Чему нас учит шведское экологическое законодательство

«О необходимости Экологического кодекса для устранения противоречий в российском законодательстве»

доклад инженера-эколога Национального исследовательского университета «МЭИ» Веры Владимировны Понуровской на секции «Угрозы Парижского соглашения и необходимые меры противодействия» научно-практической конференции «Экологические угрозы и национальная безопасность России», которая прошла в Москве в Международном независимом эколого-политологическом университете имени Н.Н. Моисеева (Академия МНЭПУ) 14−16 сентября 2016 года.

О СРОЧНОЙ НЕОБХОДИМОСТИ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КОДЕКСА

Сейчас сложилась такая ситуация, что у нас конституционный приоритет прав человека во многих случаях подменен, скажем, на приоритет охраны озонового слоя, заявленный Монреальским протоколом. И я сейчас докажу на конкретных примерах, что это действительно так.

Я работаю в энергетическом институте и занимаюсь там в основном экологией рабочих тел для энергетических циклов, поэтому большинство вопросов, которые российское экологическое законодательство оставляет без ответа, будут из этой сферы.

Рабочее тело — газообразное или жидкое вещество, с помощью которого часть внутренней энергии некоторого тела (нагревателя) преобразуется в работу.

Вопрос 1. «Как Монреальский нарушил права потребителей, заменив хорошие фреоны на суррогаты?»

После запретов Монреальского протокола основными рабочими телами являются ГФУ, которые смело можно считать суррогатами по отношению к запрещенным стабильным и нетоксичным для человека фреонам.

В законе о правах потребителя нет определения суррогата. Можем дать такое «Суррогат — недоброкачественный поддельный товар» (Словарь бизнес-терминов. Академик.ру. 2001).

На «озонобезопасных» С-Н-F-хладагентах холодильные машины втрое сократили рабочий ресурс, утратили прежнюю надёжность и стали потреблять на 20−30% больше электроэнергии.

Главный удар Монреальским протоколом был нанесен по геотермальной энергетике России и других стран, имеющих источники геотермальной энергии. Запасы геотермальной энергии в нашей стране составляют 180 трлн т у. т. (тонн условного топлива). В основном он сконцентрирован на Камчатке, Курильских островах и Северном Кавказе. Еще в 1967 году на Камчатке была построена и пущена в опытно-промышленную эксплуатацию первая в мире ГеоЭС с бинарным циклом — Паратунская ГеоЭС, которая позволяла получать электроэнергию от воды с температурой немногим выше 70ºС.

После ратификации Монреальского протокола Паратунская ГеоЭС была переведена с «озоноопасного» фреона R-12 на «озонобезопасный» фреон R-134a, после чего мощность станции снизилась с 600 кВт до 200 кВт летом и 163,4 кВт зимой.

Все выше приведенные факты были известны уже достаточно давно. Однако, только в октябре 2013 года в Бангкоке (Таиланд) на XXV Совещании Сторон Монреальского протокола по веществам, разрушающим озоновый слой, представитель США представил совместное предложение США, Канады и Мексики о внесении поправки в Монреальский протокол с целью поэтапного сокращения производства и потребления ГФУ (гидрофторуглеродов), регулирования выбросов побочных продуктов ГФУ-23, регулирования торговли ГФУ, а также лицензирования и отчетности по ГФУ.

Вопрос 2. «Что общего у холодильника, заправленного природным хладагентом, и ручной гранатой?»

В прениях по данному пункту повестки дня представители Индии, Кубы, Венесуэлы, Ливии, Ирака, Катара и ряда других стран настаивали на исключении поправки из списка вопросов рассматриваемых на двадцать пятом Совещании Сторон Монреальского протокола. По их мнению, обсуждать подобные поправки преждевременно, так как на данный момент на рынке нет достаточного количества доступных, технически жизнеспособных, рентабельных и безопасных альтернатив ГФУ.

А что же предлагается в качестве альтернативы ГФУ? В Резолюции IV Всероссийского съезда по охране окружающей среды, касающейся проблематики изменения климата и охраны озонового слоя Земли (п. 4.2 Резолюции), в целях защиты озонового слоя и замещения озоноразрушающих веществ, регулируемых Монреальским протоколом и РКИК ООН (парниковых фторсодержащих газов), рекомендуется обеспечить применение природных хладагентов и аммиака при переводе производства на озонобезопасные технологии.

Аммиак хорошо известен холодильщикам более 100 лет. У этого хладагента есть два преимущества — низкая цена и высокая энергетическая эффективность. Но есть и два гигантских недостатка — он ядовит и взрывоопасен. Аммиаку присвоена категория ГГ — горючий газ, то есть газ, способный образовывать с воздухом воспламеняемые и взрывоопасные смеси при температурах не выше 55 °C (ГОСТ 12.1.004−76 «ССБТ. Пожарная безопасность. Общие требования»). Кроме того, аммиак еще и очень токсичен, его ПДКс.с. не должна превышать 0,04 мг/м³. Максимальная разовая концентрация в атмосфере — 0,2 мг/м³.

Таким образом, аммиак (R-717) полностью запрещен к применению в зонах непосредственного пребывания людей, но может использоваться в безлюдных зонах или вне помещений. В дополнение к этому, аммиак ещё и не универсален по применению в разных классах энергетических машин в силу его коррозионных свойств в отношении к меди и алюминию.

Что касается других природных хладагентов, которые сейчас широко рекламируются на рынке углеводородов, то о их безопасности для человека говорить крайне сложно. ГОСТ Р МЭК 60 335−2-24−2001 «Безопасность бытовых и аналогичных электрических приборов. Дополнительные требования к холодильным приборам, мороженицам и устройствам для производства льда и методы испытаний» в пункте 22.106 прописывает следующее:

«Масса хладагента в приборах компрессионного типа, в охлаждающих системах которых используются воспламеняющиеся хладагенты, не должна превышать 150 г в каждом отдельном контуре хладагента».

Казалось бы, совсем небольшая масса. Да и пределы взрываемости того же пропана достаточно узки — 2−9,5% по объему. Однако, никто не может гарантировать равномерного перемешивания воздуха и газа, например, в объемах квартиры. Чаще всего утечка из холодильного агрегата имеет вид струи, которая вполне может достичь газовой или электрической плиты. Разбавление струи предсказать невозможно.

Остается только напомнить, что энергия взрыва 150 г того же пропана составляет 2000 ккал, что соответствует примерно 3 кВт тепловой энергии, выделенной за доли секунды. Примерно столько же энергии выделяется при взрыве 200 г тротила. Скорость перемещения фронта ударной волны составляет 357−494 м/с.

В любом торговом зале стоит несколько холодильных машин, следовательно, за счет взрыва от детонации масса хладагента увеличится в несколько раз. В несколько раз возрастут вероятность и мощность взрыва и количество жертв. К этому остается только добавить, что гарантировать безопасность холодильников, заправленных углеводородами невозможно в принципе.

Использовать углеводороды в крупных энергетических машинах турбинного цикла тем более лишено всякого смысла, поскольку количество углеводородов в турбинном цикле даже малой мощности (до 1000 кВт) составляет сотни килограммов.

Вопрос 3. «Почему наши холодильники заправлены фреонами, не имеющими разрешения на контакт с продуктами питания?»

По СанПиН 2.3.2.560−96 «Гигиенические требования к качеству и безопасности продовольственного сырья и пищевых продуктов»

запрещен контакт любых ГФУ (гидрофторуглеродов) с пищевыми продуктами, потому что ГФУ внедряются в пищевые продукты, особенно в жиры, и создают с ними гели черного цвета, абсолютно ядовитые. То есть этими фреонами нельзя заправлять холодильники вообще, тем не менее, мы знаем, именно ГФУ долгое время были единственной альтернативой запрещенным фреонам (ХФУ) по Монреальскому протоколу.

Сегодня в России токсичным фреоном R-134a заправлена половина бытовых холодильников, половина кондиционеров (в частности, вагонов РЖД), практически все автомобильные кондиционеры и даже военная спецтехника. Из-за R-134а Россия потеряла два экипажа подводных лодок.

Вопрос 4. «Почему Российское законодательство строится на заведомо ложных основаниях Монреальского протокола?»

Детищем Венской конвенции 1985 года стал в 1987 году Монреальский протокол. Данный протокол имеет несколько приложений, в которых перечислены запрещенные им вещества и продукты, произведенные на основе этих веществ, а также потенциалы их озоноразрушающей способности. Однако, на сегодняшний день не существует ни одной научно обоснованной методики расчета этих потенциалов, то есть оценки этих потенциалов голословны. Этим и объясняется, например, то, что потенциал озоноразрушающей способности у фреона R-22 составляет 0,05, а фреона R-12 — 1, несмотря на то, что термостабильность R-22 почти в 2 раза меньше, чем R-12. Кроме того,

из ст.2 п.10 Монреальского протокола следует, что Стороны могут вносить в приложения к Протоколу любые вещества (!).

Несомненно, это было сделано для того, чтобы ТНК могли навязать государствам, ратифицировавшим Протокол, определенные фреоны вместо тех, что уже производились этими государствами до ратификации Протокола, а также для того, чтобы держать под контролем не только производство фреонов (ст.2 п.7), но и научные разработки новых веществ. Кроме того, ст. 4 запрещена торговля со странами, не являющимися сторонами Протокола, причем в качестве объектов торговли рассматриваются не только регулируемые вещества и продукты на их основе, но также и технологии их использования.

Однако, доказательства по гибели озона от хлорфторуглеродных (ХФУ) веществ были сделаны только один раз, и то без подробного описания методики и обсуждения полученных результатов. Повторить эксперимент, описанный в книге Ш. Роуна «Озоновый кризис. Пятнадцатилетняя эволюция неожиданной глобальной опасности», российским ученым не удалось в силу его некорректности (эксперимент по замерам наличия хлора в атмосфере Антарктиды проводился над постоянно действующим вулканом Эребус, то есть найденный хлор был вулканического происхождения). Таким образом, работу по определению причин образования «озоновых дыр» нельзя считать законченной, а роль ХФУ в гибели озона нельзя считать доказанной.

Хлорная версия гибели озона по гипотезе Молины-Роуленда, хорошо разрекламированная в СМИ и донесённая до школьных учебников в качестве истины, на самом деле не объясняет механизма образования «озоновых дыр» в районе экватора. Их образование сопровождается мощными ураганами в США над Калифорнией и Техасом, над странами Юго-Восточной Азии и Японией. И не только там. Озоновые дыры образуются и над Байкалом, и над северной Атлантикой, и в других частях земного шара. Это свидетельствует лишь о том, что гипотеза Молины-Роуленда, принятая в Монреальском протоколе за единственную истину, таковой не является.

Одна из наиболее достоверных версий гибели озона принадлежит геологам. В 1993 году В.Л. Сывороткин опубликовал статью, в которой изложил причины разрушения озона от «дыхания Земли», то есть от водородной дегазации земли через рифтовые разломы.

Количество углеводородов, выбрасываемых через рифтовые разломы земной тверди на 4−5 порядков больше в сравнении с вулканическими выбросами фтора и хлора и на 5−6 порядков больше антропогенных выбросов, производимых человеком до принятия Монреальского протокола.

Это означает существенно большую вероятность образования «озоновых дыр» по водородной версии Венской конвенции (1985 г.), нежели по другим версиям. Однако гипотеза геолога профессора В.Л. Cывороткина не попадет в отечественные школьные учебники, поскольку она не создаёт, а разрушает глобальное шоу, созданное на средства ТНК на основе гипотезы Молины — Роуленда.

Вопрос 5. «Почему пожарные вынуждены пользоваться пожаротушащими веществами, создающими угрозу для их жизни?»

МЧС России был издан указ №274 от 01.06.2011 «Об утверждении изменения № 1 к своду правил СП 5.13 130.2009 «Системы противопожарной защиты. Установки пожарной сигнализации и пожаротушения автоматические. Нормы и правила проектирования», утвержденному приказом МЧС России от 25.03.2009 N 175», по которому фреон R-125, который тоже является ГФУ, признан одним из пожаротушащих веществ, пригодных к использованию в России.

Проблема в том, что

R-125 кардиотоксичен, и его кардиотоксичность проявляется при концентрациях гораздо ниже той, которая требуется для пожаротушения. И уже были прецеденты отравления этим веществом. Например, на РЖД был случай отравления машиниста локомотива и его помощника при тушении возгорания в локомотиве фреоном-125. Однако, этот факт на совещании в РЖД был классифицирован как форс-мажор, и никакие данные о кардиотоксичности и пожаротушащей концентрации не были приняты к рассмотрению.

Кардиотоксичность — это русифицированное понятие: NOAEL и LOAEL, то есть это предпороговые и пороговые уровни воздействия.

Вопрос 6. «Почему в России не обязательна обязательная сертификация опасной для жизни и здоровья продукции?»

Когда я говорю сторонникам использования аммиака, что по ГОСТ 12.1.004−76 ему присвоена категория «горючий газ», то есть это газ, способный образовывать с воздухом взрывоопасные смеси при температуре ниже 50ºС, то слышу в ответ, что исполнение ГОСТов в нашей стране сейчас добровольно и вообще ГОСТ этот очень старый. Как могут поменяться свойства вещества, даже за сто лет, я, например, не понимаю.

С ГОСТами у нас довольно интересная ситуация, потому что несмотря на новый Закон о государственной стандартизации №162-ФЗ, какие-то ГОСТы у нас по-прежнему можно игнорировать, а какие-то — нет. Потому что недавно Союз холодильщиков России определил пять ГОСТов, и, в рамках Таможенного союза, если ваша продукция соответствует этим пяти ГОСТам, то эта продукция может не проходить обязательную сертификацию.

Я остановлюсь подробно на одном ГОСТе 32 968−2014 «Оборудование холодильное. Агенты холодильные. Требования по применению и извлечению», на самом свежем, 2014 года — его как раз Союз холодильщиков России и разработал.

По этому ГОСТу у нас отменен входной контроль и биотест на рабочее вещество, то есть вы должны поверить просто этикетке на баллоне. До недавнего времени на любом производстве, имеющем дело с фреонами, существовал отдел входного контроля, где на лабораторных мышах проверяли токсичность газов, не доверяя информации на этикетке. Биотест был законодательно закреплен практически во всех советских ГОСТах.

Но нам говорят, что вот эти ГОСТы обязательны к исполнению, а вон те ГОСТы — необязательны. И провести эту тонкую грань невозможно. На мой взгляд, все это происходит именно в отсутствие Экологического кодекса, потому что у нас нет свода документов, свода экологических правил, на которые все могли бы опираться. Поэтому сейчас можно принять абсолютно противоречащие друг другу документы.

Вопрос 7. «Почему в Российском законодательстве нет понятия экологического преступления?»

Вот еще яркий пример — это ИСО 9001 и ФЗ № 89. ИСО 9001 — это международный стандарт качества продукции. Чтобы получить сертификат на ИСО 9001, вам нужно пройти очень трудоемкую, длительную и затратную процедуру. После своего принятия в 1987 году ИСО 9001 до 2008 года пережил три трансформации, к сожалению, что в худшую сторону. Последняя трансформация была исключительно российской и принята в виде ГОСТа 2008 года. В ISO-9001 2008 года вообще нет некоторых важных, с точки зрения экологии и безопасности, пунктов, а именно:

Зато в стандарте появилось очень интересное определение вторичной продукции.

По этому определению, только вторичная продукция оказывает влияние на окружающую среду. Все очень логично: если основная продукция не оказывает влияния на окружающую среду, то утилизировать ее не обязательно.

И тогда у нас ИСО 9001 входит в противоречие с федеральным законом «Об отходах производстве и потреблении» №89. И в этой ситуации не совсем понятно, как поступать экологу и, в том числе, потребителю.

Кроме того, у нас нет понятия экологического преступления. Именно поэтому карательный механизм Монреальского протокола мы протащили в Уголовный Кодекс. Например, вот статья 226.1 УК РФ — это статья, касающаяся контрабанды запрещенных фреонов. И уголовная ответственность по этой статье — вплоть до тюремного заключения.

Поэтому я думаю, что тут трудно усомниться в срочной необходимости Экологического кодекса. Если мы обратимся к любому учебнику права, то мы прочтем, что

Кодекс — это единый свободный внутренне согласованный акт, обеспечивающий полное и системное регулирование данной группы общественных отношений.

То есть он регулирует не только окружающую среду, но и экологию человека, о которой мы очень часто забываем и исключаем ее вообще из науки экология, хотя это огромная ее часть.

Было бы странно говорить о необходимости Экологического Кодекса и не сказать ничего о том, каким этот Кодекс должен быть. Поэтому я проанализировала отечественный проект экологического кодекса 2007−2008 годов в сравнении с Экологическим кодексом Швеции. Почему Швеции? Потому что сейчас очень много говорят о совершенстве природоохранного законодательства Скандинавских стран. Давайте посмотрим, так ли это.

Я сразу хочу оговориться, что-то, что я предлагаю, абсолютно не панацея, потому что любое единичное мнение субъективно. И нужна какая-то группа экспертов, в том числе и ученых, и экологов, и юристов, чтобы создать соответствующий проект.

ЧТО ЕСТЬ В ШВЕДСКОМ, НО ОТСУТСТВУЕТ В ПРОЕКТЕ РОССИЙСКОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КОДЕКСА

Итак, Экологический кодекс Швеции. Начнем с принципов, которые есть в экологическом кодексе Швеции и нет в российской версии проекта.

Принцип 1. Специальные экологические суды

Шведский кодекс предусматривает создание специальных судов по вопросам окружающей среды.

Этот постулат, очень хорошо было бы перенести в юридическую систему России, потому что из-за долгого судебного производства вещественный доказательства, например, отравленная рыба, пока идет это судопроизводтсво, необратимо портятся. Тоже самое касается проб воды или почвы, даже если их пытаются правильно хранить, через некоторое время в них происходят необратимые химические реакции.

Принцип 2. Регулирование негативных раздражителей

Шведский кодекс регулирует деятельность, которая воздействует на окружающую среду в виде шума, запаха, вибрации, света и других негативных раздражителей.

К сожалению, эти негативные раздражители были упущены в проекте нашего экологического кодекса.

Принцип 3. Примат Экологического кодекса над другими законами

Шведский кодекс применяется к деятельности, оказывающей влияние на окружающую среду, даже в том случае, когда эта деятельность регулируется положениями других законодательных актов.

Этот принцип тоже хорошо бы перенести в наше российское законодательство. Потому что, например, при строительстве хозяйственных объектов учитываются зачастую только нормы Градостроительного кодекса, а природоохранные нормы полностью игнорируются.

Принцип 4. Стимулирование использования вторичных сырьевых ресурсов

Шведский кодекс предписывает сокращение первичного использования ресурсов и полное использование потенциала вторичных сырьевых ресурсов.

Это именно тот постулат, который хорошо бы закрепить в экологическом кодексе. Тогда все противоречия ИСО-9001 и ФЗ №89 были бы решены.

Принцип 5. Достаточность экологических знаний

Следующий принцип — это принцип демонстрации достаточного уровня знаний. Он есть в шведском кодексе, и отсутствует в нашем. Принцип этот говорит о том, прежде чем начинать любую хозяйственную деятельность в регионе, мы должны показать достаточность своих знаний не только в данной сфере деятельности, но и о географическом положении объекта, о технологии, об условиях окружающей среды этого региона. И наши знания не должны быть статичными. Кроме того, если нет аналогов этой деятельности, то мы должны за своей счет провести изыскания, которые покажут, что эта деятельность не несет вреда окружающей среде. И если бы у нас был такой принцип, то никакие теории Фурье-Тиндаля и Молины-Роуленда, просто не могли бы быть законодательно закреплены.

Принцип 6. Принцип разумности

Принцип разумности — это принцип, который закреплен в шведском законодательстве и не закреплен в отечественном. Принцип разумности гласит о том, что без экономики нет экологии. То есть выгода всегда должна учитываться при начале какой-либо деятельности. Но в тоже время, эта деятельности вне зависимости от экономических интересов и важности проводимой немедленно должна быть остановлена, если доказано, что эта она вредит окружающей среде.

О МАЛЕНЬКИХ РАЗЛИЧИЯХ С БОЛЬШИМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ

Далее идут принципы одинаковые для отечественной версии проекта ЭК и для ЭК Швеции, но содержащие в себе небольшие различия. Мы покажем, что эти отличия внесены в проект намеренно с целью сохранения отработанной технологией «по обходу» экологических норм.

Презумпция виновности хозяйствующего субъекта. Надо же меру знать!

Например, это принцип бремени доказательства, то есть презумпция виновности лица, осуществляющего хозяйственную деятельность. Различия здесь в том, что в Швеции виновный всегда будет найден, а наше законодательство, как будто бы сомневаясь в собственной справедливости и неотвратимости, прописывает, что в случае невозможности установления причинителя вреда здоровью человека, вред компенсирует государство.

Это маленькое отличие закрепляет российскую практику, которая позволяет откупиться позволяет уйти от ответственности виновному в экологическом преступлении или прикрыть допустивших данное преступление чиновников. В российской практике случаев, когда «никто не виноват», а потом государство выплачивает компенсации и пострадавшим, и виновным предостаточно.

Тонкости перевода: одному термину в российских законах соответствует два варианта перевода… и два значения

Следующий принцип — это принцип наилучшей существующей / доступной технологии (НСТ / НДТ).

Необходимио отметить, что только в России существует эти два термина: наилучшая существующая и наилучшая доступная технология. В ЕЭС термин «наилучшие доступные технологии» (best available techniques — BAT) впервые появился в директиве рабочей группы по атмосферному воздуху (Air Framework Directive — AFD) в 1984 году.

Разработка справочников по НДТ ведется отраслевыми техническими рабочими группами (ТРГ). Формально справочники делят на две группы: «горизонтальные» и «вертикальные»:

«вертикальные» справочники подготовлены для применения в одной или нескольких отраслях промышленности;

«горизонтальные» справочники применимы к большинству отраслей промышленности.

В настоящее время в ЕС разработано 33 справочника НДТ, из которых 26 — «вертикальных», а 7 — «горизонтальных».

В России Федеральным законом от 10 января 2002 года № 7-ФЗ «Об охране окружающей среды» был введен следующий термин:

«Наилучшая существующая технология — технология, основанная на последних достижениях науки и техники, направленная на снижение негативного воздействия на окружающую среду и имеющая установленный срок практического применения с учетом экономических и социальных факторов».

В соответствии с принципом НСТ, нормирование негативного воздействия на окружающую среду должно основываться на базе технологий, отвечающих последним экономически доступным достижениям науки при минимальном уровне воздействия на экосистемы.

Представляется, что за термином НСТ стоит попытка сохранить жесткие советские экологические и санитарные стандарты, которые должны были стимулировать действительный переход к экологически чистым технологиям. Однако в 2014 году термин «наилучшая существующая технология» бесследно исчезает из федерального закона. На смену ему приходит менее жесткий термин «наилучшая доступная технология». В соответствие с «О внесении изменений в Федеральный закон «Об охране окружающей среды» и отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 21.07.2014 №219-ФЗ»:

«Наилучшая доступная технология — технология производства продукции (товаров), выполнения работ, оказания услуг, определяемая на основе современных достижений науки и техники и наилучшего сочетания критериев достижения целей охраны окружающей среды при условии наличия технической возможности ее применения.

Сравнение определений НСТ и НДТ все проясняет. Во-первых, по определению, НСТ в большинстве случаев лучше НДТ с точки зрения экологии, но НСТ по этой причине и дороже. И потому для их внедрения часто нет «технической возможности ее применения».

Не важно, какая у тебя технология, чистая или грязная, главное, чтобы она попала в справочник НДТ, тогда она будет освобождена от экологических сборов.

Остается только напомнить, что Швеция, член ЕС, сама определяет то, каким образом следует учитывать технические характеристики, географическое положение и условия окружающей среды, стараясь действительно выбирать из НДТ самые лучшие технологии.

Загрязнитель платит

Следующий принцип — это принцип «Загрязнитель платит». И тут при всей схожести этого принципа в шведском и российском законодательствах у нас есть одно, на мой взгляд, неоспоримое преимущество — это адресный характер использования средств для восстановления потерь окружающей среде.

Однако, если система позволит загрязнителю включить свою технологию в справочник НДТ, то «достоинство» проекта Российского кодекса благополучно останется на бумаге.

УНИКАЛЬНЫЕ ПРИНЦИПЫ РОССИЙСКОГО ПРОЕКТА ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КОДЕКСА

Далее я перечислю несколько принципов, которые, наоборот, были закреплены в российской версии экологического кодекса и не нашли своего отражения в шведской модели.

Принцип 1. Объектами экологической экспертизы могут быть проекты нормативно-правовых документов

В отсутствии этого постулата Минприроды России сейчас предлагает обсуждать новые проекты нормативных актов на сайте Министерства. Однако, такие обсуждения не имеют статуса экспертизы и никакой гарантии принятия во внимание мнений специалистов, принимающих участие в дискуссии, конечно же, нет. Кроме того, лицам, желающим быть в курсе новых законов, приходится самостоятельно мониторить сайт МПР и МЭР (процедура оценки регулирующего воздействия), так как никакой другой возможности узнать о подготовке нового проекта у них нет.

Неудивительно, что в сложившейся ситуации законодательное закрепление экспертизы природоохранных актов становится необыкновенно актуальным.

Принцип 2. Возмещение экологического вреда прошлых лет

Следующий принцип — это возмещение экологического вреда прошлых лет. На мой субъективный взгляд, именно из-за этого принципа проект не прошел. Например, Минприроды ведет переговоры о модернизации московских мусоросжигательных заводов (МСЗ), планируется строительство новых МСЗ в Московской области, Башкирии и других регионах — всего, как сообщается в СМИ, планируется построить от 200 до 300 мусороперерабатывающих заводов разного типа. Многие конкурсы уже проведены и договоры на строительство МСЗ падписаны.

Но почему ранее не была проведена оценка вреда, нанесенного окружающей среде уже существующими мусоросжигательными заводами. Естественно, что ни о какой конпенсации этого вреда даже речи не идет. Поэтому можно опять спокойно наступать на грабли.

Принцип 3. Охране озонового слоя и климата — не место в российском законодательстве!

Единственный принцип, который принципиально не хотелось бы закреплять в российском Экологическом кодексе, — это регулирование вопросов охраны озонового слоя и климата.

В этом отношении нам следует, как нас призывал Петр Первый, учиться у шведов. В числе недавно принятых 15-ти национальных целей Швеции в обязательном порядке, как у всякого приличного члена ЕС, присутствуют и борьба с изменением климата, и охрана озонового слоя атмосферы. Естественно, что Швеция ратифицировала и Монреальский с Киотским протоколами, и Парижское соглашение.

При этом, в Шведском экологическом кодексе — основном экологическом законе страны — почему-то нет ни слова ни об охране озонового слоя, ни о климатических изменениях.

Но на мой взгляд, это своего рода подушка безопасности, фактически запасной выход из сложившейся ситуации.

ВЫВОДЫ

1. Необходимо срочно доработать и принять Экологический кодекс РФ.

2. При разработке Экологического права должен четко соблюдаться приоритет национального права над международным.

3. Все природоохранные документы должны базироваться на доказанном научном знании. Гипотезы, подобные «фреоновой гипотезе разрушения озоносферы» или «гипотезе антропогенного глобального потепления» не должны иметь права законодательного оформления.

4. Экологическое право должно опираться на конституционный приоритет человека, оно должно быть методически системным и регулировать не только вопросы защиты окружающей среды, но и вопросы санитарно-эпедимиологического благополучия человека.

Последнее, что хочется отметить, что Шведский кодекс не идеальный образец для копирования и что мы не обязаны безоговорочно принять проект Российского экологического кодекса 2008 года. Конечно, что-то можно заимствовать из этих документов, но без системного подхода к созданию Экологического кодекса нам не обойтись.