Что-то нехорошее происходит с единой Европой. Есть суммарный ВВП ЕС, который (за 2013 год) составил 17,335 трлн долларов. Первая экономика мира. У США лишь 16,8 трлн, у Китая — 9,2 трлн долларов (не по паритету покупательной способности). И есть, на этом фоне, крошечная Греция. Действительно крошечная, как ни считай: ВВП — 0,241 трлн долл. Всего 1,39% от суммарной европейской экономики. Но от результатов внеочередных парламентских выборов в этой стране сегодня реально зависит будущее всего Евросоюза. Как минимум — перспективы дальнейшей жизни зоны евро. Причем зависит не абстрактно, в каком-то далеком будущем, а вполне скоро. Выборы в Греции назначены на 25 января 2015 года.

Если смотреть поверхностно, то вопрос выглядит сугубо политическим. По греческим законам, президента выбирает парламент, в котором представлены все основные политические силы и движения народа страны. Полномочия действующего президента — Карлоса Попульяса — истекают 13 марта 2015 года. Для избрания нового президента парламенту необходимо было собрать 180 голосов «за». Этого не удалось сделать ни в первом туре голосования 17 декабря 2014 года, ни во втором — 23 декабря, ни в третьем — 29 декабря. Вследствие чего не способный внутри себя договориться парламент был распущен, а выборы президента — приостановлены. Теперь страна 25 января 2015 года должна будет выбрать новый парламент, который потом продолжит выбирать нового президента.

По итогам опросов общественного мнения на данный момент расклад политических сил в Греции таков: 32,9% греков поддерживают партию СИРИЗА; 26,1% намерены голосовать за партию НЕА ДЕМОКРАТИЯ; все прочие политические силы набирают от 8,5 до 2,8% каждая, т.е. серьезного влияния на результат не имеют. Перечисленные цифры так бы и остались просто политической арифметикой, если бы не ряд важных моментов.

Именно СИРИЗА в значительной степени привела прежний парламент страны к падению. И именно она имеет все шансы получить 25 января не менее трети голосов в новом парламенте. Т.е. примерно 100 из 300 там имеющихся. Причем теперь для избрания нового президента надо будет набрать чисто техническое большинство в 151 голос. Теоретически им потребуется «где-то найти» еще 51 мандат, но практически, как полагают эксперты, им это удастся. Хотя бы потому, что главную цель СИРИЗА в значительной части поддерживают не только небольшие радикальные партии (вроде ЗОЛОТОЙ ЗАРИ — 5,9% голосов или левоцентристской ПАСОК — 4,6% голосов), но и основной конкурент в борьбе за парламентские кресла — партия НЕА ДЕМОКРАТИЯ.

Это значит, что после 25 января 2015 года есть все шансы ожидать кардинальной смены политического курса Греции. Политика, как известно, всегда произрастает из экономики. Греческая экономика сейчас находится в глубоком кризисе (если не сказать грубее). А антикризисные меры Евросоюза приводят только к углублению проблем и нарастанию долгов. И грекам затягивать и без того уже на все дырки ужатые пояса надоело.

Греков очень даже можно понять. До вступления в ЕС в 1980 году страна прошла ряд сложных политических и экономических этапов. Включая период «диктатуры черных полковников». Но потом ей удалось сконструировать собственную уникальную модель экономики. По данным на 1970 год она выглядела так: 12% — сельское хозяйство; 23% — промышленность; 9% — строительство; 20% — торговля; 5% — транспортные услуги; 31% — прочее (в подавляющем большинстве — иностранный туризм). Но это — если смотреть на картину в общем. Ибо детали в ней меняли многое.

Из наиболее ключевых следует отметить: высокую, более 47%, долю государства в экономике; превалирование (около 80%) в промышленности предприятий с числом работников менее 10 человек и абсолютное большинство мелких, чаще всего семейных, предприятий в сельском хозяйстве. Что делало внедрение любых инноваций крайне проблемным. Плюс низкая собираемость налогов. По данным МБРР, доля теневого сектора греческой экономики превышала 23% от национального ВВП. До трети трудоспособного населения не декларировали свои доходы и, соответственно, не платили никаких налогов.

Низкий уровень производительности труда относительно, скажем, той же Германии, и в особенности низкий технический уровень промышленности (кроме судостроения), приводил к тому, что основной объем греческого экспорта давали товары и продукция сельского хозяйства с низкой степенью переработки и, соответственно, малой прибавочной стоимостью. К тому же по продовольствию Греция обеспечивала собственные потребности лишь на 70-73%, что обуславливалось спецификой местных почв и малым размером с/х площадей. В результате сальдо внешнего торгового баланса складывалось отрицательным. В 1970 году экспорт Греции составлял 1,2 млрд долл., а импорт — 2,3 млрд. И так было всегда. 1973-й — 3,0/5,1 млрд, 1977 год — 5,8/8,4 млрд, 1980 (год вступления страны в ЕС) — 12,5/16,2 млрд долларов соответственно.

Сегодня ту Грецию можно критиковать за многое. За высокий уровень коррупции. За нерасторопность и зарегулированность государственного управления. За низкую эффективность государственного сектора экономики, составлявшего более половины предприятий страны. За неоправданно высокие уровни доходов государственных работников, нередко в 3-4 раза превышавшие средние оклады в частном секторе по отраслям экономики. Однако следует признать, что до 1980 года Греция имела достаточно стабильную экономику, это во-первых, и вполне успешно ее модернизировала, это во-вторых.

В частности, реформа промышленности сократила количество предприятий с числом работников до 10 человек более чем на 92%. Мелкие мастерские укрупнялись, тем самым становясь более привлекательными для внедрения новых промышленных технологий и оборудования. Кроме того, страна сделала ставку на развитие отрасли нефтепереработки из импортного сырья. Как так получилось, что Греция оказалась в Евросоюзе? Для этого стоит вспомнить ту волну безудержного оптимизма, которую источали в то время все евроинтеграторы. Общий рынок. Свободная торговля. Для страны, желающей улучшить свой внешнеторговый баланс, это казалось хорошей идеей.

Это уже потом оказалось, что у медали есть оборотная сторона. Пока Греция жила с драхмой, посредством периодической девальвации которой правительство подправляло национальную экономику, греки не спешили брать кредиты в иностранных валютах. Да и зарубежные банки не горели желанием их раздавать. Потому уровень заимствований оставался низким и, как правило, сводился лишь к внутреннему долгу. Внешние кредиты оставались незначительными. Переход на единую европейскую валюту эту преграду снял. К тому же присоединение маленькой греческой экономики к огромным махинам Германии и Франции в значительной степени купировало инфляцию. Германские 2,2% в год сильно сдерживали былые (еще в эпоху драхмы) греческие 8-10%. На бумаге это привело к возникновению греческого экономического чуда. Такого очень своеобразного чуда. Такого же, приблизительно, как белорусское.

После трех лет переходного периода ВВП на душу населения в стране начинает расти просто чудовищными темпами. 1980 год — 5200 долл. 1988 год — 7100 долл. 1992 год — 10000 долл. 1996 год — 13500 долл. 2004 год — 21000 долл. При этом сельское хозяйство тихо загибается, так как внутреннее квотирование в ЕС не открыло бездонных потребительских рынков. Да и мелкие греческие фермы оказались не в состоянии сколько-нибудь серьезно поднять объемы производства. В то же время конкуренция с импортным продовольствием значительно обострилась. В результате доля сельского хозяйства в ВВП Греции сократилась с 23% в 1970-м до 5% в 2010 году! И так почти везде. Строительство упало вдвое. Промышленность, даже с учетом перепрофилирования, — на четверть. Зато возросли торговля и туризм. Последний потянул за собой цены на недвижимость, так как у европейцев стало модным покупать в Греции дешевые дома. Но эти доходы уже не могли покрыть ни возрастающий дефицит внешнеторгового баланса, ни резкий рост объемов внутреннего потребления.

Греция начала жить в долг. Пробалансировав около 20 лет на уровне 100% от ВВП, страна начиная с 2003 года начала активно наращивать размеры своей задолженности. Всякой. От кредитов частных лиц и домохозяйств до коммерческих кредитов под госгарантии и прямых бюджетных долгов. В 2006-м только официальный госдолг достиг 106% ВВП, а к 2008-му он вырос до 113%. При среднем уровне этого параметра по ЕС в 79%. Потом случился кризис, и пузырь лопнул.

В 2008-м оказалось, что… если Греции срочно не предоставить 100 млрд долл. внешней финансовой помощи и не списать хотя бы 50% ее банковских долгов (заимствований у европейских коммерческих банков), она просто объявит дефолт. На счет списания кое-как договориться удалось. Хотя уже тогда это сильно ударило по европейским, прежде всего германским, французским и голландским частным банкам. А вот со 100 миллиардами вышла заминка. Пока ЕЦБ и МВФ ломали голову над выработкой планов, только в одном лишь 2009 году Греция на внешних рынках набрала кредитов на сумму 80 млрд долл. На треть от своего ВВП всего за один год! Летом 2011 года суммарные долги страны насчитывали уже 240 млрд. А дефицит национального бюджета достиг планки в 12,7% ВВП.

Тут ловушка и захлопнулась. Одномоментное списание 240 млрд долл. сразу грозило обрушить всю европейскую экономику. Ради ее спасения Брюссель вынудил правительство Греции начать реализовывать широкую программу разнообразных преобразований. Прежде всего, связанных с урезанием социальных гарантий. Первыми под нож пошли традиционные для госсектора 13-я и 14-я зарплаты, а также практика финансовых бонусов к разного рода праздникам и юбилеям. Минимальный доход, с которого начинается взимание налогов, был снижен с 12 до 8 тыс. евро в год.

Сказать, что затягивание поясов ударило по грекам больно, — значит не сказать ничего. Одна только безработица уже достигла более пятой части трудоспособного населения, а среди молодежи (т.е. лиц до 30 лет) превысила 52%. Но Брюссель за это разработал целую программу масштабной финансовой помощи. Сначала на 110 млрд. Потом еще на 120 млрд. Всего с 2010 года в греческую экономику уже влито 237 млрд долларов всяческих кредитов. Но вместо оздоровления к настоящему моменту все эти программы привели лишь к росту долгов. Если к государственным 360,8 млрд долл. (на III кв. 2013 год) прибавить 71,4 млрд долл. долга Государственного банка, 97,3 млрд долл. внешних кредитов коммерческих банков, 26,3 млрд долл. внешних долгов прочих секторов экономики и 9,8 млрд долл. прямых инвестиций в крупные проекты, то всего долг Греции достиг 565,7 млрд долл. США! Для справки: это примерно 18% ВВП Германии, или 24% ВВП Франции, или практически 100% ВВП Польши.

Так вот, 25 января 2015 года к власти в Греции очень даже может прийти правительство, полагающее, что больше Греции в зоне евро делать нечего! Правительство, не без оснований убежденное в том, что от всех этих структурных преобразований и тотальных экономий страна не только ничего не выигрывает, но лишь еще больше погрязает в трясине неподъемных долгов. Правительство, полагающее наилучшим, даже единственным, путем спасения страны — выход из евро и возврат к собственной валюте — драхме. Правительство, имеющее все шансы эту свою программу реализовать.

Чем такой вариант чреват для ЕС? Несмотря на то, что в тактических вопросах специалисты расходятся, в главных моментах они демонстрируют завидное единство. Уход Греции в драхму является совершенно неизбежным. Внутри единой европейской валюты ей в долг больше не даст никто. ЕЦБ и МВФ уже выразили сомнение в достоверности официальной греческой статистики и на этом основании отказали в очередном транше кредитов на 5 млрд евро. При том что греческой экономике даже для простого обслуживания долгов надо не меньше 32 млрд. «Реструктуризировать» греческие долги, а попросту говоря, хотя бы минимально частично их списать, тоже невозможно. Минфин ФРГ уже официально заявил, что для Германии это будет означать прямые потери в размере 17,5 млрд евро, что совершенно неприемлемо.

Но и ничего не делать тоже нельзя. Долги нуждаются в обслуживании. Экономика — в деньгах. Население — в работе. А страна в целом — хотя бы в ощущении каких бы то ни было позитивных перемен. Единственным путем, позволяющим эти перспективы получить и не объявлять полного дефолта, является введение драхмы. Скорее всего, сопряженное с жестким закрытием банковских границ для переводов капитала. Ибо не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы предсказать массовые попытки греков либо перевести свои вклады в зарубежные банки, либо успеть снять деньги в виде наличных еще пока евро. А те, кто не успеют, наверняка попытаются обменять драхмы на иностранную валюту. Так как даже после официального объявления перехода на чисто технические мероприятия Греции понадобится от 2 до 4 месяцев, в течение которых драхма и евро будут ходить в стране параллельно.

В любом случае это означает обвальное удешевление драхмы на 70-90% как минимум. При любых сдерживающих мерах греческого правительства. При такой разнице курсов у внутренней греческой экономики появится серьезный шанс к росту на импортозамещении. Плюс совершенно точно можно ожидать минимум полуторакратного роста туризма в страну с сервисом европейского уровня, а его стоимостью на уровне африканского бантустана. Но в целом… для Греции настанет минимум одно тяжелое десятилетие. По самым скромным оценкам. Не исключено, что и дольше.

Но в любом случае Европе придется потерять деньги. Чтобы не доводить греков до суверенного дефолта (и тогда точно краха всей европейской финансовой системы), странам-донорам все равно придется согласиться с тремя принципиальными моментами. Во-первых, все деньги они не вернут уже никогда. От 20 до 40% их все равно придется списать, как говорят на фронте «в боевые потери». Во-вторых, еще до 15-18% они потеряют на обесценивании драхмы. В-третьих, оставшиеся 50-65%, т.е. примерно 367 млрд долл. зависнут примерно лет на 10-15 минимум.

Если первое и второе еще как-то можно перетерпеть, то третье составляет наиболее серьезную угрозу. ЕС это, конечно, Единство, Равенство и Братство, но лишь на бумаге и с трибуны на телекамеру. Пример распределения финансовой компенсации для покрытия убытков от российских ответных санкций показал, что равны там они все, но более большие всегда оказываются равнее более маленьких. Буквально во всем. Потери Германии и Франции важнее потерь Литвы, Латвии или Финляндии. А потери крупных, системообразующих, банков, стало быть, наверняка окажутся важнее всех прочих. Следовательно, те 43 млрд евро «греческих долгов», держателями которых являются мелкие немецкие коммерческие банки, скорее всего, можно забыть. Совсем. В том числе 9,1 млрд у банка Hypo Real Estate, 4,6 млрд — у Commerzbank. И уж точно тяжелые времена ожидают немецкие земельные банки, и без того последние годы совсем не жирующие. Только LBBW греческих ценных бумаг накупил на 2,7 млрд евро. А земельный банк BayernLB — на 1,5 млрд.

В качестве вишенки на торте. Кроме германских, в точно таком же положении находятся банки Франции, Бельгии и Нидерландов. Учитывая значительно меньшие масштабы экономик этих стран, последствия для них могут оказаться еще фатальнее, чем для немцев. Не сложно догадаться, что, «когда потянет дымом из-за Пинд», европейские банки «срочно вспомнят» о том, сколько миллиардов евро задолжали Испания, Португалия и… даже Италия. Их экономики тоже находятся в положении не сильно лучше, чем у греков. Да и на всякие дотации «младоевропейцам» в Брюсселе деньги, скорее всего, кончатся тоже. Словом, после 25 января 2015 года зону евро очень серьезно тряхнет. Это однозначно. Вопрос лишь в «силе трясения по шкале Рихтера».

Александр Запольскис — независимый эксперт, специально для ИА REGNUM