Министр иностранных дел России Сергей Лавров дал интервью азербайджанскому агентству АПА, в котором были затронуты проблемы урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Понятно, что оно приурочено к годовщине апрельской войны 2016 года в Нагорном Карабахе, в результате которой конфликтующие стороны понесли чувствительные человеческие потери. На наш взгляд, эта война остается загадочной. ИА REGNUM известно, что накануне между Баку и Ереваном происходил закрытый диалог, в ходе которого были выработаны определенные решения. Имели ли они реальную политическую перспективу, сказать очень сложно, но сам факт того, что конфликтующие стороны зондировали почву для заключения какого-либо соглашения вне Минской группы ОБСЕ, воспринимается как примечательный ход.

Сергей Лавров

Тем не менее по своим масштабам апрельская война охватила всю линию азербайджано-карабахского фронта с применением подразделений специального назначения и бригад, расположенных вдоль всей линии фронта. Такие полномасштабные военные действия высокой интенсивности с одновременным применением танков, артиллерии в 2016 году произошли в первый раз с того момента, как Баку, Ереван и Степанакерт в 1994 году достигли соглашения и зафиксировали линию фронта после нескольких лет ожесточенных сражений. Как считают многие эксперты, продолжение в апреле 2016 года боевых действий, несомненно, расширило бы театр военных действий с применением оперативно-тактических ракетных комплексов с риском вовлечения в войну внешних игроков. Такое случайно не происходит.

Донор
Нагорный Карабах

В этой связи можно выстраивать логически выверенную цепочку предшествовавших, затем сопутствовавших событий регионального и международного уровня, пытаясь найти ответ на вопрос, кто больше из конфликтующих сторон был мотивирован тогда и почему в резком осложнении ситуации в зоне нагорно-карабахского конфликта. Существует версия, согласно которой одна из сторон пошла на обострение в силу причин внутриполитического характера, по аналогии с тем, как бывало ранее. Но из-за отсутствия достоверной информации рассуждения теоретического уровня ничего не дают. Поэтому обозначим главный результат, о чем пунктирно в интервью говорит глава МИД России.

В мае 2016 года в Вене, по словам Лаврова, по инициативе госсекретаря США с участием министра иностранных дел России и госсекретаря по европейским делам МИД Франции состоялся саммит президентов Азербайджана и Армении, «на котором рассматривались важные вопросы, связанные со стабилизацией ситуации в зоне конфликта». По итогам этих переговоров было принято заявление, в котором подчеркивалась необходимость введения на линии соприкосновения конфликтующих сторон системы мониторинга и международных наблюдателей. Затем летом того же года при участии президента России Владимира Путина состоялся такой саммит в Санкт-Петербурге. На нем также принимается заявление фактически по содержанию копирующее венское, после чего появляется сообщение о возможности проведения еще одного такого саммита в России в августе.

Но проблема была в том, что под Венским и Санкт-Петербургским соглашениями не было подписи Баку. Фактически он сорвал переговоры на этом направлении и стал подменять переговорную повестку. Более того, в СМИ со ссылкой на азербайджанских политиков стали появляться суждения относительно наличия какого-то «плана Лаврова», который отличается от предложений, разработанных МГ ОБСЕ. Вот почему интервью российского министра азербайджанскому агентству приобретает особую важность и звучание, поскольку вынуждает отказаться Баку от некоторых утверждений мифического свойства.

Итак, по Лаврову, ситуация выглядит следующим образом. 1. Никакого «плана Лаврова» не существует. В основе идей, которые сейчас обсуждаются, лежат предложения, коллективно выработанные тремя странами-сопредседателями Минской группы. Точнее, речь идет о положениях, озвученных в совместных заявлениях по нагорно-карабахскому урегулированию президентами России, США и Франции. 2. Все три сопредседателя МГ ОБСЕ активно взаимодействуют между собой, выступают с единых позиций на переговорах с руководством Армении и Азербайджана. 3. Тема нагорно-карабахского урегулирования — очень деликатный сюжет, поэтому детали переговоров носят конфиденциальный характер. Вместе с тем многие аспекты уже согласованы. Осталось несколько вопросов. Но они самые сложные. К консенсусу пока прийти не удалось. Тем не менее работа продолжается.

U.S. Department of State
Международная встреча по Нагорному Карабаху. 2016

Напомним, что ранее ИА REGNUM комментировало заявление, сделанное американским сопредседателем Минской группы Ричардом Хогландом на пресс-конференции в Ереване. Он заявил, что в настоящее время подготовлен документ с изложениями позиций по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, состоящий из трех частей. При этом подчеркнул несколько важных деталей. Первое: документ не является позицией США, как утверждают некоторые бакинские эксперты, а общей позицией МГ ОБСЕ. Второе: это не «план Лаврова». Хогланд также не использовал понятие «Казанская формула», не упомянул о подписанных Венских и Санкт-Петербургских соглашениях, хотя наше агентство не исключает включения положения этих соглашений в документ. Таким образом, заявление главы МИД Лаврова и заявление Хогланда не противоречат друг другу, хотя существуют некоторые нюансы.

Главное в другом. После апрельской войны Баку не удалось навязать свои условия для возобновления переговоров с Ереваном и создать в информационном пространстве видимость якобы раскола между позициями стран-сопредседателей Минской группы. Россия осуществила военные поставки Армении для того, чтобы выровнять ее баланс сил с Азербайджаном и сейчас радикальное изменение военной обстановки в зоне нагорно-карабахского конфликта маловероятно. Сохраняется возможность появления на границах Армении и НКР с Азербайджаном международных механизмов контроля. Дипломаты готовят новое мирное соглашение по урегулированию конфликта, судьба которого по-прежнему остается неизвестной.