Как сообщает турецкая газета Birgün, президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган обратился с личной просьбой к президенту Азербайджана Ильхаму Алиеву и главе Белоруссии Александру Лукашенко содействовать в нормализации отношений с президентом России Владимиром Путиным. Чуть ранее, накануне своего визита в США для участия в похоронах известного боксера Мухаммеда Али, он говорил следующее: «Я не пойму, какого первого шага от нас ждут. С Путиным мы были друзьями, и когда из-за пилота, который совершил ошибку, или по другой причине приносят в жертву такую огромную страну как Турция, — это заставляет задуматься. Думаю, что нам нужно прикладывать усилия для того, чтобы снова выстроить отношения с Россией. Я желаю, чтобы мы как можно скорее преодолели эту проблему». В этой связи иранское издание Ettelaat подметило, что «Эрдоган не уточнил, ошибка какого именно летчика, российского или турецкого, привела к ухудшению отношений».

Николай Лосев. «Блудный сын». 1882 год. Холст, масло

Но дело не в этом. Чего не понимает Эрдоган, ведь российская сторона, помимо извинений, требует от Анкары возместить материальный ущерб за уничтожение российского самолета и наказать виновных? Напомним, что Россия всегда бережно относилась к своим отношениям с Турцией. Один раз, 3 октября прошлого года, когда российская авиация вела работу на сирийской территории, был случай, когда наш самолет на несколько секунд оказался в воздушном пространстве Турции. Тогда, по словам главы МИД России Сергея Лаврова, президент Путин лично принес извинения своему турецкому коллеге, что означало «абсолютно незначительное нарушение, которое, турки это знали, никоим образом не означало, что мы планируем какие-то враждебные действия в отношении Турции». То есть фактор «извинения» приобретал политический смысл, а отказ турецкой стороны следовать предложенному сценарию сразу высвечивал провокационную сущность инцидента.

Ведь можно было бы принести извинения, урегулировать возникшие формальности, и только потом при возникновении каких-то вопросов вынести их на обсуждение совместной экспертной комиссии. Заметим, что Эрдоган, даже при личных гипертрофированных политических амбициях, уже проявлял гибкость в своей политике, когда публично принес извинения за массовое убийство курдов в 1930-х годах: «Если власти должны принести извинения от имени всего государства, то я готов извиниться. И я приношу свои извинения». Правда, это произошло в момент, когда турецкая армия развернула масштабную военную кампанию против Рабочей партии Курдистана, что вызвало огромные нарекания со стороны Евросоюза.

В нашем случае все шло иначе. Эрдоган в своем интервью американской телекомпании CNN заявлял, что он не собирается извиняться перед Путиным за сбитый российский самолет. По его словам, «если кто-то и должен извиняться, то — не мы», и что «извиняться должны те, кто вторгся в наше воздушное пространство». Анкара самоуверенно полагала, что Москва не рискнет вводить какие-либо санкции против нее, жертвуя многомиллиардным товарооборотом с этой страной и своими серьезными энергетическими проектами. И просчиталась. Когда это стало очевидно, и Турция начала ощущать серьезные убытки, Эрдоган стал искать обходные пути для восстановления контактов с Путиным, начиная от создания некой рабочей группы до поиска стран-посредников. Ставка делалась на президента Казахстана Нурсултана Назарбаева и президента Азербайджана Ильхама Алиева.

Позиция Казахстана оказалась невнятной, поскольку он оказался в тисках между своими интересами в союзе тюркоязычных государств, через который проходили заметные векторы его внешней политики, и отношениями с Россией, плюс вовлечение внешних игроков — помимо Турции и России — в сирийский конфликт. Но, как ни крути, Астана сделала свой выбор, когда поддержала проект Турции по созданию двусторонней комиссии по расследованию инцидента с российским самолетом, что косвенно подвергало сомнению версию Москвы, хотя Назарбаев не предложил свои услуги посредника. В этой связи пресс-секретарь российского президента Дмитрий Песков заявил, что «предложения никак не будут способствовать разрешению проблемы, поскольку оно зависит не от какой-либо рабочей группы, а только от турецкого руководства, которое должно принести России извинения».

На роль посредника в примирении Москвы и Анкары активно себя предлагал Баку. Он больше всех других тюркоязычных государств выигрывал от былого российско-турецкого альянса, убеждая Анкару в наличии доверительных личных отношений Алиева и Путина. Местом предполагаемой встречи назывался то Баку, то Нахичевань. Азербайджанский лидер заявлял: «Наша страна испытывает сожаление и беспокойство в связи с напряженностью между Турцией и Россией. Азербайджан исторически поддерживает тесные связи с обеими странами. Мы готовы приложить усилия к снижению и устранению напряженности в отношениях Турции с Россией». Правда, Баку был более осторожен в конкретных предложениях, отделываясь только общими фразами, хотя не исключено, что он негласно выходил на Москву с какими-то предложениями. Но проблема была в том (как отмечала турецкая Star gazete), что теперь уже бывший глава правительства Турции Ахмет Давутоглу призывал экспертов «обратить внимание на географию его визитов после инцидента с российским самолетом», а он посетил Азербайджан, Казахстан, балканские страны и страны Северной Европы.

«Все эти страны связывают разные, но очень крепкие отношения с Россией. Болгария и Сербия — традиционные друзья России в Европе, — писала Star gazete. — Казахстан из-за наличия большого числа русского населения, как и Белоруссия, всегда находится в тесной связи с Москвой; Азербайджан, по меньшей мере, наравне с Финляндией обеспокоен политикой России последнего времени. Об Украине и говорить нечего, она воюет с Россией… Мы спрашиваем наших дипломатов: «Турция в ответ на агрессивную политику Путина создает новую ось?» Ответ: «Нет. Турция дает сигнал напрямую связанным с Россией странам и на весь мир выражает свою позицию». Возникающая картина была очевидна, поэтому кандидатура Азербайджана в качестве посредника в примирении Турции с Россией отпадала. По имеющейся информации, Турция запрашивала и Иран о таких посреднических возможностях, но результаты этого зондажа остаются неизвестными.

Существовал еще один сценарий, на который рассчитывали в Анкаре. Подавая внутренней аудитории свои отношения с Москвой как «личный кризис между Эрдоганом и Путиным», Анкара пыталась убеждать, что «располагает гармоничными отношениями с НАТО и ЕС», что она, оказавшись «в самом центре напряженности в регионе, остается важным и незаменимым стратегическим союзником Запада». Но Североатлантический альянс не демонстрирует желания из-за Турции втягиваться в конфликт с Россией. Обнаружились и расхождения между Анкарой и Вашингтоном в отношении курдского вопроса, а также в тактике борьбы с ИГИЛ («Исламское государства» — организация, запрещенная в России), что по выражению Standard and Poor’s, привело к следующему: «Турция стала терять рейтинг надежности и предсказуемости», а «дилеммы, оказавшиеся перед Турцией во внешней политике, стали расти как снежный ком». Но самое главное состоит в том, что Эрдоган разругался и с президентом США Бараком Обамой, хотя рассчитывал сыграть на американо-российских противоречиях в отношении урегулирования сирийского кризиса.

И вот сам Эрдоган, возвращаясь из Вашингтона, поделился своими мыслями на борту самолета с журналистами: «Мы очень надеялись, когда господин Обама выбрал Турцию в качестве первой страны для осуществления первого официального визита, как только он занял должность [президента США]… К сожалению, наши ожидания не оправдались. Например, в экономической сфере наши отношения ухудшились, а не улучшились. Наши ожидания по международной политике также не оправдались. Мы не смогли продемонстрировать общее присутствие в Сирии и Ираке». Он отметил, что одной из наиболее острых проблем является поддержка Вашингтоном курдских отрядов народной самообороны (YPG) — военизированного крыла Демократического союза (PYD) — в их борьбе с террористической группировкой «Исламское государство».

При этом Эрдоган добавил, что нельзя винить лишь американского лидера в сирийском кризисе. «Конечно, я бы ожидал от Обамы гораздо более сильной позиции — и до сих пор жду. Ваш союзник по НАТО сталкивается с угрозой на границе с Сирией. Турцию расстраивает, что тот, кто играет в этом существенную роль, получает от вас поддержку», — заявил турецкий лидер. Он также подчеркнул, что другая проблема, которая его беспокоит, это точка зрения России на конфликт в Сирии. «Наша дружба с мистером Путиным вознесла взаимные интересы на очень высокий уровень», — констатировал Эрдоган, добавив, что ситуация в корне изменилась после того, как Анкара сбила российский военный самолет в ноябре 2015 года. По его словам, объем торговли с Россией был даже выше, чем с США, и турецкие власти ставили цель достичь отметки в $100 млрд ежегодно. «Надеюсь, мы скоро восстановим наши отношения и вернемся к этим старым денькам с еще большей отдачей», — подчеркнул он.

Это откровенное признание того, что геополитический пейзаж внутри и вокруг Турции оставляет желать лучшего, но Эрдоган рассчитывает каким-то образом восстановить статус-кво во взаимоотношениях с Россией, вернуться в Москву даже в образе побитого блудного сына с растраченным впустую геополитическим ресурсом, когда, по выражению одного турецкого эксперта, «европейские политические мужи в упор расстреливают его политический курс». Но чтобы изменить это, необходимо многое поменять и в самой Турции, когда она, по выражению британского издания Al Arab, стала «больным человеком Ближнего Востока».

Поэтому неизвестно, какой «касыд» (касыда — одна из форм большого лирического стихотворения в восточной поэзии) будут исполнять Алиев и Лукашенко Путину, выступая в роли посредников примирения с Эрдоганом? Но лучше было бы, как говорит турецкий адмирал в отставке Сонер Полат, чтобы «Турция, которая сама создала кризисную ситуацию, сама же в ней разобралась, прибегая к нестандартным дипломатическим методам». Что ни говори, но развал Турции — не в интересах России.