Мрак

Во время дебатов кандидатов в президенты США прозвучал вопрос модератора: «Объясните, почему Соединенные Штаты содержат такой большой арсенал ядерного оружия и могли бы рассмотреть вопрос об использовании этого оружия?»

Кандидаты в президенты явно не особо хотели говорить о ядерной войне. Один, в тщетной попытке скрыть свое невежество по вопросу, изрекал хаотичную бессмыслицу. Другая, привыкшая к созданию своих собственных правил игры, просто сменила тему. Постановка вопроса ребром не выявила большого количества знаний по данному вопросу со стороны кандидатов — это было очевидно. Заметно было также, что этой скользкой темы оба предпочли бы не касаться вообще.

Что касается вопроса «неприменение первым» [кстати, первым государством, обязавшимся не применять ядерное оружие первым, стал Китай], то каждый президент, начиная с Гарри Трумэна, поддерживал концепцию, согласно которой «Соединенные Штаты сохраняют за собой прерогативу применения ядерного оружия, чтобы защитить себя и своих союзников против даже неядерных угроз». Другими словами, политический вопрос заключается в том, отвергнут ли Соединенные Штаты официально концепцию «неприменения первым», которая бы запретила любое использование ядерного оружия, за исключением ответа на ядерное нападение. По сообщениям прессы, президент Обама заигрывал с идеей «неприменения первым», но затем отверг ее. Модератор Холт в ходе дебатов просто хотел узнать, что именно оба кандидата, претендующие на место Обамы, думают по этому вопросу. Ничего внятного, как оказалось. Трамп заверил, что первым он использовать ядерное оружие уж точно не собирается и бросился обвинять Обаму за ядерную сделку с Ираном. Клинтон, в своем репертуаре, сменила тему — она сама модерировала свои «собственные» дебаты.

Фирменная Клинтон: пресным тоном бывалого вашингтонского оперативника (по букве собственного сценария) завела: «Слова имеют значения, когда вы баллотируетесь на пост президента. И они на самом деле очень важны, когда вы президент. И я хочу заверить наших союзников в Японии и Южной Корее и в других странах, с которыми мы имеем договоры о взаимной обороне, что мы будем их придерживаться». Это звучало так, как если бы Клинтон уже произносила речь из Овального кабинета. Такие речи хорошо слушаются в Институте Брукингса или Карнеги или на заседаниях Совета по международным отношениям, где зрители кивают либо клюют носом.

Затем она набросилась на Трампа: «Начнет ли он войну? Будет ли он бомбить Иран? Он говорит, что у него есть план, как победить ИГ (запрещена в РФ). Он говорит, что это секретный план, но единственный его секрет заключается в том, что у него нет никакого плана».

Как и Трамп, она не предложила никакой конкретики. Какие хулиганы? Где? Как? В каком порядке? Начнет ли она диалог с путинской Россией? Северной Кореей? Возможно, с Родриго Дутерте на Филиппинах? Как насчет Турции Реджепа Эрдогана? Или Израиля? В отличие от Трампа однако Клинтон действительно говорила полными предложениями, которые следовали друг за другом в определенном порядке. Таким образом, она хотела показать себя квалифицированной и компетентной, чтобы управлять страной?

«Люди ловят слова наших президентских кампаний, пытаясь получить подсказки о том, что мы будем делать. Могут ли они рассчитывать на нас? Будем ли мы вести мир силой или в соответствии с нашими ценностями? Это то, что я намерена делать. Я намерена стать лидером нашей страны, на которую люди могут рассчитывать», — произнесла одну из своих мантр Клинтон.

«Стоит отметить, что в «тайной теологии» ядерной стратегии «первый удар» [подразумевает нанесение по противнику внезапного массированного ядерного удара] и «первое использование» — отнюдь не синонимы. «Первый удар» означает одностороннюю, превентивную войну на уничтожение. Логика первого удара, по сути, основана на расчете на то, что внезапная ядерная атака может нивелировать «ядерный ответ» вашего противника, уничтожая саму возможность ответного удара. Успешный первый удар — это один удар-нокаут, причем тогда, когда ваш противник просто сидит в другом углу ринга», — пишет Эндрю Басевич для журнала Tom Dispatch.

«…Если вам как-то не повезет стоять рядом с двумя официальными лицами, говорящими на «пентагонийском» во время приема, вы заметите, что их язык полон аббревиатур, касающихся проектов непонятных правительственных учреждений, и что они регулярно обращаются к стратегическим концепциям, в том числе к почтенной «триаде» ядерного сдерживания.

Понятие «триада» означает, что, когда страна владеет наземными, воздушными и морскими ядерными силами, это значительно увеличивает ее шансы нанести ответный удар после ядерной атаки. В случае с США и Советским Союзом во время холодной войны, к примеру, если бы обе стороны запустили первый удар (нокаут) с суши или с систем воздушного базирования, то подводные лодки противоположенной стороны все равно бы обеспечили возможность второго сокрушительного удара. Ядерная война долгое время была универсальным сдерживающим фактором, который делал немыслимым вооруженный конфликт между НАТО и странами Варшавского договора…

Конец холодной войны в 1991 году, казалось, уменьшит вероятность ядерной войны, несмотря на то, что оружие получило более широкое распространение по всему миру. Никто и не предполагал такой уровень враждебности по отношению к России, очевидный теперь, и не говорил о том, что Пентагону снова придется сосредоточиться на том, что бы такое предпринять, чтобы выиграть войну с якобы «возрождающейся» Москвой. Ранее на этой неделе президент России Владимир Путин отказался от пакта по ядерной безопасности, ссылаясь на «враждебные действия» со стороны США.

Конечно, большая часть враждебности Пентагона в отношении Москвы сводится к бюджетной инициативе — генералы и адмиралы нуждаются во враге более грозном, чем «международный терроризм», чтобы оправдать усиление роли соответствующих отраслей. Недавние утверждения одного генерала о том, что армия США отстала, а Россия «имеет превосходство», достоверны, только, если учитывать танки и не принимать во внимание военно-воздушные силы США. Сигналы тревоги, поднятые бывшим генералом и политиком Уэсли Кларком, что Россия построила «неуязвимые» танки, были встречены насмешками. Многие из претензий в отношении передовых российских вооружений исходят от украинского правительства, поскольку оно стремится получить наступательные вооружения и военную помощь США.

Реальность такова, что Россия, помимо своего ядерного арсенала, имеет один авианосец против десяти американских, одну шестую часть вертолетов, одну треть самолетов-истребителей, и менее половины действующих военнослужащих. У неё нет эффективных военных союзников, в то время как у США почти все страны Восточной и Западной Европы состоят в НАТО.

Официальная политика США заключается в том, что НАТО обеспечивает традиционное сдерживание на таком уровне, что Россия не будет инициировать начало конфликта с любым из членов альянса, так как это может привести к ответному поражению в короткие сроки. Но Россия будет иметь определенные преимущества, если нападет без предупреждения, опираясь на внутренние фронты и развертывая локальные превосходящие силы. А надежность скоординированных действий НАТО может быть поставлена под сомнение, так как смысл существования НАТО улетучивается сам по себе (даже учитывая, что альянс расширился и включает в себя теперь такие страны, как Черногория). Один офицер армии США как-то сказал: «Как вы думаете, сколько британских солдат хотят умереть за Эстонию?»

Проблемы, связанные с установлением надежной «обычной обороны» в Европе активировали обсуждение второго уровня сдерживания: ядерный зонтик, поддерживаемый Соединенными Штатами, Великобританией и Францией.

Недавние разговоры Обамы о запрете на право «первого удара» Соединёнными Штатами (возможно, Обама хотел хоть как-то оправдать врученную ему Премию мира) были встречены военными и министром обороны Эшем Картером, как «признак слабости». Два либеральных конгрессмена даже хотели внести законопроект с целью запретить в США «право первого удара», но, похоже, он снискал мало поддержки и, скорее всего, так и умрёт в комитете.

Эш Картер, который описывает ядерное оружие как «гарант» безопасности США, недавно выступил на нескольких ракетных базах в Соединенных Штатах. Он заявил, что США и их европейские союзники теперь «освежат» стратегию США путем интеграции традиционных и ядерных вооружений в целях «сдерживания России от мысли, что та может применить ядерное оружия в конфликте с НАТО». Картер пояснил, что Москва уделяет мало внимания «устоявшимся договоренностям по поводу применения ядерного оружия», поднимая, тем самым, «серьезные вопросы» об «уважении предостережений, которые появились еще со времен холодной войны, когда лидеры размахивали своим ядерным оружием».

Картер также уточнил, что «если сдерживание не сработает, вы не оставите президенту вариантов для достижения и защиты целей США и их союзников… все это, в первую очередь, чтобы уменьшить риск использования ядерного оружия». Он подчеркнул также: «наши интересы и способность действовать». Обратите внимание, что Картер даже не упомянул о том, что США не будут первыми применять ядерное оружие, и ясно дал понять, что такой оружейный микс — реакция на то, что он рассматривает, как все нарастающую российскую угрозу. Картер, по общему признанию, анти-российский ястреб. Кроме того, он физик по образованию и эксперт по вопросам политики, связанной с применением ядерного оружия…

На бортах подводных лодок с ядерным оружием офицеры открыто свидетельствуют о состоянии повышенной боевой готовности, вплоть до уровня холодной войны, когда «Россия вторглась в Крым». Относительно новые тактические варианты также обсуждались. В частности, упоминается так называемая «эскалация для деэскалации», которая предусматривает предотвращение обычной атаки с помощью демонстрационного ядерного удара. Ядерное оружие призвано, в этом случае, служить предупреждением о большем ударе, если атака продолжится.

Концепция использования ядерного оружия в качестве предупреждения не совсем нова. «Ядернизация» считалась одним из вариантов во время американских иракских войн, если бы Саддам Хусейн обладал оружием массового уничтожения и был готов его использовать, частью плана были подобные удары.

Новое тактическое ядерное оружие, как и последняя версия американской B-61 [основное термоядерное оружие стратегических ядерных сил США], портативное. Оно может быть запущено с бомбардировщика или как часть крылатых ракет или даже с наземных установок или транспортных средств. Кроме того, операторы могут выбирать по своему усмотрению так называемого количества произведённого продукта — размер взрыва и самой бомбы. Это означает, что демонстрационный ядерный удар может быть специально разработанным и иметь относительно небольшие размеры, чтобы сократить как гражданские, так и военные потери. Такая избирательность делает такую бомбу (в умах некоторых генералов и политиков) потенциально более эффективным средством предупреждения, а не автоматической эскалации боевых действий, и в результате это оружие, по их мнению, становится гораздо «более удобным для использования».

Русские, конечно, имеют схожее оружие, а по некоторым подсчетам их ядерный арсенал является даже более современным. Президент России Владимир Путин недавно сказал, что Москва «сохранит за собой право применить ядерное оружие, если существование России будет находиться под угрозой». Это было интерпретировано, как тот факт, что Путин признает, что его регулярные силы не могут конкурировать с США в долгосрочной перспективе и предупреждает, что Россия может быть вынуждена применить ядерное оружие первая в условиях конфликта, чтобы защитить себя.

Таким образом, делается вывод, что обе стороны, которые сейчас имеют конфликт интересов в Восточной Европе, готовы прибегнуть к ядерному оружию при определенных обстоятельствах. Никто, правда, при этом не спрашивает поляков и словаков, чья земля вполне может стать местом для такой «демонстрации», что они думают по этому поводу; их правительства официально «на борту» НАТО и разделяют её стратегии, направленные на сдерживание России. Германия однако выразила нервозность по поводу подобного бряцания оружием, так как воспоминания о Красной Армии в стране все еще относительно свежи.

Самое ужасное, что некоторые старшие офицеры действительно могут запустить такой процесс, так как непреклонны в убеждении, что война с Россией действительно может быть выиграна. Например, Уэсли Кларк, который пытался спровоцировать конфронтацию с российскими миротворцами в Косово еще в 1999 году. Есть еще безумный генерал Филипп Бридлав (который вышел в отставку в этом году): упорно работавший во время своего пребывания верховным главнокомандующим силами НАТО в Европа над тем, чтобы НАТО и США участвовали в прокси-войне на Украине. В прессу просочились сообщения из электронной почты, в которых предполагалось, что он и генеральный секретарь ООН могут «оформить стратегию НАТО: задействовать рычаги, задобрить, убедить или принудить США реагировать» на российскую «угрозу»; Бридлав признал подобную стратегию «очень многообещающей». Именно тот Бридлав, который регулярно лгал о масштабах российского присутствия на Украине, истерично описывал Москву, как «долгосрочную экзистенциальную угрозу для Соединенных Штатов и наших европейских союзников». Кроме того, генерал, как сообщалось, находился в контакте с представителями Государственного департамента и помощником госсекретаря США по делам Европы и Евразии Викторией Нуланд, которая помогла спланировать переворот, который сверг правительство Украины в 2014 году.

Между тем, Хиллари Клинтон называет Путина «новым Гитлером», а в одной из самых влиятельных газет — «Нью-Йорк Таймс» выходит редакционная статья под заголовком «Незаконное правительство Владимира Путина».

«Реальная опасность заключается в том, что российский народ смотрит на все это с тревогой и, возможно, полагает, что в ближайшее время окажется загнан в угол непримиримым врагом. Путин уже несколько раз предупреждал, что Россия воспринимает себя, как страну в окружении непрерывного расширения НАТО, а также угроз, связанных с вовлечением его страны в войну в Сирии. Опросы общественного мнения показывают, что в России в настоящее время население допускает возможность войны с Западом. Уверенность многих на Западе в том, что Путин «должен оказать сопротивление» при необходимости и форс-мажорных обстоятельствах, основывается на преувеличении фактической угрозы, исходящей из Москвы. Факт в том, что ядерное оружие теперь, видимо, стало действенной опорой в планах сдерживания со стороны НАТО, а также в российских планах самообороны. И это ужасающая перспектива для тех, кто действительно заботится о том, что может произойти дальше», — пишет Филип Гиральди, бывший офицер ЦРУ, исполнительный директор Совета по национальным интересам (Council for the National Interest) для The American Conservative.