Угроза длительной стагнации российской экономики сохраняется, и естественно, что активизируется поиск путей ее преодоления и выхода на траекторию устойчивого роста. Предложено два основных подхода: Алексея Кудрина и «Столыпинского клуба», которые были представлены на заседании президиума Экономического совета при Президенте РФ 25 мая 2016 года. На базе этих подходов их авторы разрабатывают стратегию развития страны. ИА REGNUM обратился к известному специалисту в области денежно-финансовой и валютной политики, ведущему научному сотруднику Института экономики РАН Юрию Марковичу Голанду с просьбой прокомментировать различия в подходах.

Александр Горбаруков ИА REGNUM
Не шути больше никогда

Юрий Голанд: На самом деле между этими подходами есть и много общего. Оба исходят из необходимости глубоких институциональных изменений и структурных реформ, которые призваны повысить эффективность использования материальных, людских и финансовых ресурсов в экономике. Среди необходимых изменений называются развитие конкуренции, судебная защита собственности, для чего надо обеспечить реальную независимость суда от влияния исполнительной власти, кардинальное снижение административного давления на бизнес, повышение качества государственного регулирования экономических процессов. Едины они и в том, что необходимо улучшить отношения с развитыми странами, изоляция от которых, по формулировке Столыпинского клуба, делает задачу технологической модернизации российской экономики практически невозможной. При этом подчеркивается, что такие преобразования требуют много времени, реализовать их даже за три-четыре года трудно.

Справедливости ради надо сказать, что и при существующих институтах у России в 2000-е годы были достаточно высокие темпы роста. Но это случилось благодаря очень благоприятной внешнеэкономической конъюнктуре, которая позволяла увеличивать бюджетные доходы и получать дешевые кредиты в развитых странах. Однако даже в этих благоприятных внешних условиях постепенно началось замедление темпов роста из-за институциональных барьеров. При их ухудшении тем более надо было идти на серьезные преобразования. Так как своевременно это сделано не было, то темпы стали снижаться вплоть до стагнации.

ИА REGNUM: В чем тогда принципиальные различия в подходах?

Прежде всего хочу высказать несколько соображений относительно реальности осуществления тех институциональных изменений, на которых сходятся обе группы экспертов. О необходимости институциональных реформ не раз говорили и руководители страны. Разговоры идут, по меньшей мере, лет 15, но воз и ныне там, а действительно необходимые перемены подменяются их имитацией. Не хватает политической воли для их осуществления, потому что они затрагивают интересы многих влиятельных лиц на разных уровнях власти. Ведь речь идет, в частности, и о том, чтобы ограничить откаты и другие поборы в пользу чиновников, обеспечить равные условия конкуренции на рынке, для чего отказаться от практики представления льгот и привилегий аффилированным с конкретными чиновниками компаниям, поставить барьер использованию правоохранительной системы для передела собственности. Реализация всех этих мер означала бы определенную корректировку и внутриполитического курса, без которой трудно ожидать роста частных инвестиций.

На подобные меры власти обычно идут в крайнем случае под давлением кризисных явлений. Вспомним опыт кризиса 1998 года. Тогда Борис Ельцин пошел на уступку Госдуме, которая дважды отвергла предложенную им кандидатуру Виктора Черномырдина на пост премьера, и внес кандидатуру Евгения Примакова. Он пользовался доверием общества и смог стабилизировать ситуацию, внеся необходимые коррективы в экономическую политику. Однако, если стагнация экономики и падение уровня жизни продолжатся, а необходимые реформы не будут проводиться, то вполне возможно обострение протестных настроений, и руководству страны придется осуществить назревшие перемены в чрезвычайных условиях. Хотелось бы, чтобы так называемое структурное реформирование проводилось в спокойной деловой обстановке.

ИА REGNUM : Если институциональные изменения займут длительный период, то существуют ли другие экономические способы компенсации ухудшения внешнеэкономических условий? В частности, на первый план выдвигается необходимость снижения ставок по кредитам, размер которых сейчас выше средней рентабельности в обрабатывающей промышленности.

Теперь о разногласиях и аргументах. Принципиальные разногласия между двумя подходами появляются при обсуждении вопроса о том, какую экономическую политику проводить в тот период, когда еще не осуществлены институциональные изменения. Кудрин предлагает сконцентрироваться на замедлении инфляции до целевого показателя 4% в год и снижении бюджетного дефицита с существующего уровня более 3% ВВП до 1% посредством в первую очередь сокращения бюджетных расходов. Столыпинский клуб исходит из необходимости незамедлительно начать восстановление экономического роста путем рефинансирования Центральным банком под низкую ставку новых инвестиционных проектов, то есть, наоборот, смягчить денежно-кредитную политику.

Кудрин подчеркивает необходимость снижения инфляции в надежде на то, что это уменьшит неопределенность, позволить снизить кредитные ставки и создаст благоприятные условия для привлечения частных инвестиций. Такой подход сам по себе не вызывает возражений. Проблема в том, какими методами снижать инфляцию. Кудрин поддерживает жесткую денежно-кредитную политику ЦБ, которая в условиях стагнации тормозит подъем экономики. На практике цены снижаются благодаря падению потребительского и инвестиционного спроса, а также ухудшению качества продовольственных товаров. Наглядным примером такой практики может служить расширение использования пальмового масла, вредного, но дешевого. Складывается внутреннее противоречие в такой денежно-кредитной политике. Для повышения инвестиционной активности как драйвера экономического роста в будущем проводится политика, которая тормозит этот рост сейчас, то есть работает на продолжение стагнации.

Столыпинский клуб предлагает другой метод борьбы с инфляцией, называя главным путем ее снижения экономический рост на основе использования передовых технологий, позволяющих снизить издержки производства. Обеспечить это рост предлагается посредством использования эмиссии ЦБ на общую сумму не менее 1,5 трлн рублей в год в течение 5 лет для финансирования высокотехнологических проектов. Намечается несколько целевых каналов инвестирования этих средств, основные из которых два, по 500 млрд рублей каждый: первый — на капитализацию институтов развития, второй — на государственно-частных проекты в области развития инфраструктуры. При этом утверждается, что этот размер инвестиций не приведет к значительному повышению инфляции.

Кудрин не соглашается с этим утверждением и заявляет, что нет необходимости в привлечении дополнительных ресурсов для инвестиций, потому что и имеющиеся средства инвесторы не торопятся направлять на инвестиции, так как не уверены в отдаче от них. В доказательство он приводит данные о больших средствах предприятий и организаций на срочных депозитах в коммерческих банках.

Следует отметить, что широкомасштабные инвестиции в создание новых предприятий действительно несут инфляционную угрозу. Ведь на несколько лет до их ввода в действие на рынке может усилиться дисбаланс спроса и предложения. Эта угроза не реализуется, если в стране есть резервы людских и материальных ресурсов, включая неиспользуемые производственные мощности. Эти резервы требуются как для того, чтобы обеспечить процесс строительства, так и в целях увеличения выпуска потребительских товаров для удовлетворения добавочного спроса со стороны работников, занятых в создании новых предприятий. Спад в экономике снижает загрузку производственных мощностей, уровень их использования по различным обследованиям сейчас не превышает 65%. Следовательно, они могут быть приведены в действие для нейтрализации добавочного спроса. Однако непонятно, есть ли другие условия для такой нейтрализации.

ИА REGNUM : Так, по вашему мнению, достаточно ли денег в российской экономике для финансирования инвестиций?

Действительно, на 1 января 2016 года на депозитах юридических лиц на срок более одного года (именно эти средства по идее могли бы пойти на инвестиции) находилось 9,9 трлн руб., величина сопоставимая с объем инвестиций в основной капитал за 2015 год — 14,5 трлн руб. Из всей суммы этих депозитов в рублях находилось 2,6 трлн руб. и в инвалюте в эквиваленте на сумму 7,3 трлн руб. На валютных счетах предприятия и организации накапливают средства для выплаты внешних долгов или приобретения иностранных активов, причем из-за нестабильности обменного курса на их рублевую оценку большое влияние оказывает изменение курса валюты. Таким образом, реально можно говорить только о части срочных депозитов как источнике финансирования инвестиций, и их наличие не исключает целесообразности привлечения дополнительных финансовых источников. Тем более, если говорить о постепенном выходе на высокие темпы экономического роста, что потребует соответствующего роста инвестиций.

ИА REGNUM : Но если по тем или иным причинам владельцы срочных депозитов не направляют средства на инвестиции, это могли бы сделать банки, где размещены эти депозиты. Ведь банковская система и призвана перераспределять временно свободные средства одних клиентов для использования другими, в том числе и на инвестиционные цели.

Этого в должной мере не происходит, доля банковских кредитов в источниках финансирования всех инвестиций в прошлом году не превышала 8%. Во-первых, при существующих высоких ставках заемщики не заинтересованы в кредитах на инвестиции — нет проектов, рентабельность которых позволяла бы использовать такие дорогие деньги в условиях неясных перспектив развития экономики. С другой стороны, и банки не готовы их предоставлять, опасаясь невозврата денег, тем более, что у них остается такой альтернативный кредиту безрисковый способ вложения средств, как размещение их на депозитах в ЦБ под ставку близкую к 10%.

ИА REGNUM : А почему нельзя снизить ставку?

Эта ставка привязана к учетной ставке, а ее ЦБ определяет в зависимости от уровня инфляции. Поэтому уровень инфляции выступает одним из ключевых показателей. В качестве показателя инфляции используется индекс потребительских цен. Представляется, что было бы правильнее использовать индекс-дефлятор ВВП, который показательнее для определения условий кредитования предприятий, поскольку учитывает рост цен по всей товарной номенклатуре. Так, потребительские цены выросли за 2015 год на 12,9%, а индекс-дефлятор ВВП за 2015 год к 2014 — на 7,7%. Если бы ЦБ ориентировался на этот показатель инфляции, то он мог бы значительно понизить учетную ставку с нынешнего уровня в 10,5%. Это привело бы к снижению ставки по депозитам в ЦБ, а также повлияло на снижения ставок по депозитам в коммерческих банках, что позволило бы им снизить ставки по кредитам.

Денежные власти признают, что по существующим ставкам невозможно развивать производство. Не случайно ЦБ в дополнение к стандартным механизмам использует несколько специальных механизмов долгосрочного рефинансирования на срок до 3 лет с целью поддержки приоритетных секторов, предоставляя кредиты по ставке ниже ключевой. Правда, масштаб таких кредитов сравнительно небольшой — по всем таким механизмам за 2015 год было выдано льготных кредитов всего на 157 млрд руб. В дополнение к этим механизмам правительство выдает через бюджет субсидии отдельным предприятиям в приоритетных отраслях промышленности и сельского хозяйства для возмещения части затрат, понесенных на уплату процентов по кредитам, выданным коммерческими банками как на инвестиционные цели, так и на пополнение оборотных средств. Получается не очень логично — вначале устанавливать высокую ключевую ставку, а потом ее субсидировать для отдельных заемщиков, список которых определяют чиновники.

ИА REGNUM : Но пока этого нет, представляется вполне оправданным стремление Столыпинского клуба найти источники дешевых средств для инвестиций. В докладе Столыпинского клуба упоминается государственный фонд развития промышленности, куда, в частности, предлагается направить средства ЦБ.

Хотел бы отметить в этой связи, что в докладе клуба недооценивается проблема повышения эффективности использования таких средств. А это ключевая проблема. В докладе утверждается, что «связанное» финансирование по целевым каналам является гарантией от нецелевого, неэффективного использования. Что касается нецелевого использования, например, на закупку валюты, то, скорее всего, такая гарантия есть. Что же касается эффективности, то есть экономической отдачи от средств, то институты развития, в которые предлагается инвестировать дополнительные средства, пока что не оправдывают возлагавшихся на них при открытии надежд. Достаточно напомнить о нескольких ныне закрытых убыточных проектах Роснано, которое как раз и было создано для финансирования высокотехнологичных проектов.

Фонд развития промышленности начал работать в 2015 году, и предназначен для поддержки среднего бизнеса. За год он одобрил выделение 24 млрд руб. на софинансирование 74 проектов по ставке 5% на срок до 7 лет. Сумма эта невелика, но она уменьшает риск для частных инвесторов, которые обязались направить еще 153 млрд руб. на финансирование этих проектов. В этом году государство предоставило фонду еще примерно 24 млрд руб. В обоснование своих заявок заемщики обещали, что к 2020 году будут получены очень хорошие результаты, но хотелось бы прежде, чем расширять эту практику, отработать технологию отбора проектов и дождаться каких-нибудь реальных положительных результатов. Сама модель такого финансирования экономического роста возможна и есть положительная мировая практика. Но ее масштабирование до желательных размеров требует серьезного улучшения качества работы соответствующих государственных институтов.

ИА REGNUM : Каковы возможности собственно бюджетной системы поддержать экономический рост?

Предлагая направить дополнительные средства ЦБ в институты развития, Столыпинский клуб исходит из четко сформулированной в докладе мысли о том, что в современных условиях главную роль в финансировании развития должны взять на себя денежные власти. Кудрин же опирается на противоположную идею о первостепенной роли частных инвестиций. Отсюда вытекает и различный подход к возможной величине бюджетных расходов. Он выступает вместе с Минфином и ЦБ за снижение дефицита. Столыпинский клуб, наоборот, считает возможным сохранение бюджетного дефицита на уровне 3% ВВП или даже его увеличения до 5% с тем, чтобы направить дополнительные средства на цели развития.

Сторонники сокращения дефицита указывают на опасность исчерпания Резервного фонда, за счет которого он в последние годы финансируется. Напомним, что Резервный фонд и Фонд национального благосостояния были образованы за счет поступления в бюджет нефтегазовых доходов в период высоких цен на нефть. Они были переведены в инвалюту путем операций с ЦБ и размещены на счете правительства в ЦБ. После этого ЦБ по согласованию с правительством инвестировал их в иностранные активы, и они стали частью международных резервов РФ. Когда возник дефицит бюджета, то стала проводиться обратная операция. Инвалюта на счетах правительства в ЦБ постепенно обменивается на рубли, при этом объем международных резервов не изменяется, но теперь уже эта валюта переходит во владение ЦБ, а он эмитирует рубли на счета Федерального казначейства для финансирования бюджетных расходов. Например, в 2015 году за счет Резервного фонда было перечислено на финансирование дефицита бюджета 2,6 трлн руб. а за апрель-май текущего года еще 780 млрд руб.

Формально из этого фонда перечисляются на финансирования расходов ранее поступившие бюджетные доходы, но фактически речь идет о финансировании дефицита бюджета за счет эмиссии ЦБ. На 1 августа в резервном фонде осталось в пересчете на рубли — 2,5 трлн руб., и эта сумма будет постепенно эмитироваться ЦБ, после чего во владении правительства останется еще фонд национального благосостояния, в котором сейчас в пересчете на рубли 4,8 трлн руб. Такой способ несет в себе явную инфляционную угрозу. Ее можно нейтрализовать при определенных условиях, о которых я говорил выше. Поэтому даже при некотором увеличении бюджетного дефицита всплеска инфляции может и не быть при проведении соответствующей экономической политики.

Тем не менее предлагаемую Столыпинским клубом дополнительную ежегодную эмиссию в 1,5 трлн руб. надо рассматривать с учетом эмиссии ЦБ на бюджетные цели с тем, чтобы общий размер эмиссии не становился чрезмерным и не вызвал всплеск инфляции. Определение предела безопасного увеличения эмиссии — это сложная задача, ибо он зависит от целого ряда факторов. При этом можно согласиться с Кудриным в том, что целый ряд расходов можно сократить. Как показывают материалы Счетной палаты, бюджетные средства нередко используется неэффективно, часть их «распиливается», уходит не по назначению. При этом совсем не обязательно сокращать общий размер расходов, сэкономленные средства можно будет направить на более приоритетные цели развития.

Можно было бы избежать инфляционного влияния расходования Резервного фонда, если бы Минфин продавал принадлежавшую ему валюту на внутреннем валютном рынке, получая рубли от участников рынка, а не от ЦБ. Но Минфин вместе с ЦБ выступает против валютных интервенций, влияющих на обменный курс.

ИА REGNUM : Какова целесообразность продолжения политики свободного плавания рубля?

Кудрин поддерживает позицию ЦБ и Минфина, настаивая на продолжении политики плавающего валютного курса. Столыпинский клуб придерживается противоположной позиции, указывая на необходимость снижения волатильности курса рубля. Правда, трудно согласиться с предлагаемым им методом такого снижения посредством введения валютных ограничений. Это крайний метод, целесообразный лишь в чрезвычайных условиях. Он ведет к побочным негативным явлениям, и в нем нет необходимости при наличии значительных валютных резервов. Существуют более простой и эффективный способ снижения волатильности курса при помощи валютных интервенций. Он позволяет определить на практике валютный коридор для курса, не допуская чрезмерного укрепления или ослабления рубля. В условиях неустойчивой внешнеэкономической конъюнктуры свободный плавающий курс ведет к такому уровню экономической неопределенности, который существенно препятствует разработке инвестиционных проектов, и необходимо перейти к управляемому плаванию, исключающему большие колебания рубля.

ИА REGNUM : Какие еще подводные камни существуют на пути практической реализации предложений Столыпинского клуба?

Переход к регулированию валютного курса вместе со снижением ставок можно рассматривать как способы активизации частных инвесторов, дополнительные к использованию эмиссии ЦБ для финансирования проектов, отобранных экспертами и чиновниками. Столыпинский клуб предлагает применять оба метода. Однако надо иметь в виду, что второй путь фактически означает дальнейшее ограничение рыночной конкуренции, опасность ее бюрократизации. Пока в наших условиях разного рода отборы получателей госсредств ведут к тому, что они достаются тем, кто имеет связи с принимающими решения. Достаточно напомнить об известных особенностях различных тендеров по госзакупкам, которые, несмотря на вроде бы прозрачную процедуру, выигрывают заранее намеченные поставщики. Естественно, что средства должны представляться тем, кому можно доверять. Но если бы заранее намечались знакомые по критерию надежности и эффективности, то такую практику можно было бы считать оправданной. К сожалению, зачастую действуют другие критерии.

ИА REGNUM : Получается, что однозначных решений быть не может в принципе?

Конечно, не может. Важно понимать, что коррупционные риски, о которых так много говорится, накладываются на присущие инвестициям естественные риски, связанные с определением спроса на продукцию будущих предприятий в условиях неустойчивого экономического положения. В этом проявляется общая проблема координации деятельности различных отраслей и регионов, которая еще больше обостряется при активизации инвестиционной деятельности. Государство в рыночной экономике призвано снижать такие риски рыночной неопределенности. Принятый более двух лет назад закон о стратегическом планировании и был задуман для решения этих проблем, однако, пока не видно каких-либо реальных результатов его реализации. В таких условиях есть опасность того, что воплощение в жизнь предлагаемых Столыпинским клубом рецептов стимулирования экономического роста пойдет по известному принципу В. Черномырдина «хотели как лучше, а получилось как всегда».

Однако, наличие всех этих рисков не означает, что надо, как это предлагает Кудрин, отказаться от попыток ускорить рост с помощью государственных средств. Но следует заранее озаботиться разработкой тех мер, которые могут эти риски ослабить. Среди них, в частности, следует предусмотреть усиление общественного контроля за работой институтов развития и повышение обоснованности стратегий развития отдельных секторов экономики, предусматривающее их увязку между собой. На этой основе возможен деловой диалог между экспертами группы Кудрина и Столыпинского клуба. Договориться трудно, пока спор идет вокруг общих, часто идеологических утверждений. Но давно настало время перейти к рассмотрению конкретных инструментов преодоления угрозы стагнации и оживления экономического роста.