Добро пожаловать в постчеловеческий мир! И никто не бросится вас спасать!
«Did I say it was a love story? No, it’s a horror movie»
Всё перепуталось в домах кино… Всё смешалось. То настенные граффити кажутся высшей мудростью, а лубки — спасением (не брезговали же комиксами-клеймами создатели икон, тогда почему должны брезговать создатели кино?), то массовую культуру проклинают как истинный признак конца света и первую ступень на лестнице деградации. Но ныне фильмы снимают по компьютерным играм, а компьютерные игры делают по канонам кино.
Жанры давно переживают усталость, сейчас уже никого не удивляют фильмы ужасов с элементами комедий, или вот, скажем, тоже неизвестно что — помесь «боевика» с мультиками… Главное, чтобы мелькало. Во время работы над текстом случилось подслушать разговор случайных соседей по автобусу (звучит как вымысел, но чистая правда — бывают и такие совпадения). Так вот, молодой человек говорил девушке, обсуждая фильм: «Нормальное кино, главное, что думать не надо… так, чисто пришёл… прикололся». Цитирую близко к тексту. Из его уст это была положительная рецензия. Вскоре они вышли, а я продолжил ехать в почти пустом полуночном автобусе, глядя сквозь квадраты окон на город, который вполне себе вписывался таким образом в комикс. Юноша был неправ. Конечно, думать можно было, и даже на этом кино… Думать.
Про что?
Хоть про что.
Про тайные мечты о всемогуществе. Про статьи Фрейда о юморе и других облегчениях существования, ибо шутки в фильме не отличались завидным разнообразием, но были отчётливы, как вкус прикуривателя во рту, как стало понятно в одной из сцен… И все говорят плохие слова… Миры комиксов существуют уже десятилетия, и если в России они всё-таки чуть параллельны нашей «большой духовной традиции» (сложно всё-таки представить, что люди всерьёз будут, например, воспринимать Толстого и Достоевского в быстрорастворимых комиксах как «правильный способ» их употребления), то за рубежом комиксы уже давно завоевали не только детскую и подростковую аудиторию, но и взрослую тоже (речь не только об Японии, но и вообще огромной культуре западного графического романа).
Да и у нас уже можно, к примеру, прочитать переведённую энциклопедию героев «Марвел» — крупнейшего производителя комиксов. Энциклопедия прекрасно скоротает офисные будни. Судя по цене, она доступна в основном банкирам. Если вам кажется, что среди тысяч героев кого-то не хватает, то можете придумать своих супергероев. Человек-степлер, который способен плеваться скобками и выносить за них врагов. И женщина-ножницы, которая разводит ноги, чтобы порезать злоумышленников… И вырезает всё зло, всё бездарное и плохое из мира. Как великий редактор. О как, друзья мои, спасите нас от пошлости. Помогите улучшить мир… Ваше время пришло.
В самом фильме постоянно осуществляется режиссёрская попытка найти второе дно, нащупать какую-то «более глубокую» линию: так есть линии пересечения реальностей, и вообще сами линии «умирания от неизлечимой болезни», «поиска своего лица», «борьба за любовь» — всё это «довольно серьезно». Если бы чуть меньше шуток и сленга, да ещё и актёров, то не миновать бы этой картине философской глубины. Подобный жанр можно было бы назвать «застенчивый артхаус»: как обычно, создатели как бы чуть-чуть извиняются, что делают такую массовую продукцию, словно бы где-то среди кадров и правда спрятано сокровища духа.
Одной из интересных особенностей такого кино являются сложности с состраданием: в самом деле, чему, собственно, тут сострадать? Добро пожаловать в постчеловеческий мир! Все эти замедленные полёты пуль и так далее — всё это в какой-то момент стало восприниматься как естественное… То, что когда-то было «комиксом», сейчас вполне воспринимается почти как «реальность». Настолько много мы видели подобного. Нельзя же всерьёз сострадать персонажу компьютерной игры. («Мы» в данном случае — представители молодых поколений.)
В картине «Дедпул» всё решает физическая сила. В этом смысле супергерои сильно отстают от своих предшественников. Например, Одиссею, который обладал не только силой, но и какими-то интеллектуальными способностями, чтобы выбираться из запутанностей и передряг. Чего стоит история с называнием себя «Никто» в пещере. Даже Геракл обладал некоторыми зачатками интеллекта…
Есть в картине, конечно, и «меташутки» про кино. Например, «обнаружение камеры», когда внезапно герой поворачивается на камеру и оказывается, что он осознает, что его снимают и что мы его видим. Есть и пародийная отсылка к «Крёстному отцу», вообще игра с цитатами. Игра с цитатами — дело не очень хитрое. Особенно если учесть, что с точки зрения радикального постмодернизма цитатой, собственно говоря, оказывается всё… Каждую секунду мы волей-неволей кого-то цитируем. Но оказывается, чтобы попасть в нужный клуб, цитировать надо всё-таки известных для большинства. Чем создатели фильма битый час занимаются. Бывают фрагменты, граничащие с «авторскими шутками». Вроде выпрыгивания романтичных анимационных животных в одной из сцен вокруг сокрушенного героя… Если вы научитесь находить интерес и смысл, и вкус и в таком кино, то интерес и смысл в остальной жизни для вас отыскать станет проще простого…
На этом, пожалуй, стоило бы закончить. Но осталось ещё несколько сотен знаков до минимальной требуемой нормы статьи. Что же ещё можно рассмотреть в этом кино? Припрыгает ли мне навстречу человек-степлер со своей любовницей женщиной-ножницами, чтобы как-то перемонтировать эту статью, этот фильм, а заодно и весь этот мир — в сторону большего вкуса и утончённости? Вероятно, увы, не всё под силу даже супергероям. Парадоксальность этой посредственной картины, что её можно смотреть только с точки зрения «просвещённого кинозрителя», а то и «киногурмана». Хочется быть супергероем… Не таким, как все.
Однажды на уроке музыки в средней школе мой друг рисовал комиксы (он был сыном настоящего художника), у него был этот особый дар. Петь мы не умели оба, но он хотя бы умел рисовать. Я страшно ему завидовал. Каждый раз на клеточках его тетради разворачивалась очередная история. С облачками реплик. Взрывами. Врезками. Вау. Бумс. Ва-а-а-а-а-а-ах. Было интересно следить за приключениями его героев. Он хотел стать великим художником, а стал дизайнером интерьеров. А я пишу тексты средней руки.
И никто не собирается нас спасать.