Очередные выборы президента Узбекистана намечены на 29 марта. На пост главы республики претендует три кандидата. Согласно Конституции республики глава государства будет избран на пятилетний срок. Предыдущие выборы главы Узбекистана состоялись в 2007 году, по их итогам главой государства сроком на семь лет был избран Ислам Каримов, который руководит республикой с 1989 года. Об особенностях электоральных кампаний последних лет в Узбекистане в интервью ИА REGNUM рассуждает политолог, профессор казахско-немецкого университета Рустам Бурнашев.

ИА REGNUM: Можно ли сказать, что в Узбекистане сложились определенные электоральные традиции?

Я выделил бы два момента. Первый — в целом выборы президента рассматриваются как очередные. Второй — увязка президентских выборов с итогами выборов парламентских. С 2000 года, парламентские выборы рассматриваются как индикатор того, какая партия способна наиболее эффективно проводить избирательную кампанию (как с использованием административного ресурса, так и без его учета). Именно от той партии, которая получала большинство мест в парламенте, в дальнейшем в качестве кандидата на пост президента выдвигался Ислам Каримов.

— в 1999 году Национал-демократическая партия «Фидокорлар» получила 13,77 процентов мест в Олий Мажлиса, уступив только Народно-демократической партии (19,84 процента), обладающей на тот момент наиболее развитой сетью партийных ячеек, унаследованных от Коммунистической партии Узбекистана. В этом же году Каримов был выдвинут от Национал-демократической партии «Фидокорлар» кандидатом в президенты;

— в 2004 году наибольшее число мест получила Либерально-демократическая партия Узбекистана (41 из 120), в 2007 году Каримов был выдвинут от этой партии кандидатом в президенты.

Аналогичная ситуация зафиксирована по итогам последних выборов в законодательную палату Олий Мажлиса: наибольшее число мест (52 из 150) получила Либерально-демократическая партия Узбекистана, кандидатом от которой на пост президента Республики Узбекистан на выборах 2015 года зарегистрирован Ислам Каримов.

ИА REGNUM: Всем очевидно, что победителем станет Ислам Каримов, что можно сказать о его соперниках?

Соглашусь с вами, что после того, как действующий президент Ислам Каримов был выдвинут кандидатом от Либерально-демократической партии Узбекистана, выборы, по сути, потеряли интригу. В данном случае можно полностью согласиться с мнением большинства наблюдателей, что, если за оставшийся до даты голосования срок не произойдет каких-либо форс-мажорных событий, результаты компании предопределены. В этом плане электоральная ситуация в Узбекистане практически не отличается от ситуации в других странах, традиционно относимых к Центральной Азии и имеющих президентскую форму правления.

Кандидаты на пост президента, выдвинутые от других партий, зарегистрированных в Узбекистане, существенно уступают Каримову практически по всем ресурсным характеристикам. Конечно, Наримон Умаров (кандидат от Социал-демократической партии «Адолат») и Акмал Саидов (кандидат от Демократической партии «Миллий тикланиш») занимали важные позиции в Узбекистане (кандидаты — бывший председатель Государственного комитета по охране природы и глава Национального центра по правам человека). Но они не настолько значимые, чтобы конкурировать с Каримовым даже по таким показателям, как узнаваемость среди населения и харизматичность.

ИА REGNUM: Есть ли оппозиция внутри страны? Что можно сказать о тех, кто за ее пределами?

Оппозиция, в принципе, представлена в любой стране. Вопрос, как правило, касается ряда структурных моментов. Например, насколько оппозиция институционализирована. Или — ставит ли оппозиция под вопрос стратегический курс государства, или у нее фиксируются тактические расхождения с действующей властью.

В Узбекистане институционализированные структуры, которые могут рассматриваться как «оппозиционные» (таким образом, можно, например, рассматривать соперников Ислама Каримова на предстоящих президентских выборах), не ставят под сомнение общую стратегию развития Узбекистана и акцентируют только те или иные тактические нюансы.

Очевидно, ни один кандидат в президенты не представляет собой оппозиции реализуемому в настоящее время в Узбекистане политическому курсу. Полагаю, что в идеале в долгосрочной перспективе, нынешнее руководство Узбекистана и не видит необходимости электорального противостояния политических сил, которое могло бы описываться как «оппозиционное» в принятом в наших странах понимании этого термина. Скорее речь идет о формировании партийной системы, близкой в системе США: стратегическая приверженность всех партий заданному курсу при тактическом расхождении по ряду вопросов. В этом плане радикальная оппозиция всегда будет исключаться из политического процесса.

Оппозиция, которая оппонирует именно стратегии, выбранной Исламом Каримовым и его командой, не имеет устойчивых институциональных форм. Этот тезис справедлив для оппонентов Ислама Каримова, по тем или иным причинам оказавшимся за пределами Узбекистана.

Возможным исключением может быть оппозиция, строящаяся по сетевому принципу (например, сетевые структуры религиозного, исламистского, толка). Однако в силу самого характера сетевых структур дать им четкую характеристику крайне сложно.

ИА REGNUM: Некоторые наблюдатели уже начали давать свои оценки ходу предвыборной кампании. К примеру, ОБСЕ критикует власти за очень жесткую политическую систему.

Безусловно, любой наблюдатель, исходя из тех или иных особенностей своей позиции, может видеть определенный набор недоработок и недостатков в любом процессе. В этом смысле позиция ОБСЕ относительно выборов в Узбекистане не является исключением. Многие замечания, сделанные этой организацией, являются вполне объективными. Вместе с тем, нельзя упускать из виду определенных контекстуальных и идеологических моментов.

Так, в докладе БДИПЧ ОБСЕ, о котором Вы говорите, отмечается постепенность демократических реформ в Узбекистане как недостаток. Руководство же Узбекистана, напротив, рассматривает это как один из основных принципов реформирования страны. Соответственно, полемика по данному вопросу становится принципиально невозможной. То же самое можно сказать относительно вопроса самовыдвиженцев. В Узбекистане тот факт, что кандидат на первый пост может быть выдвинут только от зарегистрированной партии, рассматривается как важный шаг по пути усиления партийной системы и роли партий. При этом отмечается, что такое положение дел не может рассматриваться, как вечное и в перспективе возможна корректировка.

ИА REGNUM: Существуют ли какие-то внешние факторы способные, как-либо повлиять на выборный процесс?

Ключевым концептом идеологии Узбекистана, разделяемым, по сути, даже радикальной оппозицией, является идея национальной независимости. Нынешнее руководство страны неоднократно демонстрировало, что ни при каких условиях не готово поступиться этой идеей. Соответственно, я не думаю, что какие-то внешние факторы могут оказать существенное влияние на ход и итоги президентских выборов в Узбекистане. Это касается и вопросов обеспечения безопасности в ходе электорального процесса и самого голосования: силовые структуры страны неоднократно демонстрировали готовность и умение поддерживать необходимый режим.

Конечно, речь идет о вероятностях. Можно предположить какие-то события, которые будут иметь внешний характер и могут сорвать избирательную компанию. Но вероятность этого крайне мала.

ИА REGNUM: Некоторое время мы наблюдаем, как ряд полномочий переходит от президента к правительству и парламенту — это подготовка к транзиту власти?

Ряд наблюдателей, анализируя политическую систему Узбекистана и отмечая постепенную передачу ряда полномочий от президента Олий Мажлису (на настоящее время — в значительной степени формальную), рассматривают это как «подготовку к транзиту». Я бы в данном случае обратил внимание, что все страны Центральной Азии с конца 1980-х годов до настоящего времени находятся в транзитном состоянии. Поэтому, рассматривая процесс перераспределения властных полномочий в Узбекистане, скорее, стоит говорить о процедурах, направленных на завершение транзита. В этом же русле лежит и уже отмеченная мною модель партийного противостояния, не предполагающая «оппозиционности».

Такая модель подтверждается и итогами, как минимум, последних трех парламентских избирательных кампаний. Важнейшей характеристикой Законодательной палаты Олий Мажлиса с точки зрения представленности в ней политических сил является то, что в ней отсутствует доминирующая партия: так, победившая на последних выборах Либерально-демократическая партия имеет в Законодательной палате только 34,7% мест. При этом в Законодательной палате представлены все зарегистрированные на момент выборов политические партии, а также Экологическое движение Узбекистана. Это в значительной степени отличает парламентскую структуру Узбекистана от аналогичных структур других стран Центральной Азии (исключая Киргизию, где действует парламентско-президентская система власти). Соответственно, для проведения даже тех решений, которые требуют простого большинства, партии вынуждены достигать между собой компромисса. Очевидно, в современной политической системе Узбекистана отсутствие доминирующей партии не имеет принципиального значения. Однако учитывая курс на повышение значимости парламента, проводимый с 2010 года и предполагающий в перспективе переход к президентско-парламентской (возможно даже — парламентско-президентской) модели устройства государственной власти, такая практика уже в среднесрочной перспективе будет иметь существенное значение.

Андрей Князев