, в Армении обороны Нагорного Карабаха, насколько можно судить, предпринимаются адекватные действия сдерживающего характера (модернизация средств РЭС, приобретение российских ПЗРК «Игла-С» и «Верба» и др.). 4 марта силы ПВО Республики Арцах поразили беспилотник израильского производства «ORBITER» ВС Азербайджана, обнаруженный радиоэлектронными средствами и сбитый сбит ракетой «Оса-АК». Факт наличия на вооружении армянской стороны ряда современных типов вооружений лишает аргументов противников членства Армении в ОДКБ и военно-политического союза с Россией. Снижение возможностей по эффективному использованию в зоне конфликта беспилотных летательных аппаратов, особенно ударных, способствует сохранению военного баланса сил на линии соприкосновения сторон в Нагорном Карабахе и на армяно-азербайджанской границе.
Вместе с тем, угроза возобновления широкомасштабных боевых действий — это долговременный фактор, влияющий на ситуацию в регионе. 5 апреля 2017 г., за 11 дней до начала масштабный войсковых учений, президент Азербайджана Ильхам Алиев подписал указ о применении закона «О военном положении», принятого ещё в середине февраля. В законе под «органами военного управления» подразумеваются министерство обороны, министерство внутренних дел, министерство чрезвычайных положений, Особая государственная служба охраны, Служба государственной безопасности, Государственная пограничная служба, Государственная служба по мобилизации и призыву на военную службу. В документе приводятся правила обеспечения режима военного положения, говорится об обеспечении прав физических и юридических лиц в условиях военного времени, а также гражданской и территориальной обороны, характере действий размещенных вдоль линии фронта военных частей, ведении пропаганды в прифронтовой зоне. Также закон обосновывает причины, цели и основания объявления военного положения.
Закон «О военном положении» предусматривает применение военной цензуры, применяемой в Азербайджане в случае объявления военного положения. Согласно статье закона, военная цензура представляет собой предварительное согласование сообщений и материалов средствами массовой информации с органами военного управления и государственными органами и должностными лицами, а также осуществление контроля за перепиской, телерадиовещанием, телефонными и радио переговорами с целью недопущения распространения сведений, содержащих государственную тайну.
С 16 по 21 апреля в Азербайджане проводились широкомасштабные учения с целью проверки боевой готовности войск, организации управления силами и средствами, их взаимодействия в приближенных к боевым условиях. В учениях задействованы до 30 тысяч военнослужащих личного состава, более 250 единиц танков и бронетехники, до 200 ракетно-артиллерийских установок разного калибра, реактивных систем залпового огня и минометов, 25 единиц боевой авиации различного назначения, а также новые средства радиоэлектронной разведки и беспилотные летательные аппараты. Это уже вторые масштабные учения азербайджанской армии в этом году, призванные отработать различные способы ведения современного общевойскового боя и операций в сложных рельефных условиях,
Начало учений совпало пасхальными праздниками в Армении и Нагорном Карабахе. Учитывая исторический опыт, который указывает на то, что почти все войны начинались в выходные или праздничные дни, выглядит вполне естественным, что армянские подразделения на линии соприкосновения сторон и границах несут боевое дежурство в усиленном режиме. Одновременно, в Армии Обороны Республики Арцах незадолго до начала учений проводимых ВС Азербайджана были организованы трехдневные сборы по переводу боевой техники на летний режим эксплуатации.
Ранее в апреле правительство Армении утвердило порядок объявления тревоги при чрезвычайной ситуации или вооружённом нападении. Для этого будут использоваться все каналы связи — телевидение, радио, интернет и сообщения на телефоны, а также стационарные и передвижные репродукторы. Органы местного самоуправления должны провести эвакуацию населения в отведённые укрытия. При чрезвычайной ситуации республиканского масштаба решение объявить тревогу принимает премьер-министр, при вооружённом нападении на Армению либо его непосредственной опасности — оперативная служба уполномоченного органа, на основе данных от министерства обороны. В Нагорном Карабахе был проведён конституционный референдум, нацеленный на укрепление исполнительной власти.
Очевидно, что в Баку, Ереване и Степанакерте приводят законодательную базу в соответствие реалиям, интенсифицируя подготовку силовых структур возможным действиям в форс-мажорной ситуации. Эти приготовления непосредственным образом касаются как военных, так и государственных и гражданских структур.
Обращения армянской стороны в ОБСЕ о нарушениях Азербайджаном условий проведений военных учений (в части необходимых уведомлений и т.д.) предсказуемо не вызвали никакой внятной реакции. Бессилие ОБСЕ проявляется и во многом другом (затягивание вопроса с расширением количественного состава полевой миссии и т.д.), причём такое поведение, зачастую ангажированное и провокационное, было характерно также и для Южной Осетии, а в настоящее время — для непризнанных республик Донбасса, что подпитывает агрессивные устремления официального Киева.
В целом, поддержание баланса сил и далее будет сдерживать угрозу крупномасштабной эскалации конфликта, до некоторой степени способствуя выполнению ряда соглашений 1994−1995 гг., направленных на укрепление режима прекращения огня. Непременным условием здесь является отказ от максималистских подходов и попыток силового решения вопроса. В этой связи я бы обратил внимание на высказывание побывавшего в Баку российского тележурналиста Владимира Соловьёва о том, что при нынешнем российском руководстве военное решение конфликта вокруг Нагорного Карабаха невозможно в принципе.
Военно-политическая ситуация в регионе Южного Кавказа в течение длительного времени будет оставаться сложной и напряженной. Нарастание непонимания между Россией и США по Сирии вряд ли будет способствовать эффективной деятельности Минской группы ОБСЕ (появились предложения о более высоком ранге спецпредставителей в ней от России, США и Франции, однако это вряд ли реализуемо). Высокий уровень милитаризации и неурегулированность конфликтов формируют предельно сложную картину. Угроза эскалации здесь сдерживается сложной системой балансов и контрбалансов, решающая роль в формировании которых — пока за российской стороной. Это обстоятельство укрепляет позиции Москвы как потенциального арбитра в регионе и при урегулировании конфликтов, прежде всего нагорно-карабахского.