Пенсионеры подрывают экономический рост в России – да неужели?

Российское правительство все чаще и настойчивей озвучивает мысль о необходимости в скором времени повышения пенсионного возраста для всех без разбору. Пока начали с чиновников, выставив их терпильцами за народ — чтобы народу стыдно стало и чтобы было в кого пальцем тыкать в качестве стимулирующего к смирению перед фактом примера. Премьер так приблизительно и заявил. Что люди должны осознать всю важность этой экономической экономии. Мы тут не щи лаптем хлебаем, а все с мыслями о будущем. Деньги-то, мол, тю-тю. Растворились, растаяли. Как бриллианты тещи Ипполита Матвеича. Превратились в крепкие, надежные здания пенсионных фондов со штатом, приближенным к количеству пенсионеров, и прочие не менее важные объекты движимости и недвижимости, многие из которых приносят если и не доход пенсионерам, то радость владельцам.

У нас, мол, последняя страна осталась в мире, огорчаются члены правительства, где пенсионеры так подрывают экономический рост. Точнее, экономическую стабильность. Дальше можно не продолжать. Где нет экономической стабильности — там преступность, наркомания, проституция… Одним словом, цепочка всех неприятностей приводит к истоку проблем — пенсионерам.

Жить стали дольше, чем положено. По мысли премьера Медведева, раньше 60 лет сделали потому, что все равно до 40 никто не доживал: «Тогда средняя продолжительность жизни составляла лишь 35 лет». Безубыточно, короче, для государства всё было. Пролетарий мог сколько угодно мечтать, что после 60 лет будет ходить на рыбалку каждый день и спать в обед, и вся эта нервотрепка с парткомом когда-нибудь прекратится, даже можно будет гусей завести на даче, — ему все равно ничего не светило. Государство твердо знало, что он поставит лыжи прежде, чем его иллюзия сбудется.

В целом, если избавиться от шелухи отвлекающих слов, можно понять, что пенсионные отчисления в государстве, по мысли правительства, — это что-то навроде обязательной покупки лотерейного билета от месткома. Выиграть все равно не светит, но деньги ты заплатить обязан. Это не гарантия не остаться в старости нищим, а просто такая форма пополнения непонятно даже чего. Никто не знает, что эти деньги пополняют, но что-то — наверняка.

Теперь о возрасте. Моральную сторону этой экономии-экономики можно опустить, она обсуждена в СМИ и в блогах. Немного об экономике. Точнее, о том, какой она видится при такой экономии. Как-то одно время говорилось, что страна ринулась продолжать индустриализацию. Индустриализация, между прочим, подразумевает большое количество людей, которые работают руками. «Новый курс на индустриализацию», если он взят, по идее, должен сопровождаться созданием и поддержанием на должном уровне рабочих мест. Тут требуется уточнить. Вакансий не для юристов, экономистов и охранников, а рабочих мест для работающих руками людей. По всей видимости, в правительстве смутно представляют себе, что такое работать руками. Для них «работать» — это то, что делают они. Распределяют то самое «пополнение», ищут, соображают, куда бы приткнуть, чтобы не сразу ушло, а хотя бы здание пенсионного фонда выстроилось сперва.

Между тем износ на рабочих профессиях не меняется от того, что продолжительность жизни, по словам того же правительства, выросла. С чего она выросла, надо уточнить. С того, что резко вымерли в 90-ые годы — прямо сразу, как динозавры — те, кто работал весь советский период, — от болезней, нищеты, безнадеги — и место этих людей заняли юристы, экономисты и охранники. Точнее не то чтобы «заняли», а просто угодили в статистику по «средней продолжительности жизни». Составили ядро статистики. Больше ничего не изменилось. Потому что никакого чуда с «продолжительностью» — нету. Быстро изнашиваются и раньше умирают, как правило те, кто работает. Изнашиваются машины, изнашивается и человеческий организм.

Встречаю старого знакомого — рабочий, дожил до пенсионного, но еще пару лет решил поработать. Говорит мне: «Знаешь, все-таки увольняюсь. Боюсь, что чего-нибудь себе отрежу, держу в руках болгарку и боюсь, что не удержу. Или вильнет рука, и диск разорвет, без глаз останусь, руки уже слабые, не чувствую инструмент». И таких мужчин, которых после 60 лет будет наматывать на вращающие детали механизмов, — станет вдруг очень много. И «средняя продолжительность» сразу упадет. При условии, что будут, конечно, в стране эти механизмы, что не вся она будет состоять из ресторанов, нотариальных контор и агентств недвижимости.

К примеру — стройка. Очень немногие мужчины решаются пойти на стройку после 45 лет. Потому что гарантированы болезни позвоночника в самый короткий срок. Знакомый сварщик умер в подвале, прямо на работе — варил систему отопления, и там возле трубы и остался — переработав свои «пенсионные» 55 лет всего-то на три годика.

Если правительство хочет, чтобы «работающие» в стране состояли из юристов, экономистов и охранников, то оно может смело, конечно, поднимать пенсионный возраст хоть до восьмидесяти. Наверняка даже из этой группы кто-нибудь дотянет в здравом уме. Да и в этой категории далеко не все способны держать долго форму. Но в любом производстве — и в высокотехнологичном в первую очередь — требуется здоровье, чтобы не получить травму. Притупляется зрение, мышцы слабеют. Какая должна быть социальная защита у работников, чтобы кидать их как на амбразуру в новый пенсионный возраст? При том уровне охраны труда и медицины, которое правительство держит на рекордно низком уровне, кивать на Европу и «прочие цивилизованные страны», где «возраст» уже «ого-го», по меньшей мере странно. А если всерьез, то цинично. К шестидесяти половина работающих людей — уже инвалиды или без пяти минут инвалиды. Легкие, зрение, сердце — всё уже в том состоянии, что пора ноги в валенки и кормить гусей во дворе, а не класть шпалы по слякоти.

Россия — огромная, неосвоенная страна. Сплошной Таймыр. Будет у людей хоть какой стимул этот «Таймыр», обустраивать, если человеку за его труды в конце достанется инвалидность и безработица? Кому из работодателей он после 60 лет на этом «Таймыре» будет нужен с его скрюченным позвоночником и отрезанной пятерней?

При такой инициативе правительства страна быстро наполнится старыми бомжами и инвалидами. Для «помощи» которым, конечно тотчас организуют фонды. Еще более даже красивые, чем пенсионные. Это если повезет с нефтью. А так, скорее всего, будет всё как с летним временем зимой — уныло, беспросветно и нездорово. Только тут назад в человеческий режим так просто будет уже не вернуть.

Социальные последствия от этой инициативы правительства ожидаются крайне нездоровыми, а экономическая отдача, скорее всего, — краткосрочная и почти никакая. Правительство словно говорит: мы не хотим работать и поэтому хотим, чтобы вы работали дольше. И не потому даже, что нужна от людей именно работа, нет, это вообще даже не учитывается. А только потому, чтобы не платить за отдых в старости. Была бы нужна работа — стимулировали бы людей на работу, а не отнимали бы у них хоть какими-то копейками обеспеченную старость. И сами бы наладили работу фондов, чтобы деньги из них не утекали в неизвестном направлении и каждый год не перекраивались бы правила их «работы».

А так «продление пенсионного возраста» при нынешнем уровне охраны труда и медицины выражает не нужду в работающих, а нежелание платить. Это же мечта любого недобросовестного работодателя, который нанимает на «времянку» — не заплатить за работу. Выгнать, не заплатить, да еще и трудовую книжку испоганить. Следовательно, по мысли правительства, мы тут все временные. Потенциальные охранники, секьюрити. Охраняем добро друг от друга. Создавать добро — необязательно. Купим. Есть нефть — купим. Нет нефти — выгоним охранников без выходного пособия.

Если правительство признается, что его платежеспособность по социальным гарантиям упала и уже не встанет — а это выглядит именно так, — то это значит, что оно работало мало и плохо, и, главное, что не хочет исправиться.