oa.uj.edu.pl

— Пал Андреич, вы шпион?— Видишь ли, Юра…

Пародия на фильм «Адьютант его превосходительства»

11 марта Министерство природных ресурсов и экологии России (МПР) высказалось по вопросу, являющемуся в «климатическом процессе» камнем преткновения, — о методологии учета поглощения углекислоты (CO2) российскими лесами. Важность темы требует комментариев этой новости.

Итак, первое. МПР информирует общественность, что соответствующие предложения по методике учета «направлены в Правительство РФ для представления их на заседании Специальной рабочей группы по Парижскому соглашению, которое планируется провести в Бонне (Германия) 16−25 мая 2016 года».

Однако, во-первых, Парижское климатическое соглашение Россией еще не подписано, и выносить этот вопрос на международный уровень, тем более в Специальную рабочую группу, явно преждевременно. Сначала нужно разобраться у себя.

Во-вторых, если говорить о международном учете, то его методика разрабатывалась Межправительственной группой экспертов по изменению климата (МГЭИК). Неужели не понятно, что рабочая группа, которая соберется в Бонне, отправит предложения МПР именно туда, где ее и похоронят? Может, на это и расчет?

В-третьих — и это главное. От чьего имени действует МПР, если свои предложения оно не удосужилось согласовать с отечественными экспертами? Между тем, они давно требуют создать национальную систему учета поглотительного ресурса. И не только лесов, но и всех российских экосистем. Причем, научно обоснованную, а не волюнтаристскую, подогнанную под определенные экономические и политические интересы.

Так что инициатива МПР если что и доказывает, то лишь последовательную приверженность этого ведомства «двойным стандартам»: лояльность западным «трендам» климатического процесса стыдливо прикрывается подобными заигрываниями с российской общественностью.

Идем дальше. В МПР утверждают, что предложенная ими «методология предусматривает максимальный учет поглощения российскими лесами (не только бореальными) парниковых газов».

Опять возникает вопрос об отечественных экспертах, которых не только обходят так тщательно, как могут, но и скрывают факт игнорирования их мнения от общественности. Но если МПР не интересуется доводами российских специалистов, значит, оно прислушивается к другим, не российским. Не может не возникнуть вопрос: это глупость, предательство национальных интересов или потакание собственным ведомственным или даже личным интересам в рамках отработки внешних обязательств?

Ответ на эти риторические вопросы содержится в следующем, весьма показательном фрагменте сообщения от МПР. «Действующая методология в рамках РКИК ООН (Рамочной конвенции об изменении климата. — Авт.) предусматривает учет лишь 23−24% от реального поглощения. Напомним, 12 декабря 2015 года решением 21-й Конференции Сторон РКИК принято Парижское соглашение. Минприроды России обеспечило подготовку переговорных позиций Российской Федерации. В переговорах принял участие глава Минприроды России Сергей Донской».

Методология МГЭИК, положенная г-ном Донским в основу «переговорных позиций России», действительно учитывает менее 25% реального поглощения парниковых газов нашими лесами. Это правда. Обман в другом: площадь этих лесов составляет менее 10% российской территории. Между тем, поглощают CO2 не только леса, но и тундра, степи, болота, водные поверхности и другие экосистемы. Но в методологии МГЭИК, которой придерживается в Секретариате РКИК и которой руководствуется МПР, эти среды, то есть 90% поглотительного ресурса российских территорий, просто не учитываются. Игнорируются! Для чего? Чтобы свести «дебет с кредитом» так, как это выгодно не России, а организаторам «климатического процесса».

Иначе говоря, приходится признать и, самое главное, обратить внимание, как специалистов, так и широкой российской общественности на следующую очевидную вещь. Официальная позиция наших делегаций на международных переговорах вступила в противоречие с национальными интересами России не сегодня и даже не вчера или позавчера. Она находится в таком противоречии на протяжении всех 22-х лет протекания «климатического процесса», ибо потакает лживой, шельмующей нашу страну, методологии МГЭИК, помогая с ее помощью скрывать реальный поглотительный ресурс экосистем 90% территорий.

Ну и в чьих интересах это делается? Можно, конечно, предположить, что в МПР работают дилетанты, но не до такой же степени! Может быть, на это вопиющее противоречие пора обратить внимание не только общественности, но и компетентных органов?

Продолжаем наш анализ. «Согласно требованиям Рамочной Конвенции ООН об изменении климата, а также в соответствии с Парижским соглашением учет выбросов и стоков парниковых газов, включая углекислый газ, производится только для выбросов и стоков антропогенного происхождения, обусловленных прямой хозяйственной деятельностью человека, — видимо потому, что дикая природа только отравляет атмосферу по мнению МГЭИК. — В связи с чем, отчетность Российской Федерации содержит оценки баланса углерода для тех лесов, в которых ведется активная хозяйственная деятельность (лесозаготовки, рубки ухода и санитарные рубки, охрана лесов от пожаров, мероприятия по борьбе с вредителями и болезнями леса и т.д.)».

Подобных требований в РКИК не существует. Более того, в преамбуле к этому международному документу, на который ссылаются в МПР либо его прочитав, либо сознательно переиначив, говорится о противоположном. «Напоминая, что в соответствии с Уставом ООН и принципами международного права государства имеют суверенное право разрабатывать свои собственные ресурсы согласно своей политике в области окружающей среды и развития и несут ответственность за обеспечение того, что деятельность в рамках их юрисдикции или контроля не наносила ущерба окружающей среде других стран или районов за пределами действия национальной юрисдикции». И далее: «Вновь подтверждая принцип суверенитета государств в международном сотрудничестве в деле реагирования на изменение климата…», — четко и однозначно указывается в Рамочной конвенции, и откуда взяли свои соображения представители МПР, ведомо видимо только им самим.

Таким образом, Россия вправе сама определять научно обоснованный баланс воздействия экосистем ее территорий на атмосферный воздух, в том числе на климат, а не замыкаться на оценке углеродного баланса «управляемых» лесов по запасам древесины, которые составляют лишь менее 10% российских территорий.

10%, и ни процентом больше! Почему в МПР так цепляются за эту цифру? Потому, что обсуждаемым документом ведомства, с одной стороны, бездоказательно утверждается, что в эти 10% «управляемых» лесов входит более 76% всего лесного массива России, что есть прямая ложь и дезинформация общественности. И что самое показательное, признается отказ от учета поглотительного ресурса резервных лесов, водно-болотистых угодий, степей и тундр. А в «леса» тем временем почему-то включаются сенокосы, пастбища и торфоразработки. Чем руководствовались чиновники МПР, выводя такую градацию поглощающих экосистем, опять совершенно неясно.

«Методической основой для выполнения оценок антропогенных выбросов и абсорбции парниковых газов служат руководящие документы, разработанные МГЭИК, — утверждают в МПР. — В соответствии с ними, для оценки годовых изменений запасов углерода на лесных землях используется метод, предполагающий вычитание потерь углерода из величин приращения углерода за отчетный период на основе принципа зонально-провинциального деления территории Российской Федерации. Такой подход используется в Национальном докладе о кадастре антропогенных выбросов из источников и абсорбции поглотителями парниковых газов, начиная с 2010 года».

Опять «руководящие документы МГЭИК»! Вот прямой вопрос к чиновникам из МПР, на который у них честного ответа нет: почему в Парижском соглашении — ни слова нет о Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию 1992 года? Потому, что ссылаться на нее, в частности на 17-й принцип, оставляющий методику оценки и отчетности в национальной компетенции, невыгодно? А МПР выгодно? Тоже нет, несмотря на то, что этот принцип соответствует национальным интересам России, а вот эта развернутая цитата со всей очевидностью им противоречит? И в чем тогда состоят интересы МПР, и в каком соотношении они находятся с национальными интересами России? Риторические все вопросы, однако…

Главное же здесь заключается в том, что именно в методологическом обеспечении поглотительного ресурса лесных территорий — так это называется на профессиональном языке экологов — скрыт самый основной двойной стандарт МГЭИК. Изменение запаса углерода на лесных землях влияет на поглотительную способность лесных территорий, но не находится в прямой зависимости. Это связано в первую очередь с возрастом лесов, особенностью растительности на территории и климата. Запасы углерода могут накапливаться как в древесине на корню, так и в заготовленной древесине для длительного «захоронения», например для жилищного строительства, переработки в целлюлозу или экспорта. Крайне некорректно и научно необоснованно вычитать объемы углерода в заготовленной древесине из объемов поглотительных потоков углерода лесной территорией. Это все равно, что из потоков дождя вычитать объём образовавшихся луж и констатировать, что дождя не было…

«При этом проблемным является вопрос не полноты «учета» единиц абсорбции углерода лесами, а их «зачета» в национальных обязательствах Российской Федерации по сокращению выбросов парниковых газов», — продолжает «объясняться» МПР.

Главным проблемным вопросом для МГЭИК остается отказ учитывать в методологическом обеспечении баланс между выбросами и поглощением; из понятных конъюнктурных соображений настаивают на том, чтобы либо о поглощении вообще забыть, чтобы донорами прикрывать загрязнителей, что опять-таки противоречит Декларации Рио, ее 16-му принципу. Либо развести поглощение (абсорбцию) с выбросами так, чтобы рядом их никто не поставил и между собой не связал. И в поддержке этой лукавой позиции, продвигающей внешнее управление российским природопользованием, а по сути экономикой в целом, соучаствуют эксперты МПР, готовящие национальные сообщения к научно необоснованным «двойным стандартам» рекомендаций МГЭИК. С какой целью, в чьих интересах они игнорируют эту очевидную научную необоснованность? Но явно не в национальных!

Хотя кое в чем из своих действий пытаются оправдаться. Получается, правда, неуклюже: Киотский протокол, по мнению МПР, «плохой» (зачем только подписывали и ратифицировали?), а вот Парижское соглашение…

«…В рамках первого периода выполнения обязательств по Киотскому протоколу… (2008−2012 гг.) зачет поглощения в секторе лесного хозяйства был ограничен определенной искусственной величиной (не более 33,0 Мт С/год для Российской Федерации), что составляло лишь 23−24% от реального поглощения, которое было оценено и представлено в отчетности Российской Федерации, — читаем в министерских «оправданиях». — Практика искусственных ограничений распространена и на второй период (2013−2020 гг.) действия обязательств по Киотскому протоколу к РКИК ООН. В тексте Парижского соглашения какие-либо ограничения на зачет отсутствуют».

Во-первых, если Россия на ограничение зачета согласия не давала, то на что жалуется МПР? Во-вторых, если в Парижском соглашении ограничения отсутствуют, то зачем было направлять российские предложения по методике в Специальную (боннскую) рабочую группу — с этого мы начали, не так ли? Достаточно было просто поставить перед фактом и учесть все, что только можно, а не жалкие 10%.

И в заключение этого «детского лепета» от российского Минприроды: «В настоящее время базовым уровнем для лесного сектора Российской Федерации считается баланс парниковых газов в лесных экосистемах по состоянию на 1990 года. Для возможности полного зачета поглощения СО2 лесами необходимо учитывать только те выбросы парниковых газов, которые поступают в атмосферу, то есть поглощение СО2 управляемыми наземными экосистемами должно учитываться полностью».

Ну, а кто, собственно мешал это сделать на протяжении 22-х лет и мешает сделать сейчас? Сами и не учитывали, хотя и были должны. Кому должен, как говорится, всем прощаю! Так что приведенная цитата — образчик фарисейства, как говорится, «высшей пробы» (которую негде ставить»).

Что в «сухом остатке»?

Ясно, что от подписания Россией Парижского соглашения необходимо воздержаться до тех пор, пока в стране не появятся научно обоснованный учет поглотительного ресурса экосистем территорий, а также национальная стратегия регулирования выбросов и поглощения парниковых газов. Именно на этом, а не на ведомственных и корпоративных интересах, должна основываться наше отношение к Парижскому климатическому соглашению. В том числе к его подписание и ратификации.