Экономические санкции, военное сдерживание и сила — отнюдь не единственные известные инструменты политического воздействия, известные человечеству. Но почему-то именно их внешнеполитическое ведомство США предпочитает использовать в диалогах, как с союзниками, так и с неугодными внешнеполитическими игроками. Со времен Холодной войны США использует только две стратегии — сдерживания натиска и замораживания конфликта, не давая себе труда найти способ выхода из затруднительного положения иными более мягкими способами. Вот и теперь создавшаяся ситуация с ультимативным непризнанием режима Асада вызывает непонимание многих сил в мире. По мнению некоторых скептически настроенных американских экспертов, подобные невыполнимые условия, равно как и экономические санкции, уже стали не средством для достижения целей, а непонятной самоцелью США. И уже сейчас многим стало очевидно, что без внятного переговорного процесса сдвинуться с этой мертвой точки будет невозможно.

Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций Пан Ги Мун призвал Россию и Соединенные Штаты работать вместе и бороться с насилием джихадистов. Генсек также заявил, что намерен представить всеобъемлющий план по борьбе с терроризмом в начале 2016 года. «Террористическая и экстремистская идеология должна быть побеждена во имя всего человечества», — приводит слова Пан Ги Муна издание Breitbart.

В то же время недавно произнесенные слова президента США Барака Обамы явно расходятся с подобным утверждением. Обама сказал, что Москва все более осознает, что ИГИЛ создает реальную угрозу для России. «Вопрос состоит в том, смогут ли они пойти на коррекцию своей стратегии, что позволило бы им стать эффективными партнерами», — сказал президент США. «Мы пока этого не знаем», — цитирует Обаму издание Nasdaq.

Если быть точнее, речь идет о том, что «США ни при каких обстоятельствах не согласится на такие условия политического урегулирования в Сирии, при которых Асад остался бы легитимным президентом. Пока остается Асад, нет никакого способа объединить различные группировки страны для борьбы против исламского государства», — цитирует Обаму издание Bloomberg.

Сам же Башар Асад в интервью газете совершенно точно определился: с кем на его взгляд наиболее выгодно сотрудничать Сирии. По словам Асада, разница между американцами и русскими заключается в степени сотрудничества с сирийскими правительственными силами. Также он отметил, что российские силы находятся под контролем сирийских сухопутных войск. «Разница заключается в том, что американцы не готовы сотрудничать с наземными войсками Сирии, в то время как русские делают это», — заявил Асад в интервью International Business Times.

«Не совсем понятно — как г-н Асад может вернуть легитимный статус в стране, в которой подавляющее большинство этой страны его презирает, и не прекратит борьбу, пока он находится у власти… Россия официально не соглашается на смену Асада, но и не противоречит переходному политическому процессу. И, я думаю, в течение ближайших нескольких недель мы узнаем об изменениях в отношениях с русскими», — цитирует слова американского президента Bloomberg.

«Партнерство с Россией в Сирии должно рассматриваться, если (и только если) русские покажут, что действительно заинтересованы в уничтожении ИГИЛ, и не используют теракты в Париже и крушение российского лайнера в качестве предлога для нападения на умеренную оппозицию», — говорит Адам Смит, демократ, чиновник комитета вооруженных сил Палаты представителей в интервью изданию The Hill.

«Если Россия готова вести переговоры в русле передачи политической власти, то международное сообщество рассмотрит сотрудничество с Россией. Конечно, Асад не собирается уходить в отставку или разрешить смену власти до тех пор пока «террористы» не будут побеждены», — пишет издание ABC News.

Таким образом ситуация видится неразрешимой, так как с одной стороны «Асад утверждает, что до победы над террористами смена власти невозможна, а Обама не предвидит ситуации, в которой мы можем закончить гражданскую войну в Сирии, а Асад остается у власти», — констатирует издание ABC News.

«США больше не задаются целью снискать уважение других стран собственным примером или с помощью вежливого убеждения и быть лидером на мировой политической арене. Они не стремятся за счет этого добиться от других нужного им курса, не дорожат своим престижем, не опекают слабые страны, не помогают им строить правовые институты… В Вашингтоне угроза применения силы стала первым, а не последним внешнеполитическим инструментом. США тянется за оружием в ответ на любые вызовы вместо того, чтобы решать проблемы, создающие эти вызовы. Подобный подход снижает, уровень безопасности; в то же время мы обременяем будущие поколения непомерным государственным долгом. Применяя такую тактику, мы вводим в замешательство союзников, но не сдерживаем противников, дестабилизируя целые регионы, умножая число врагов и воздвигая стену отчуждения с друзьями. Мы вступаем в эпоху стратегической переменчивости, где нет четких линий обороны, которые необходимо отстаивать в стиле дипломатии времен холодной войны. Наше лидерство воспринимается все более скептично и менее почтительно в мире, где множатся вызовы, на которые нельзя дать ответ военными средствами», — констатирует Чез Фриман — председатель совета директоров компании Projects International на страницах Globalaffairs.

Напомним, что в 1994 г. Россию включили в натовскую программу «Партнерство во имя мира», а Основополагающий акт Россия-НАТО о взаимных отношениях, сотрудничестве и безопасности, подписанный в мае 1997 г., торжественно провозглашал начало новой эпохи: «Россия и НАТО не рассматривают друг друга как противников…».

28 мая 2002 г. на Римском саммите был создан Совет Россия-НАТО (СРН), призванный стать «механизмом для консультаций, выработки консенсуса, сотрудничества, совместных решений и совместных действий, в рамках которого Россия и государства — члены НАТО будут работать как равные партнеры в областях, представляющих общий интерес». В качестве площадки для разрешения конфликтов совет способствовал, скорее, не взаимодействию с Россией, а ее изоляции. Так, Америка наложила вето на созыв СРН для обсуждения грузинского кризиса в 2008 году. Это повторилось в 2014 г., когда разворачивался кризис на Украине. 1 апреля альянс приостановил «все практическое гражданское и военное сотрудничество с Россией».

И когда Россия наконец отреагировала так, как отреагировала. В НАТО это было воспринято, как оправдание необходимости консолидации и начала разговора о переосмыслении концепции «атлантизма». Альянс стал идеологическим проектом нещадно эксплуатируя постулат «демократии не воюют». «Атлантическая система стала все менее способна критически оценивать последствия своих действий с точки зрения силы и геополитики. Именно такой геополитический нигилизм и спровоцировал украинский кризис», — пишет Ричард Саква — профессор российской и европейской политики в Университете Кента на страницах Globalaffairs. Такой безальтернативный зонтик безопасности предполагает и фактически монополизирует понятие международной безопасности, о каких-либо равноправных отношений с другими государствами здесь не может быть и речи.

Заявления же американских политологов в основном сводятся к тому, что ожидать, что представители США и России сядут за стол переговоров, в ближайшее время не приходится. Обе страны сосредоточены больше на том, кто именно виноват в сложившейся ситуации, когда договорится по поводу хоть какой-либо жизнеспособной международной коалиции по борьбе с ИГИЛ на Ближнем Востоке не представляется возможным.