72 дня, которые потрясли мир. Могла ли Коммуна победить?

Смотрите галерею фотографий и картин «Блеск и падение Парижской коммуны»

XIX век похоронил феодальную Европу. Виной тому явилась Великая французская революция, которая создала новый язык, развеявший остатки монаршего всевластия. Подобно Риму, чередовавшему республиканский период с имперским, Франция пустилась в масштабные завоевания и поиски самой себя. Крупная буржуазия, нуждаясь в территориальных захватах и внутриполитической стабильности, не чуралась экспериментов. Поэтому с 1804 по 1870 год Париж неоднократно менял своих хозяев: 18 мая 1804 г. Наполеон основывает Первую империю, которая в апреле 1814-го сменяется реставрацией Бурбонов. Французы будут их терпеть до августа 1830 г., когда к власти после череды волнений придет потомок младшей ветви Бурбонов — Луи Филипп Орлеанский. Его «Июльская монархия» продержится до 1848 года.

Европу накрывает буря, прозванная льстецами «Весной народов». В этот беспокойный год Карл Маркс опубликует «Манифест коммунистической партии». Он предчувствует неладное. Чтобы остудить мятежную улицу, Франция вновь выбирает Республику, президентом которой становится Луи Наполеон Бонапарт, племянник того самого Бонапарта. В декабре 1852 г. он решается повторить путь своего дяди — страна переходит во власть Второй империи и теперь уже Наполеона III. Французы заплатят за его ошибки новым социальным экспериментом — Парижской коммуной, которая войдет в историю как первое правительство рабочих. Впрочем, не будем забегать вперед.

На дворе 1 сентября 1870 г. Старый Свет облетела неслыханная новость — император Наполеон III попал в плен, проиграв битву при Седане. Немцы идут к столице. Пушки Круппа готовятся обстреливать Париж. Монархия пала под грузом войны, республиканцы берут власть, избирая Адольфа Тьера главой временного правительства. Теперь опытному французскому политику угрожает не окружение Наполеона, а голод и эпидемия, охватившие Париж. За осенью следует холодная зима. Но даже морозный воздух не может скрыть горечь поражения во Франко-прусской войне. Сопротивление теряет смысл, а унижения следуют за унижениями. 18 января 1871 г. в зеркальном зале Версаля, в пышной резиденции французских королей будет провозглашена Германская империя.

Так немцы отомстят Наполеону I за взятие Берлина. Спустя десять дней Отто фон Бисмарк, архитектор немецкой победы и этой войны («Эмсская депеша»), вынуждает Жюля Фавра подписать перемирие. 3 марта, после ратификации документа Национальным собранием, германские войска покидают Париж. Наступает точка кипения. 18 марта столицу охватывает социальный взрыв — Тьер эвакуирует правительство в Версаль, открывая коммунарам путь к власти. Восстание начинается на Монмартре, там же и проливается первая кровь. Клод Леконт, направленный правительством для подавления мятежа, отказывается стрелять в толпу, которая всюду воздвигает баррикады. Мятежники расстреливают 53-летнего генерала-бонапартиста. А следом за ним расправляются с командующим национальной гвардии Парижа Клементом Тома.

Германию такое положение дел устраивает — чем хуже обстановка, тем проще будет навязать условия мирного соглашения. Начинается гражданский конфликт — версальцы объявляют тотальную войну коммунарам. 21 марта писатель Виктор Гюго перебирается в Брюссель, откуда пытается хоть как-то образумить стороны конфликта. «Коммуна — хорошее дело, которое делается плохо… Вызвать конфликт в такой час! Развязать гражданскую войну вслед за войной с внешним врагом! Не дождаться даже момента, когда уйдет враг! Развлечь победившую нацию самоубийством нации побежденной! Дать возможность Пруссии, этой империи, этому императору, любоваться зрелищем цирка зверей, пожирающих друг друга, и этот цирк — Франция! Вне зависимости от той или иной политической оценки, не предрешая вопроса о том, кто прав и кто виноват, преступление Восемнадцатого марта заключается именно в этом», — негодует Гюго в своем письме из Бельгии от 21 апреля 1871 г.

Читайте подробнее о Гюго: Как нахлобучить красный колпак на словарь?

И тогда за дело берется Бисмарк — с его подачи вся европейская пресса за несколько недель возводит Карла Маркса в ранг вождя Парижской коммуны. Хитроумный «железный канцлер» пытается дискредитировать социалистов и Интернационал, который в действительности занял выжидательную позицию. Вот как характеризует влияние Интернационала советский исследователь Ирина Бах во втором номере журнала «Новая и новейшая история» (1961 г.): «18 марта 1871 года французские секции Интернационала еще не настолько окрепли в теоретическом и организационном отношении, чтобы возглавить рабочий класс Франции. Отсутствие во Франции единой и сильной пролетарской партии — одна из важнейших причин поражения Коммуны». По ее словам, Коммуна возникла «стихийно», а «главную роль в ней сыграли парижские рабочие, среди которых в последние годы Второй империи велась активная пропаганда социалистических идей; многие из рабочих принадлежали к Интернационалу, принимали участие в его конгрессах, на которых обсуждались основные программные и организационные принципы марксизма». «Членами Интернационала были видные деятели Коммуны Э. Варлен, Л. Франкель, З. Камелина и многие другие», — заключает Бах.

Сам Фридрих Энгельс оценивал роль Интернационала более сдержанно. «Коммуна была, несомненно, духовным детищем Интернационала, хотя Интернационал и пальцем не шевельнул для того, чтобы вызвать ее к жизни; таким образом, на Интернационал до известной степени довольно справедливо возлагалась ответственность за Коммуну», — признает он в 1874 г.

Прежде чем мы перейдем к описанию ее трагической судьбы, обратим внимание на одну историческую аналогию. 14 июля 1789 г. разъяренная толпа взяла Бастилию, крепость, построенную в далеком 1382 г. по инициативе короля Карла V из династии Валуа. Новая Франция предпочла растоптать народную память о монархии. «Désormais ici dansent» («Отныне здесь танцуют») — такую надпись оставят парижане на табличке, которую повесят на руинах крепости. Вскоре место крепости займет одноименная площадь, которая сохранится до наших дней. 12 апреля 1871 г. коммунары решили уничтожить еще один символ, теперь уже бонапартистской Франции — Вандомскую колонну, построенную по декрету Наполеона I от 1 января 1806 г.

Коммунары мотивировали свои действия следующим образом: «Парижская коммуна, считая, что императорская колонна на Вандомской площади является памятником варварству, символом грубой силы и ложной славы, утверждением милитаризма, отрицанием международного права, постоянным оскорблением побеждённых со стороны победителей, непрерывным покушением на один из трёх великих принципов Французской республики — Братство, постановляет: Статья первая и единственная. — Колонна на Вандомской площади будет разрушена». Узнаете язык? Это язык Октября 1917 года, которым Россия говорит с тех пор.

По большому счету, Парижская коммуна являет собой первый тревожный звонок для XX века, который был заглушен Первой мировой войной. Речь идет о гибридном конфликте, породившем значительные жертвы. «Общее количество жертв версальских расправ не поддается точному учету. 30.000 убитых, 40−45 тысяч подвергшихся долговременному аресту, 13 тысяч приговоренных /278/ судами к разным наказаниям, затем тысячи вынужденных эмигрантов. Общий итог составит не менее 100.000», — напишет впоследствии редактор «Капитала» Иван Скворцов-Степанов (1870−1928 гг.).

Смотрите галерею фотографий и картин «Блеск и падение Парижской коммуны»