В постели с нацистом
«ДУРНАЯ СЛАВА» / NOTORIOUS
Идея Хичкока ужаснула продюсера. До съёмок было ещё далеко, ещё писался сценарий, а уже было страшно.
Дэвид Сэлзник любил прикасаться к государственным тайнам не больше, чем к скорпионам. Он слишком хорошо устроился в жизни, чтобы играть с судьбой.
А вот Хичкок был устроен иначе. Заподозрить его в бесстрашии было нельзя. Он вздрагивал при виде полицейского. Однако тайна — великая, государственная, за которую могли оторвать голову, — манила его и наполняла азартом. Её хотелось втащить в свой фильм. Вокруг неё хотелось накрутить всякой мути.
Хичкок приближался к гостайне, как зомби. Ещё в 1944 году, захватив с собой Бэна Хэкта (действовать в одиночку было невмоготу), он приехал в Калифорнийский технологический институт к нобелевскому лауреату Роберту Милликену и встревожил его вопросом: «Каких размеров будет атомная бомба?»
Учёный, похолодев, посоветовал гостям выбросить атомную бомбу из головы. Он сосредоточился не на секретном оружии и свойствах урана, а на опасностях, связанных с интересом к данной тематике.
С той поры за Хичкоком было установлено наблюдение. Видимо, кабинет физика был оборудован аппаратурой прослушивания. Это единственное объяснение слежки, не бросающее на учёного тень.
В течение трёх месяцев телефон режиссёра прослушивался, а его передвижения фиксировались спецслужбами. Слежка продолжалась недолго, потому что уровень осведомлённости объекта вызывал умиление у специалистов. Секретные физики, наверное, очень ждали выхода фильма Хичкока, чтобы проржаться.
А вот Дэвид Сэлзник распереживался, причём нешуточно. Всё куда-то не туда разворачивалось. Он нашёл для Хичкока великолепный рассказ. Там юная англичанка во время Первой мировой войны разделила ложе с врагом и выведала страшные тайны. А потом очень переживала, чтобы об этом факте не проведал жених. Мог получиться сногсшибательный триллер.
Однако Хич и Хэкт признали рассказ мурой. Они оставили только жертвенную сердцевину истории, но перенесли действие в современность и придумали тайную организацию недобитых нацистов, которые производили уран для атомных бомб.
Сэлзник поинтересовался мнением подчинённых продюсеров, и те дружно высмеяли урановую интригу. Как вспоминал сам Хичкок в интервью Француа Трюффо, продюсерам «показалось идиотизмом строить фильм на такой ерунде». В те годы мало кто знал, что такое уран и с чем его едят. Сам режиссёр узнал о нём случайно, от знакомого писателя, и крайне немного.
Сэлзник решил избавиться от головной боли, связанной с атомным триллером, и сосредоточиться на приятном — постановке фильма «Дуэль под солнцем», где играла его жена. Он продал проект вместе со своим лучшим, как тогда говорили, «пакетом». Альфред Хичкок, Бэн Хэкт, Ингрид Бергман и Кэри Грант перешли под крыло компании «РКО».
Хичкок этот разрыв не драматизировал. Стремление Сэлзника вмешиваться в съёмочный процесс и навязывать свою волю его всегда раздражало.
В сценарии «Дурной славы», по мнению постановщика, всё было крепко. Красивая немка, родившаяся в Америке, расплачивалась за грехи своего отца-нациста, осуждённого за шпионаж. Любовь к отцу и любовь к Америке рвали девушке сердце. Она искала утешение в вине и наверняка бы спилась, если бы ФБР не предложило ей сделку. Она может смыть позор со своего имени и облегчить участь отца, если отправится в Бразилию и раскроет планы нацистов. Где-то в джунглях они добывают уран, мечтая с помощью атомного оружия поставить мир на колени. Курировал девушку секретный агент, который сразу в неё влюбился и вызвал ответные чувства. Неожиданным поворотом сюжета стало предложение руки и сердца, сделанное девушке одним из нацистов. С этого момента история заискрила сценами ревности, и зритель стал видеть в героях не только шпионку, агента ФБР и нациста, но и живых людей.
Кульминацией фильма и одновременно его грандиозным проколом стала сцена, в которой любовники нашли в винном погребе бутылки с ураном. В наши дни, когда радиационная безопасность преподается в школах, этот эпизод забавляет. Герои пересыпают уран из разбитой бутылки в целую, берут его горсть с собой и заметают остатки рассыпавшегося порошка под стеллаж. Сегодня даже завзятому двоечнику понятно, что хеппи-энда не будет. Герои разделят судьбу первооткрывателей радия Пьера и Марии Кюри.
Но в то далёкое время зритель был ещё не настолько просвещён и придирчив, как мы, нынешние. Он был легковерен, не боялся радиации, любил кино и этим был счастлив.