Цыгане — без права на правду?

Я давным-давно не смотрю телевизор, настолько давно, что у меня его и нет. Дома у меня тоже особо нет. Так что в каком-то смысле я мог бы стать цыганом. Однако фильм, о котором пойдёт разговор, произвёл на меня очень сильное впечатление. Не потому что он хороший. Скорее наоборот. Фильм довольно средней, но какая-то грусть меня охватила. Хоть пой под гитару на луну.

Прежде всего, это документальное (или псевдодокументальное кино), писать про него почти то же самое, что писать про камеру видеонаблюдения в магазине… Хотя разница есть. Всё-таки в нашем случае у создателей была какая-то точка зрения, не очень замысловатая, которую они хотели донести до зрителей. Был монтаж, сценарий, закадровый текст… Режиссура. Фильм произвёл такое сильное впечатление во многом потому, что он несёт в себе некоторый парадокс: это фильм о нечистоплотности, но сделанный примерно так же нечистоплотно…

Фильм про то, как важно быть культурным и серьёзным, но при этом никакой особой интеллигентности создатели не проявили. Это и понятно. Сложно быть известным журналистом. Нужно всех разоблачать, выводить на чистую воду, открывать людям глаза, с видом первооткрывателя говорить, что Волга впадает в Каспийское море, а лошади едят овёс, а кто лошадей ворует, тоже всем примерно известно… (пару смешков в рукав). Как тут обойтись без спасительного цинизма? Как не ограничить свои ум, честь и совесть рамками небольшого телевизионного расследования, чуть желтоватого, как осенний лес… Приходится учиться интонации передачи «В мире животных», когда говоришь о людях… Авторы прекрасно с этим справляются.

Ну да, разумеется, зритель любит просто и ясно, чтобы и кто виноват, и что делать. Вот, скажем, цыгане незаконно подключаются к газопроводу, ну в самом деле, не начинать же разбираться, а законно ли вообще устроено пользование недрами в нашей стране, тут ведь ещё не понятно, до чего так можно дойти, кто тогда больше ворует. Всегда лучше, чтобы было просто и ясно. Ответы в конце задачника даются раньше, чем мы приступили к решению.

Почему бы не сделать фильм про цыганскую культуру или историю? Скажем, исследование о цыганах в русской истории, литературе, например, об их связях с аристократией золотого века русской культуры. Или даже цыганах, которые, вопреки простому и ясному взгляду, всё-таки получают высшее образование и работают? Говорят, и такие тоже есть. Или цыганах, которые воевали на войне? Поэтому и не сделать, что никакого особого «резонанса» он не вызовет. А надо рубить правду-матку, а то, что летят щепки, так это у нас любят.

Да и для серьёзного взгляда на цыганскую историю есть другие исследователи. Да. К счастью, есть и другие, один из них, Николай Бессонов, кстати говоря, фигурирует в фильме как один из интервьюируемых участников… Интересно, что он позже комментирует фильм в одном из своих радиоэфиров, где желающие могут убедиться, что он думает о подобной журналистике. У Николая Бессонова есть сайт, на котором можно почитать научные статьи о цыганах и получить ссылки на другие источники по этому вопросу.

Фильм сделан как плоская талантливая тенденциозная работа. Какую идеологию, впрочем, она проповедует, сложно сказать. Но есть в меру ироничный закадровый текст, какие-то монтажные склейки. Есть моменты, сомнительные с этической точки зрения. Например, скрытая камера. Ничего сильно страшного и нового в этом нет. Например, камера при контрольной закупке наркотиков. Остаётся только вопрос: чья же это камера? Речь идёт о купленной плёнке у оперативников? Или сами журналисты настолько сблизились, что их допустили до подобных действий? Не будем же мы считать, что журналисты способны, зная заранее, кто именно находится в разработке, делать с ними интервью, чтобы позже, когда их посадят, — сделать эффектный монтажный переход?

В этом есть что-то неприятное. Конечно, это всё не для дешёвой популярности, а ради высоких моральных целей, но всё-таки…Добиваться доверия разных людей, чтобы потом их обманывать для того, чтобы сделать фильм. Я уж не говорю про то, что не факт, что все участники фильма, даже некриминальные, дали бы согласие оказаться в таком контексте, если бы заранее знали, как их хотят использовать. Этот фильм крайне интересен как показательный случай гибкости «правды», которая что дышло — куда повернул… Представим себе логику в духе: среди серийных убийц не было обнаружено ни одного цыгана, зато множество русских, нужно ли говорить, что… Цыгане настолько коварны, что ускользают от поимки. Вообще, передёргивание фактов, цифр — это хлеб современной «телевизионной журналистики». Как оказывается, не только политической.

Можно ли представить себе на месте цыган в подобном фильме, например, евреев? Всё-таки вряд ли… И не потому, что нельзя ничего найти про мафии других народов. Цыгане беззащитны. Цыганам сложно ответить «за народ». У них почти нет органов контрпропаганды. Голоса немногих учёных, изучающих цыганскую историю, или представителей «цыганской интеллигенции» тонут в хоре усредненно газетных оценок… Я уж не говорю про азбучные истины, что у преступника нет национальности и так далее…

С другой стороны, я ничего не знаю об этом. Я даже не курю богемные сигареты «gitan», но для меня фильм стал поводом узнать чуть больше про цыганскую культуру, чтобы хотя бы внутренне не соглашаться с тем, как они были показаны. Я испытал лёгкую обиду. Хотя ничего личного. Я думал о цыганах с почтительного расстояния, скорее как о героях русской прозы золотого века…

Мой собственный опыт столкновение с цыганами, точней знакомства, был минимальным: один их них, как говорили, «цыганский барон», учился на философском факультете; ещё один танцевал чечётку; один живёт в Индии; однажды, гостя у друга, пожилого шведа, я был свидетелем, как мой друг приютил цыганскую семью по просьбе его далёких знакомых. Нет, у них не было золотых вещей и цветастых шалей. Они искали работу — нормальную работу, пусть низкоквалифицированную. Мы вместе ужинали, я играл с их детьми, мы говорили с матерью семьи на ломаном испанском в меру моих возможностей (цыганка выучила его, смотря сериалы), а с отцом-цыганом — на английском. Мой друг-швед был полиглотом… Он всячески старался помочь цыганам с социализацией, борясь с далеко не таким открытым европейским обществом, и, может быть, у них всё получится. Дела мои были не многим лучше, чем их цыганские. Поэтому особого повода ощущать себя «белым человеком» не было. Людьми они казались неплохими.

Там же я видел цыганский табор на уроке шведского, который проводили волонтёры, это были уже чуть более «дикие» цыгане. В самой Швеции они разбивали табор в лесу, но после жалоб добропорядочных шведов, гулявших с собаками, палатки снесли, а остатки сожгли. Мы гуляли по этим местам. Мой шведский друг левых убеждений отзывался об этом как о «фашизме». Разве что серебрится где-то забытая ложка в золе. Мне было почти всё равно. Я посмотрел на солнце, оно было ярко-жёлтым среди леса. Шумела листва. Мне тоже было почти некуда идти, но, в отличие от цыган, у меня не было даже табора. А по вечерам мы пили чай, смотрели в окно и говорили о жизни. Жизнь казалась прекрасной.