Лидеры России и Казахстана Владимир Путин и Нурсултан Назарбаев поговорили по телефону. Особое внимание они уделили состоянию российско-турецких отношений. В конце прошлого, 2015 года вскоре после инцидента с российским бомбардировщиком Су-24М глава Турции Реджеп Эрдоган связывался с Назарбаевым, транслируя ему свое желание встретиться с российским президентом. Согласно официальным сообщениям, тогда глава Казахстана выразил не только «сожаление о случившемся» и «озабоченность ухудшением российско-турецких отношений», но и поддержал предложение «для поиска выхода из конфликтной ситуации создать двустороннюю комиссию». Вместе с Астаной ситуацию с предложением посредничества между Анкарой и Москвой вентилировал и Баку. Правда, нам не известно, был ли у президента Азербайджана Ильхама Алиева с его российским коллегой разговор на эту тему.

Иван Шилов ИА REGNUM
Владимир Путин

Эрдоган настойчив в желании поговорить с Путиным. После «очередного инцидента» с российским Су-34, который якобы нарушил воздушное пространство страны, турецкий президент вновь публично изъявил желание обсудить ситуацию с российским лидером лично. Однако Путин это пожелание проигнорировал, что подтвердил его пресс-секретарь Дмитрий Песков, подчеркнув: «Никаких переговоров Путина и Эрдогана не предвидится в ближайшем будущем». Складывается впечатление, что, будучи с визитом в Астане, премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу обратился с просьбой к Назарбаеву переговорить на эту тему с Путиным. Случайность или нет, однако именно в этот момент прозвучало заявление посла России в Турции Андрея Карлова, который отметил, что «проблема, существующая в отношениях между Россией и Турцией, связана с частью действующего турецкого руководства». Посол уточнил: «Мы никогда не говорили, что Турция является для нас враждебной страной. Более того, президент России подчеркивал, что турецкий народ — дружественный нам народ. Проблема существует только с частью действующего турецкого руководства, с которым невозможно договориться. К сожалению, из-за этого будем иметь отношения на гораздо более низком уровне, товарооборот резко сократится».

При этом отмечая, что «необходимость в посредничестве для нормализации российско-турецких отношений отсутствует», Карлов напомнил, что «мы ждем официальных извинений от турецкой стороны, наказания виновных и компенсации того ущерба, который был нанесен нашему государству». Турецкая сторона на других уровнях, включая МИД, действительно высказывает сожаление о случившемся, но проблема день ото дня начинает приобретать системный характер. Складывается устойчивое ощущение того, что на определенном этапе Анкара, интенсивно развивавшая всесторонние и многопрофильные отношения с Россией, обретая в ее лице не только равноценного, но даже предпочтительного партнера, вдруг решила переиграть Москву или запутать. Россия давно наблюдала за такими маневрами Турции, рассчитывая на то, что ей удастся все же решить имеющиеся проблемы политико-дипломатическими методами. Но мы никак не рассчитывали, что Эрдоган, позиционируя себя в качестве партнера и союзника по антитеррористической борьбе, нанесет предательский удар в спину. Таковым он воспринимается именно потому, что раньше Анкара в отношении Москвы даже в условиях обострения ситуации на Ближнем Востоке вела себя более чем аккуратно, не переходя красную черту, часто разыгрывая российскую карту в своих отношениях с Западом.

Как ни крути, но вопрос о том, был ли инцидент с уничтожением российского бомбардировщика заранее спланированной акцией с участием третьей стороны или это инициатива исключительно турецкого правительства, остается открытым. Главное то, что исполнителем акции выступила Турция, хотя от ответа на поставленные вопросы зависит выявление причин, по которым она решила принести в жертву свои отношения с Россией, перечеркнув возможности для взаимодействия на Ближнем Востоке. Как считают некоторые источники ИА REGNUM в Стамбуле, Эрдоган и его команда то ли были кем-то серьезно дезинформированы, то ли неправильно просчитали возможную реакцию Москвы на инцидент, будучи уверенными в том, что в условиях кризиса она не решится свернуть с Анкарой торгово-экономические и другие отношения. «Позиция России после этого инцидента была не очень дипломатичной, — почему-то считает Эрдоган. — Она была сенсационной. Нехорошо было сразу после инцидента говорить о санкциях». Но дело не только в санкциях. Россия быстро изменила стилистику своих действий в целом на Ближнем Востоке и в Сирии в частности, что стало держать Эрдогана в напряжении, чуть ли не на грани психологического срыва, когда одна проблема стала накладываться на другую, а сама ситуация как внутри страны, так и вокруг нее день ото дня осложняется. Турецкий президент начал сразу и одновременно бросаться сразу на всех.

На днях в интервью турецкой газете Hürriyet он, явно провоцируя первых лиц в России и в США, выступил с резкой критикой в адрес проводимой ими политики в Сирии. Говоря о действиях России, турецкий лидер риторически обратился к своему российскому коллеге: «Что вы делаете в Сирии? Вы, по сути, являетесь оккупантом». А президенту США Бараку Обаме он предложил «сделать выбор» между ним и курдскими силами из партии «Демократический союз». Москва промолчала, а Вашингтон устами чиновников малого ранга ответил: «Возрастающая враждебность Турции к курдским бойцам в Сирии — наиболее эффективным союзникам США в борьбе с ДАИШ (ИГИЛ — структура, запрещенная в России) — подрывает усилия, направленные на то, чтобы более интенсивно вести боевые действия против этой экстремистской группировки». Wall Street Journal добавила: «В Вашингтоне говорят, что позиция Турции стала одним из крупнейших препятствий на пути к политическому урегулированию продолжающегося уже пять лет конфликта в Сирии, а также проведению эффективной военной кампании против ДАИШ», что, по мнению популярного турецкого телеканала Habertürk, «определяет снижение или полную потерю доверия между Эрдоганом и Обамой». Тем временем американские СМИ, говоря о результатах партнеров США в борьбе с джихадистами, все чаще упоминают отнюдь не Турцию, а именно сирийских курдов и их отряды народной самообороны, которые «проводят эффективные боевые операции».

Эрдоган пытается переломить ситуацию, но за что он ни берется — все идет вразнос. Reuters призывает признать как факт начавшуюся в Турции «политическую войну между проевропейски настроенными, с широким глобальным демократическим мировоззрением силами и исламистами правящей партии «Справедливость и развитие», борьбу внутри этой партии между считавшимися ранее доверенными сторонниками самого Эрдогана и новым кадровым призывом, гражданскую войну с курдами на юго-востоке страны и полный провал внешней политики не только на Ближнем Востоке». Налицо системный кризис. Но загадочным остается поведение все же США, которые пристально следят за каждым обострением событий в Турции и вокруг нее, однако не пытаются что-либо изменить, чтобы ускорить отстранение Эрдогана из власти. Возможно, в Вашингтоне считают, что комплекс накапливающихся острых проблем сделает турецкого президента более покладистым в отношениях с ними. Либо дело идет к негативной для Турции геополитической развязке в будущем переустройстве Ближнего Востока.

Так зачем Путину разговаривать с Эрдоганом? Когда российский президент налаживал отношения с турецким лидером, тот представлял себя цивилизованным, гибким, приятным в общении политиком, внушающим доверие, хотя и тогда, по словам психолога Станислава Бышока, просматривались его авторитарные замашки. При этом образ сильного лидера укреплялся невероятными успехами правительства в экономической политике, что формировало в целом позитивный международный имидж Турции. Мало кто тогда предполагал такой накал внутриполитической борьбы, которая в конечном счете выплеснулась, подобно происходившему в 1930-х годах в СССР, в поиски «внутреннего врага». Борьбой с ним Эрдоган держал общество в невероятным психологическом напряжении. Это «схватка» до сих пор не завершилась, причем к ней прибавились ошибки во внешней политике, особенно в отношении Сирии, что вдохновило сепаратистское движение на территории Турции, реальной стала угроза сохранению целостности страны, тогда как на подсознательном уровне Эрдоган видит себя в образе «общетюркского султана». И он сорвался, когда стала очевидна его провинциальность, замешанная на чрезмерном раздутом самомнении.

Оказалось, что он неспособен держать удары, становится уже для всего мира непредсказуемым. Если агрессивные выпады Эрдогана есть результат его слабости, то даже личные извинения перед Путиным за сбитый самолет не вернут ему былого политического доверия. Странно, что этого не понимают некоторые политики, напрашивающиеся в посредники между Анкарой и Москвой. В столь непростых условиях Россия правильно держит паузу и перегруппировывает силы, присматриваясь к региональному раскладу.