В Москве на Пасху было Рождество

В нынешнем году погода нас не балует. Весна никак не вступит в свои права. «Лыжники, если набредете в лесу на 12 месяцев у костра, скажите им, чтобы апрелю больше не наливали», — шутят в народе. Снег на Пасху в наших широтах — явление почти уникальное. Люди шутят, но Пасха в этом году действительно похожа на Рождество. Поэтому когда, гуляя по Никольской улице в Светлое Христово Воскресение, я увидела на афише Камерного музыкального театра им. Б. А. Покровского название «Ростовское действо» — комедия ХVII века о Рождестве Христовом — ничуть не удивилась.

У театральных касс стояла компания праздных, не знающих куда скрыться от плохой погоды, молодых людей. Они спросили меня, не знаю ли я, что это за представление, стоит ли на него сходить. Я не знала, что ответить, ибо сама не видела, а только слышала, что эта мистерия была написана митрополитом Дмитрием Ростовским, канонизированным Русской православной церковью святым. Это уже само по себе явление необычное, потому что отношение к театру у православных святых, мягко выражаясь, неоднозначное. Взять хотя бы Феофана Затворника: «Толку в театре никакого нет. Вы это знаете. Зачем же хотеть ехать… Деньги же, которые надо на театр истратить, не лучше ли отдать нуждающимся». Или Иоанн Златоуст пишет об обольщении театра, что «зритель, даже убежденный христианин, не подозревая худого», неожиданно теряет на спектакле нравственную систему координат, и «развратные представления принимает с рукоплесканием, с восклицаниями и громким смехом». И вдруг Дмитрий Ростовский, автор «Четьи-Миней» — еще и автор комедии на тему Рождества. Учитывая мою любовь к камерным театрам, я не могла не пойти и молодежи посоветовала.

Драматическое искусство родилось на площади — для народного увеселения. Что нравится народу, что поражает его? Какой язык ему понятен?

(А. С. Пушкин)

Жанр «Ростовского действа» определить очень сложно. Это и опера, и драма, и трагедия, и комедия. Одним словом — мистерия. Здесь есть место всей гамме чувств, какие только способен испытать человек. Начинается спектакль с искушения человека всеми грехами, существующими на земле. Злоба, ненависть, война, зависть и прочие поочередно, а то и все вместе подступают к несчастному человеку. За душу его брань — не на жизнь, а на смерть.

«Натура людска в образ Бога есмь созданна:

Разум, память и воля суть мне дарованна,

Недорованна, паче данна, не отъята

От преслушавшой Бога чрез змиа треклята,

Занеже ми есть отъята мудрость и святыня,

Безсмертие, нетленность, житиа простыня».

(Свт. Дмитрий Ростовский)

Изначально человек, воспитанный в заповедях Божьих, и рад быть добродетельным, жить в любви, радости, верности. Но под давлением бесконечных искушений, он изнемогает, и вот уже не рад ни войне, ни миру, ни любви, ни ненависти. Наступает уныние, а за ним всегда приходит смерть. И вот когда уже вера отчаялась, любовь оскудела, надежда почти умерла — на востоке и появляется Рождественская звезда — ангелы возвещают рождение Богомладенца.

Дмитрий Ростовский написал «Ростовское действо» в 1702 году для «училища латинского и греческого». Оно было написано по всем правилам школьной пиитики. Изначально в постановке играли лишь лица мужского пола, всего 54 человека. Очевидно, что автор при написании использовал украинские и польские школьные драмы, написанные на рождественскую тему до этого. Сам Дмитрий Ростовский — уроженец местечка Макарова, что под Киевом, поэтому был очень хорошо знаком с элементами украинской вертепной драмы. В тексте, который сохранился с тех пор полностью, очень много украинизмов и полонизмов. Музыку Дмитрий Ростовский, скорее всего, тоже написал сам, используя, как материал, духовные песнопения и польские рождественские песни. К сожалению, партитура сохранилась лишь частично. Историк русской музыки Евгений Левашев, работая над этим несколько лет, воссоздал музыкальную партитуру, используя знаменный и греческий распевы, канты, белорусские, польские и украинские псалмы, фрагменты хоровых духовных концертов, по просьбе Б. А. Покровского. В спектакле все исполняется a’capella, без дирижера, и за стройность пения нужно отдельно поблагодарить артистов.

«Вера в мир, добро и справедливость всегда была главным содержанием русского искусства. Об этом и «Ростовское действо»

(Борис Покровский).

Центральным в пьесе является вопрос, достойна ли человеческая душа вечной жизни. Главный герой спектакля (Человеческая натура) отправляется в дальний путь и становится свидетелем рождественских событий, а вместе с ним погружаются в историю и зрители, которые благодаря камерности театра становятся соучастниками одного из самых важных явлений, происходивших когда-либо на земле. Картина мира представлена в трех ипостасях: земная жизнь, небесная и мир преисподней. Амплитуда эмоциональной атмосферы, созданной актерами, заставляет поверить, что эти события происходят здесь и сейчас. Зрители являются то свидетелями явления ангелов за скудной трапезой пастухов, то попутчиками волхвов, то раввинами, читающими царю Ироду пророчества.

Пьеса требует богатых декораций и костюмов, чего, конечно же, не может себе позволить камерный театр, как и не могли себе позволить школьные театры в начале 18 века. Но художники и реквизиторы постарались. Что-то решили с помощью ярких тканей, что-то с помощью воображения, что-то с помощью театра теней. Постановка настолько гармонична, актеры настолько искренни, что глаз не придирается к деталям, душа всему верит, сердца артистов и зрителей бьются в унисон. По деревянному помосту через весь зрительный зал едет на ослике Пресвятая Дева с Богомладенцем на руках, рядом идет Иосиф, и это так трогает, как будто все взаправду, все по-настоящему, и только удивляешься теперь уже, как деревянный ослик может производить такой эффект, будто он живой.

Но самое сильное впечатление в этом спектакле на меня произвел все же плач Рахили по убиенным младенцам. Ремарка автора пьесы Дмитрия Ростовского гласит: «Убиение отрочат, не слышимое, но зримое». И действительно, в пьесе не убивают младенцев видимым образом. Зритель только видит тихо плачущих матерей и слышит разрывающее сердце печальное сопрано. Это, действительно, настоящая трагедия, выразить которую помогла опера. Рахиль возвышается над миром, держа в руках чаши крови и слез, и, кажется, упрекает в произошедшем самого Бога. После этой сцены меня посетила мысль, что иудеи признали бы Христа Богом, но не могут Ему простить смерти этих детей. Не могут простить не Ироду, а Ему — виновнику всего, что происходит на земле. Им легче увидеть в Нем Бога карающего, чем признать Спасителем. У каждого с Богом свои счеты, и человек судит по-человечески, а Бог по-божески. Кто прав, мы узнаем в последний день всех времен, и это, может быть, помирит нас всех.

В этом смысле «Ростовское действо» все же современнику трудно назвать комедией. Это глубокое философское произведение, потому что оно не только заставляет думать, но и рождает мысли, которые не всем могут понравиться. Автор тем не менее ведет зрителя к закономерному финалу верной дорогой. Он хорошо знает, зачем написал эту пьесу. Конец даже нельзя назвать концом, скорее, это начало.

Высокая комедия не основана единственно на смехе, но на развитии характеров, что нередко близко подходит к трагедии.

(А. С. Пушкин)

Эпилог пьесы звучит светло и оптимистично. Родился Христос, чтобы умертвить смерть, чтобы ничто не могло отлучить человека от вечной жизни: ни злоба, ни ненависть, ни скорби, ни потери, ни война, ни зависть. Рождество — это начало Пасхи, начало всеобщего воскресения.

А что касается театра как вида искусства, так ведь важно то, в чьих руках он окажется. И как любое искусство театр может служить как Богу, так и мамоне. Но никогда не может служить двум господам. Какое счастье, что пока еще существуют такие камерные репертуарные театры, где пока еще можно посмотреть такие уникальные пьесы, приобщиться к культуре конца 17-го — начала 18 веков, почувствовать свои корни, которые, как выясняется, еще крепки. Такие театры надо беречь как зеницу ока, как народное достояние для нас и для будущих поколений. Не устаю говорить об этом.