Казахстанское общество в напряжении — ждут девальвации

Что она неизбежна после прошлогодней девальвации рубля смирились уже почти все. Последние надежды в этом плане «погасило» недавнее падение азербайджанского маната. Спорят сейчас в Казахстане о времени девальвации. И о причинах — почему она «посещает» страну так часто и так болезненно. В начале марта глава одного из крупнейших казахстанских банков, «Народного банка», Умут Шаяхметова, призвала к возможно более быстрой девальвации тенге, сформулировав это так: «необходимо принимать, наверное, быстрые и правильные решения, так как цена вопроса очень велика». Ей вторит финансовый аналитик Айдархан Кусаинов:

— Девальвация абсолютно необходима. Иначе будет крах экономики. Мы вынуждены будем закрыть наши производства. И девальвация должна быть минимум процентов на 40. Сегодня уже 70% депозитов физлиц — в валюте. У бизнеса — 65%. Мы сегодня словно в 1998 г. находимся: тогда в Азии оставалось 2 стабильные валюты — юань и тенге, точно такая же ситуация. Один Казахстан считал, что он — «стойкий оловянный солдатик». В итоге тогда девальвировали…

Но эксперт не ждет девальвации раньше президентских выборов, назначенных на конец апреля — понятно, что накануне таких событий национальную валюту не роняют. Хотя, видимо, г-н Кусаинов, как и многие экономисты, предпочел бы более быстрое развитие событий. Первопричину затягивания с этим он видит в предыдущей девальвации тенге, в феврале 2014 года. О том событии он отзывается так: «тупая девальвация, она сковала дальше руки. Она была сделана на ровном месте в угоду каким-то политическим мотивам. Сиюминутным». Действительно — две девальвации подряд это слишком. Надо, хотя бы, поставить ее после наступления очередного электорального цикла. Благо, традиция гибкости этих циклов в Казахстане давно сформирована. Впрочем, некоторые наблюдатели считают, что и после выборов девальвация не придет: ведь будет еще инаугурация, а потом — юбилей президента Назарбаева, 75 лет! Так что, мол, не раньше середины июля.

Но главный предмет спора экспертов в этом контексте не время и масштаб снижения курса тенге, а вопрос — чем, вообще, является девальвация для казахской экономики? Такой подход не удивляет, учитывая, что за 17 лет в Казахстане уже прошло три обвальные девальвации. И каждая — после громогласных и долгих уверений властей в успешности их экономической политики и стабильности казахской национальной валюты.

— Сама по себе девальвация — это даже не инструмент, это результат политики. Почему у нас она становится инструментом? Потому, что у нас противоестественным образом фиксируют курс. И в какой-то момент экономика уже либо лопается, либо надо менять курс. Поэтому только в Казахстане шоковая девальвация становится инструментом, — замечает г-н Кусаинов.

Один из немногих противников девальвации, экономист и член политсовета Объединенной социал-демократической партии Казахстана (единственной, которую, с немалыми оговорками, можно назвать оппозиционной), Петр Своик, отмечает, что она даст финансовой системе страны лишь временную передышку. Зато очевиден минус:

— Будет окончательное бегство и бизнеса, и населения от тенге. Если в таком напряжении жить — «будет девальвация — не будет?! До выборов или после выборов?! Глава Нацбанка то одно сообщает, то другое!» — то понятно, что ни один разумный человек в итоге в тенге верить не будет, и на всякий случай будет закладываться во все, что угодно, но только не в национальную валюту.

Г-н Своик, к слову, видит истоки проблем финансовой системы Казахстана не только в девальвации союзнического рубля (хотя, как принято в республике, сильно ругает за это Россию: «здорово они нам подкузьмили, даже несоюзные страны так не поступают»). И не только в снижении нефтяных цен. По его мнению, главная причина в том, что исчерпана базовая экономическая парадигма, в рамках которой развивался Казахстан в пору независимости.

Держалась она на 3 «китах»: долгое время высоких ценах на экспортное сырье, иностранных инвестициях и внешних займах. Это позволяло стране наращивать потребление и даже осуществлять такие экстравагантные проекты, как перенос столицы и многочисленные мировые съезды. Но сырьевые цены обнаружили свое непостоянство. Иностранные инвестиции сократились (и ждать, что после трагикомедии с Кашаганом они снова вырастут, не приходится). Но главное, отмечает г-н Своик, инвесторы — не благотворители, и, по мере накопления иностранных инвестиций в экономике Казахстана, увеличивается и вывоз дохода на них. Еще до кризиса 2007 г. произошел перелом — вывоз доходов стал соразмерим с притоком новых инвестиций, а сегодня это соотношение ушло в минус. Наконец, внешние займы — о них эксперт рассуждает так:

— Здесь арифметика даже скандальная. Если мы посмотрим официальную отчетность, то под накопленный округленно 156 млрд. внешний долг, из Казахстана ушло уже почти в 2 раза больше — округленно на конец 2014 года получается 280 млрд. выплат по процентам к телу самого долга. Вот так: 156 заняли, а уже 280 уже заплатили за «обслуживание».

Сегодня платежный баланс и курс тенге поддерживаются за счет «завода» в Казахстан накопленных за границей в тучные годы резервов. По оценкам, в месяц на это расходуется 2 — 3 млрд. долларов из более чем 100 млрд. резервов. Вроде бы, не много. Но г-н Своик комментирует ситуацию так:

— Все дело в том, что это не цикл, а конец цикла: говорить о том, что завтра инвесторы каким-то образом перевернут эту пирамиду и добровольно перестанут вывозить доходы, или внешние заимодавцы простят нам долги, уже не приходится. И поэтому если даже вдруг сырьевые цены взметнутся вверх, то это может на какое-то время продлить цикл, но отнюдь не превратить его в то, что бойко развивалось в 2000-х.

С таким общеэкономическим фоном Казахстан входит в новый этап евразийского интеграционного проекта…