10 июля 1943 года в британский порт Плимут прибыл эсминец «Ураган» со скорбным грузом на борту. Корабль доставил останки премьер-министра Польши в изгнании, генерала Владислава Сикорского, который погиб в авиакатастрофе — самолет с ним, вылетевший из Гибралтара в Лондон, упал в Средиземное море 4 июля, через 16 секунд после старта. Вместе с Сикорским в самолете находились его дочь, начальник штаба генерал Тадеуш Климецький, два депутата британского парламента и члены экипажа. Некоторые историки до сих пор считают загадочной эту аварию, полагая, что смерть генерала над Атлантикой не была случайной. Как будто какой-то рок висел над Сикорским, на что намекает и судьба эсминца, который доставил его тело в Плимут.

Ministerstwo Informacji rządu RP
Тайна смерти Сикорского (в центре) до сих пор будоражит польских историков

«Ураган» был спущен на воду 2 марта 1942 года, получив бортовой номер G-90, и 5 декабря передан в пользование польским морякам. В связи с миссией по доставке останков премьер-министра Польши в Плимут в Адмиралтействе появилась идея передать эсминец в качестве подарка для польского военно-морского флота. Первый лорд Адмиралтейства Альберт Виктор Александер направил запрос премьер-министру Уинстону Черчиллю, мотивируя это тем, что положительное решение с указанием причины станет важным эмоциональным жестом для союзников-поляков. Вопрос обсуждался в британском правительстве, его одобрили министр иностранных дел Энтони Иден и канцлер Кингсли Вуд, однако против высказался Черчилль. А уже 8 октября 1943 года «Ураган» во время сопровождения конвоя SC 143 был потоплен немецкой торпедой. В тот день погибло 178 поляков и около 20 англичан, что считается одним из крупных по числу жертв крушением во время Второй мировой войны.

Такой же трагичной была судьба самого Сикорского. Генерал являлся открытым противником маршала Пилсудского и в довоенной II Республике места ему не было. Во второй половине 1930-х годов он формально находился в распоряжении министерства военных дел, но фактически пребывал за пределами страны, проходя обучение во Франции в Ecole Supérieure de Guerre. В 1936 году он присоединяется к оппозиционному «Моржскому фронту» (названному по имени швейцарского города Морж, где собрались его участники), выступавшему против режима санации пилсудчиков. Одновременно Сикорский начинает публиковать в газете Kurier Warszawski еженедельные обзоры военно-политической ситуации, в которых предупреждает об опасности дальнейшего усиления нацистской Германии. Генерал выдвигает в противовес идею создания альянса демократических государств (с участием Польши) и СССР, направленного против Берлина. В связи с обострением международной обстановки Сикорский в 1938 году возвращается в страну. Еще до начала наступления гитлеровцев на Польшу он просил от верховного главнокомандующего Эдварда Рыдз-Смиглы назначить его на фронт, но ответа так и не получил.

30 сентября 1939 года генерал становится премьер-министром Польши в изгнании, однако вступает в конфликт с членами кабинета и президентом Владиславом Рачкевичем, которые воспринимали Советский Союз в качестве агрессора, равного нацистам. Между тем у Сикорского иная позиция. Он уже в 1940 году, понимая, что силы поляков, эвакуировавшихся в Великобританию, недостаточны, разрабатывает программу создания польской 300-тысячной армии, но уже в СССР. 19 августа 1940 года генерал отправил британскому правительству секретный меморандум, предложив создать польские военные подразделения на востоке. Против этого выступил Рачкевич — Сикорского чуть было не отправили в отставку, потребовав от него в любом случае отказаться от намерения вступить в переговоры со Сталиным. Концепция генерала сработала только после вторжения нацистов в СССР. Лондон и Москва уже 12 июля достигли соглашения о военном сотрудничестве, понимая, что проблемой создания широкой коалиции против III Рейха остается Польша.

Однако Сикорскому было необходимо преодолеть сопротивление тех польских политиков, которые требовали не только денонсации советским правительством пакта Молотова-Риббентропа, но и гарантий, что границы освобожденной Польши будут проходить по линии, очерченной в Рижском договоре от 1921 года. То есть, включать Западную Украину и Западную Белоруссию. Москва таких обещаний не давала. Это первое. Второе. Камнем преткновения оставалось и так называемое «Польское подпольное государство» (PPP), действующее на оккупированных территориях и готовящее восстание. Как указывает историк Кароль Сацевич, нападение Германии на Советский Союз было воспринято «конспирацией» с радостью, но по иным причинам, чем теми же британцами. Еженедельник Biuletyn Informacyjny (информационный листок РРР) в передовице от 26 июня 1941 года писал: «Господу Богу слава и благодарение! Со вздохом облегчения и радости приняла Польша новости о начале боевых действий между немцами и московитами». В других публикациях указывалось, что эта война является возможностью ослабления и «даже распада советской империи», истощением «обоих партнеров, которые потеряют возможность навязывать всему миру собственную тиранию».

Эти провинциальные представления, конечно, не могли и не устраивали страны будущей антигитлеровской коалиции, что понимал генерал Сикорский. 30 июля 1941 года в Лондоне он подписывает договор с советским послом Иваном Майским, чем открывает дорогу для создания польских военных частей на востоке. На подписании присутствовали Черчилль и Иден, но даже это не отвратило некоторых членов правительства Польши в изгнании от демарша — так, за три дня до заключения договора в отставку подал министр иностранных дел Август Залеский. Но логика страшной войны диктовала свои условия. Тем удивительным оказался «срыв» Сикорского в апреле 1943 года, когда нацисты объявили об обнаружении тел польских офицеров в Катыни. Генерал потребовал расследования Международного Красного Креста. Но на тот момент Смоленщина была под контролем Германии — представители стран антигитлеровской коалиции никак не могли принять участие в работе следственной комиссии.

26 апреля 1943 года Советский Союз разорвал дипломатические отношения с польским правительством в изгнании, хотя Сталин в переписке с Черчиллем не исключал возможности возобновления отношений. Москва сделала ставку на Союз польских патриотов во главе с Вандой Василевской и приступила к организации 1-й Варшавской польской пехотной дивизии имени Тадеуша Костюшко под командованием полковника Зыгмунта Берлинга. Сикорский делает два шага. С одной стороны, он называет Берлинга «предателем», который дезертировал из Войска Польского. С другой, дает согласие на переговоры своих представителей в Польше и командования Армии Крайовой с деятелями Польской рабочей партии. Коммунисты готовы доверить генералу пост премьер-министра после освобождения Польши Красной армией. 2 июля 1943 года в Каире во время инспекции польских подразделений Сикорский говорит о согласии на изменение восточной границы Польши и необходимости конструктивного возврата в польско-советских отношениях.

Так что же произошло после этого в Гибралтаре? Польский журналист и писатель Дариуш Балишевский в начале 2000-х годов провел собственное расследовании той самой загадочной авиакатастрофы. Он выступил со следующей версией: Сикорский был убит! Задушен, так как якобы все, кто перед похоронами — уже в Лондоне — видели генерала в гробу, отмечали, что на лице генерала не было следов травм, зато запомнили его темно-коричневый цвет, характерный для жертв удушения. 4 июля 1943 года на летном поле Гибралтара приземлилась советская делегация во главе с послом Маевским, вследствие чего поляков во главе с Сикорским скрывали в отдельном крыле дворца губернатора. Но это неправдоподобно, утверждал Балишевский. Генерал не стал бы прятаться от русских. Поэтому события могли развиваться по другому сценарию — Сикорский погиб не в авиакатастрофе поздно вечером, а был убит за несколько часов до того во дворце губернатора. Однако Майский, которому в 1966 году сделал запрос немецкий писатель Роль Хоххут, сообщал, что из Лондона он вылетел в ночь с 4 на 5 июля и, соответственно, прибыл на Гибралтар только 5 июля. И о смерти Сикорского узнал 6 июля в Каире во время завтрака в посольстве Великобритании.

В 2009 году в Кракове состоялась эксгумация тела генерала. По мнению судебных медиков, проводивших экспертизу, генерал не был задушен или отравлен, а его травмы характерны для пострадавших в транспортных происшествиях. Исключен был также взрыв самолета, в котором он летел. Институт национальной памяти Польши (IPN), тем не менее, объявил о начале расследования, чтобы исключить версию о саботаже и заговоре. 30 декабря 2013 года прокурор IPN объявил о закрытии дела. В официальном пресс-релизе говорилось, что нет разумных оснований полагать, что смерть главнокомандующего и его спутников была вызвана «преступным путем до вылета из Гибралтара». И хотя кое-кто до сих пор считает, что в Кракове лежит чужой человек, а не Сикорский, однако точка поставлена: гибель генерала признана роковой случайностью. Так бывало в истории Польши, что ей просто не везло. Может быть, дело в настойчивом желании польских игроков сделать крупную ставку в игре мировых держав. Но величавые и могучие айсберги всегда найдут способ договориться друг с другом за счет «титаников», тем более маленькой польской шлюпки. Не этот ли символизм держали в уме мудрецы из Североатлантического Альянса, назначившие на 8−9 июля дату проведения саммита НАТО в Варшаве? Кто знает…