Дмитрий Журавлев: В России законом является только уголовное право
ИА REGNUM публикует полный текст выступления директора Института региональных проблем, государственного советника III класса
Здесь уже ранее говорили о Казахстане, я только что вернулся оттуда. Различие России с Казахстаном не столько в различном праве, сколько в правоприменении. Потому что, с казахской точки зрения, закон для того и существует, чтобы его выполнять. Этот тезис для России совершенно не свойственный.
Кстати об интеллектуальной собственности. Интеллектуальную собственность в России не ценили никогда. Если мы вспомним 45-й год, то есть очень интересный документ о том как делили репарации. Американцы забирали патенты, а русские забирали станки. Они и до сих пор у нас работают. Я согласен, что надо заниматься вопросами законодательства, но в еще большей степени заниматься вопросом законоисполнения, потому что закон можно написать любой.
Это тоже отличие России от других стран - у нас законы бывают хорошие, просто их пишут не для того, чтобы потом выполнять. Это декларативные документы. Закон в России в последние пятьсот лет является декларативным документом. С Соборного уложения - точно. Потому, что в России законом является только уголовное право, где четко прописано, что тебе будет за то, что ты сделал. Только там мы хоть что-то понимаем. Как только закон сводится к тому, что вот так делать не надо, но, что будет, если я так не сделаю не написано, то это в России не работает точно. Так было при Алексей Ивановиче Тишайшем и при Иосифе Виссарионовиче, при всех разговорах о страшной и жестокой системе их власти. Так и сейчас.
А правоприменение, здесь я отчасти согласен с коллегами, это вопрос того, что в обществе в итоге делается. Скажем прямо, что в той социальной структуре, которая сейчас существует, интеллектуальная собственность не нужна объективно. Это не вопрос чьей-то недоработки, слабости или бесхарактерности, хотя это тоже все есть, но это есть у всех и всегда. Это легенда, что русский чиновник хуже американского. Все они примерно одинаковые. Но американский чиновник знает для чего ему всё это надо, а русский чиновник также точно знает, что ему это не надо и незачем. Поэтому я был бы очень рад если мы помогли уважаемым коллегам, у которых есть какие-то проблемы с интеллектуальной собственностью. Но давайте будем честными, все что мы можем сделать это, как говорил Жванецкий, мы можем объединится всем коллективом и убрать одного нарушителя, может даже вместе с окружающими. На уровне конкретного решения еще можно что-то сделать. Это очень трудно и тяжело, но возможно. Создать же систему интеллектуальной собственности не получится. По той причине, что весь план действий должен быть субъектен. Уже говорилось об отсутствии субъектности в философском смысле слова, как говорил Роман Газенко, а я говорю об отсутствии субъектности в марксистском смысле слова, то есть - в отсутствии того, кому это надо.
По большому счету, современное российское общество выстроено на двух основах - на поставках сырья и на мгновенности элиты. Сырьевая экономика и социальная структура, в которой нет сложившихся, устоявшихся структур, которая как пластилин - она вся едина. Из нее что-то можно вылепить на какое то время, а потом она опять расползается потому, что российская элита она абсолютно едина. Абсолютно едина культурно, экономически и, честно, мы не можем понять за чем все это? Для сегодняшнего общества совершенно не свойственный вопрос "что будет завтра?". Об этом как-то неприлично спрашивать. А почему неприлично? Да потому, что не известно что с ним самим будет завтра что бы думать о послезавтра. А интеллектуальная собственность это вопрос послезавтра. То есть, с чего можно получить прибыль через единицу времени.
Создать общество, которому будет нужно "послезавтра"... боюсь это вопрос не сегодняшнего для и даже не завтрашнего. Потому, что мгновенность элит это объективное явление. Элита, состоящая из молодых бизнесменов, вне зависимости от того, где они работают: в органах государственной власти, в бизнесе или политике или в церкви, она всегда работает по логике здесь и сейчас. Ранее выступавшая Татьяна Лунина - бизнесмен. Она основывается на своей позиции и она во многом права, но ошибается в одном - бизнес крайне редко бывает стратегичен. Бизнес это тактический процесс необходимый, полезный, может быть даже самый главный, но тактический. И пока государством будут управлять как частной корпорацией, никакая интеллектуальная элита не будет нужна, никакая интеллектуальная собственность тоже не будет нужна. Я уверен, что этот процесс - болезнь роста. Я буду большим оптимистом, чем от меня ожидают, но эта болезнь роста совершенно естественна, у нас в России вообще все с помощью выключателя - у нас не переход от монархии к республике, а революция. У нас не переход от Советской власти к рыночной экономике, у нас опять революция. Мы всё рубим с плеча и при такой схеме другой элиты у нас и быть не может. Вопрос в том, не убьет ли краснуха ребенка. Потому-что у нашего общества детские болезни, они естественны и, очень вероятно, что эти болезни окажутся слишком тяжелы для ребенка, потому что ребенок живет не в детском садике и не дома у мамы с папой, а по большому счету на улице среди других подростков, которые совершенно не заинтересованны что бы это ребенок выжил. У них своя жизнь, и он им только мешает. Я согласен с тем, что необходима резолюция наших слушаний, я согласен с тем, что эта резолюция сможет помочь хотя бы в области прецедентного права, а не только помочь конкретным людям, что тоже нужно, но и в области прецедента. Но я бы не рассчитывал на то, что не только наша резолюция, но и любые действия сегодня могут привести к каким то кардинальным изменениям в обществе.
Не нужно быть излишним оптимистом, потому что излишний оптимист это когда человек с закрытыми глазами бежит на ограду. Посмотрим что будет после краснухи: корь, свинка, или что-то более оптимистичное.