«Докажем своё превосходство над Россией»: дежавю и пророчество Польши

С 1 сентября 2016 года в Польше вступает в силу закон о декоммунизации. Пока он касается переименований улиц и площадей, связанных с «коммунистической идеологией» (это более 1,3 тысячи названий по всей Польше). Однако сенаторы уже готовы дополнить закон, включив туда обязательства по демонтажу памятников советским воинам, освобождавшим Польшу от фашистского ига.

Многие спрашивают: как Варшава додумалась до такого? Это же не террористы, разрушившие гордость человечества — сирийскую Пальмиру. Но оказывается, Польша «всего лишь» взяла на вооружение свой индивидуальный опыт капитуляции перед собственным варварством и уничтожения собственного христианства, которым польская культура гордится настолько, что устами Мицкевича называет себя «Христосом Востока».

В этом августе исполнилось 90 лет, как в Варшаве был стёрт с лица земли Александро-Невский православный собор. Уничтожение величественного храма стало символом — в ряду многочисленных националистических варварств и против высших достижений великой польской культуры — именно польского националистического варварства XX века. Всего в межвоенной Польше было взорвано, разобрано и осквернено более 500 православных церквей, прежде воздвигнутых, как утверждала тогдашняя польская пресса, якобы «с демонстративной целью унизить польское национальное чувство».

Столько же — более пятисот — памятников красноармейцам планирует сокрушить Польша ныне. И возникает дежавю, когда мы слышим слова директора Института национальной памяти Польши Лукаша Каминьского, что эти памятники — «символы порабощения и подчинения Польши». Историческая идентичность этого народа вновь поражается официальным варварством. Об этом и поговорим.

Бесспорно, параллели в этих дьявольских, разделённых почти столетием, инициативах налицо. Громить православные храмы вчерашний осколок Российской империи начал с момента обретения независимости — с 1918 года. Массовые акты вандализма продолжались вплоть до 1938 года, когда на Холмщине было уничтожено до 150 сельских церквей. Демонтировать монументы советским воинам-освободителям поляки начали также сразу, как только объявили себя «независимыми» от своей коммунистической истории, — в 1989 году. В 1990 году власти Кракова распорядились снести первый памятник — 10-метровую скульптуру маршала Советского Союза Ивана Конева — того человека, что буквально спас исторический Краков от разрушения и уничтожения.

Для меня очевидно, что уничтожение как памятников религиозной культуры, так и воинской славы России не связано с идеологической подоплёкой. Грош цена тем, кто верит, что сегодня, круша обелиски с красной звездой, Польша борется с коммунистическим прошлым. Юзеф Пилсудский слыл ярым антисоветчиком, но это не мешало ему поощрять взрывы православных святынь. И ему было плевать, что Русская православная церковь, гонимая в те годы Советами, теоретически могла стать союзником II Речи Посполитой в деле оккупации западной окраины распавшейся Российской империи — если бы политика Пилсудского была действительно лишь антисоветской, а не антирусской и антиправославной.

Фундаментальная причина — что сто лет назад, что сейчас — признак святости этих объектов для русского-советского-российского народа. Православные церкви и монументы советским солдатам для наших предков и для нас, их потомков, — это святые места. Официальная Варшава не изобретает велосипед, она лишь «доводит» его сообразно эпохе. Но также подло бьёт в самое сердце русскому человеку.

В 20-е годы прошлого века Gazeta Warszawska прямо писала: «Уничтожив храм, тем самым мы докажем своё превосходство над Россией, свою победу над нею». Или же ещё: «Скоро уже не останется никаких следов (от Варшавского собора). Пусть таким же образом в душах польских не останется следов московского господства над Польшей».

Полякам достаточно заменить сегодня слово «храм» на «памятник красноармейцам», и смысл не изменится. Как не изменится смысл риторического вопроса Ексакустодиана Махароблидзе, служившего в Первую мировую духовником Русской армии: «Но разве можно бывшее сделать небывшим?..» Словно точно так же говорил духовник не только про поверженный Варшавский собор, а про освобождение советскими солдатами Польши от фашистского порабощения.

Православные церкви в Польше сохранились единицами и то благодаря лишь тому, что они были «перепрофилированы». Например, в Остроленке в храме устроили склад металлолома, а в Сташове — кинотеатр (а мы-то думали, что подобное осквернение церквей — ноу-хау советских атеистов). В защиту советских атеистов, к слову, скажу, что первый христианский храм был разрушен поляками в 1918 году, когда в Советской России о подобном богохульстве ещё и не помышляли.

Сегодняшние польские власти также копируют столетней давности доводы для тех слоёв населения, кто способен выступить против государственного варварства. Например, в русской газете «Церковные ведомости», вышедшей в 1926 году в Сербии, читаем, что «главным мотивом к разборке Александро-Невского собора в Варшаве было [названо] то, что собор построен из неугодных материалов и угрожает разрушением». Ничего не напоминает? Не так давно власти города Пененжно также говорили, что стела генералу Ивану Черняховскому находится в аварийном состоянии и может рухнуть в любой момент (кто её до этого состояния довёл, польские чиновники умолчали, хотя монумент внесён в реестр польско-российского межправительственного соглашения по охране памятников).

Дальше сходства не заканчиваются. Как писали те же «Церковные ведомости», «привезённые из-за границы тараны не смогли ничего сделать с монолитной прочной массой стен Варшавского собора». И в прошлом году польские «ломастеры» долго не могли сокрушить стелу непобедимого генерала Черняховского. Говорят, даже технику меняли.

Теперь акцентируем внимание на цифрах. Первое — это число разрушенных церквей и памятников советским воинам, планируемых под снос. Повторюсь, это практически одинаковое количество. Пугающее одинаковое, поскольку получается, что история повторяется, а конец её известен.

Итак, по разным оценкам, в период II Речи Посполитой было снесено с лица земли более 550 православных соборов, церквей, часовен. В польско-российском соглашении по уходу за местами памяти и захоронениями военнослужащих речь идёт о 561 памятнике красноармейцам — освободителям Европы от фашизма.

Вторая цифра — это колоссальные затраты на «очищение», которые легли и лягут на плечи польского населения. Например, чтобы сокрушить только один Варшавский собор, пришлось совершить около 15 тысяч взрывов. Для Польши это были ощутимые сугубо военные траты. Прибавьте сюда денежное довольствие сотням человек, которые расчищали местность от многотонных обломков.

Сегодня польские власти предварительно планируют потратить только на замену уличных табличек в связи с переименованием 1,5 миллиона злотых (26 млн рублей). Расходы на снос памятников Красной армии ещё никто не брался подсчитывать.

Далее — отметим реакцию мировой общественности на польский государственный вандализм тогда и сейчас. Трезвомыслящие люди предупреждали и предупреждают о роковой ошибке: переписать историю нельзя. Для этого надо сначала дебилизировать свой собственный народ. Но дебилизированному народу национальная история уже будет не нужна.

В 1924 году польский сенатор Вячеслав Богданович говорил о последствиях разрушения Варшавского собора так: «Приезжают иностранцы — англичане, американцы — и с удивлением взирают на это, фотографируют и фотографии распространяют по всему миру — естественно, вместе с мнением о польской культуре и цивилизации…»

Английский писатель Стивен Грэм, которого сложно заподозрить в симпатиях к Советскому Союзу (он известен как автор откровенно антисоветского романа «Распавшаяся Россия»), так характеризовал уничтожение храмов в Польше: «И мир, цивилизованный мир, мир христианский молчал, и только пресса изредка уделяла этому варварству по несколько строчек негодования. А ведь этим варварством нанесён удар не по Русской церкви и по беззащитной России, это удар по Богу».

Сегодня европейские общественные деятели точно так же удивлены. Испанский публицист Антонио Мартинес, знакомя своих читателей с варварскими методами Польши (он скандально называет эту страну «молодой демократией»), сравнивает эти методы с работой героя романа Оруэлла «1984», который ежедневно удалял любые упоминания людей, впавших в немилость правящей партии. А шведская газета Dagens Nyheter выносит в заголовок вопрос — «Является ли варварством снос советских памятников в Польше?».

Как тогда, так и сейчас в Польше живут здравые люди, которые противодействуют войне с памятью. Уже в новейшую историю вошло содружество «Курск», которое по всей Польше восстанавливает монументы героям-красноармейцам.

В 20-е годы прошлого века православные поляки также вставали на защиту попранных святынь. Газета Nasz swit в 1924 году писала, что в Подляшье население «героически защищало свою церковь». По данным издания, в Убродовице (городок у нынешней границы с Украиной) противостояние с полицией закончилось кровопролитием: до 60 человек получили ранения, в том числе десять детей. В местечке Стенжыца под Любином конные солдаты топтали паству прямо в церкви, а женщин выбрасывали из храма за волосы, так что «в руках оставались пряди волос».

Чем завершится это историческое дежавю? На этот вопрос в своё время ответил о. Иоанн Кронштадтский. Когда он — ещё в конце XIX века — узнал о планах построить в Варшаве православный собор, то сказал пророческие слова:

«…С горечью вижу я сооружение этого храма. Но таковы веления Божия. Недолго спустя по постройке его — зальётся Россия кровью и распадётся на многие кратковременно-самостоятельные государства. И Польша станет свободной и самостоятельной. Но я провижу и восстановление мощной России, ещё более сильной и могучей. Но это совершится уже много позже. И тогда будет разрушен Варшавский собор. И тогда доля испытаний постигнет Польшу. И тогда закроется её последняя историческая страница. Звезда её померкнет и потухнет».

Звезда межвоенной Польши светила 20 лет. Звезда современной, «третьей» Речи Посполитой светит 27-й год.

Польша катится к тому, чтобы пророчество вновь сбылось.