После прошедшего в феврале языкового референдума латвийские власти срочно озаботились действиями по сплочению общества своей страны. Сейчас данная тема считается одной из наиболее актуальных в государстве. Другое дело, что пока предлагаемые государством меры в этом направлении несут явный отпечаток "казенности" и бюрократической "показухи" - и в таком виде они вряд ли помогут кого-то с кем-то сплотить.

Как сплотить государство?

С предложениями по содействию сплочению общества, которые премьер Валдис Домбровскис поручил подготовить учреждениям государственного управления, правительство Латвии предполагает ознакомиться уже в течение ближайших недель - для того, чтобы решить, какие из них поддержать. 18 апреля данные предложения уже были рассмотрены на заседании Совета по выполнению меморандума о сотрудничестве Кабинета министров и неправительственных организаций - и встречены достаточно благосклонно. Окончательное же утверждение тех или иных мер по общественному сплочению будет зависеть, не в последнюю очередь, от объемов необходимого для их реализации финансирования. Впрочем, из ста сорока восьми предложений, подготовленных министерствами, Фондом интеграции общества, Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией, Госканцелярией, Национальным советом по электронным СМИ и Центром государственного языка, лишь сто восемнадцать являются абсолютно новыми. Остальные уже реализуются или готовятся к реализации. Суммы же на реализацию конкретных предложений колеблются в пределах от нескольких десятков тысяч латов и вплоть до миллиона.

Что же конкретно предлагают латвийские чиновники для того, чтобы объединить двухобщинное население государства, расколотое по языковому, национальному, культурному и историческому признаку? Их идеи на сей счет связаны, в частности, с реализацией программ по гражданскому просвещению, по разъяснению основ латвийской государственности, истории страны и национальных ценностей. Для этого, по их мнению, необходимо обеспечить на всей территории Латвии единое и качественное информационное пространство, особенно в приграничных регионах. Также предполагается разработать и задействовать механизмы, обеспечивающие предоставление государственных дотаций программам по обучению национальных меньшинств латышскому языку. Далее, нужно повышать доступность латышской культуры и образования для детей уехавших из Латвии латвийцев, установить и поддерживать прямой диалог с организациями нацменьшинств. Среди прочих мер по сплочению общества планируется и введение системы электронного голосования на выборах.

Данные предложения уже успели вызвать острую критику со стороны многих представителей русскоязычных. Одни усмотрели в большинстве из них, за исключением разве что увеличения количества курсов по госязыку, лишь "пустую болтовню". Другие указывают, что все предлагаемые меры, так или иначе, по-прежнему основываются на политике "мягкой ассимиляции" нацменьшинств, а не на диалоге, направленном на взаимное культурное обогащение. По мнению таких людей, реального сплочения можно было бы достичь за счет автоматического предоставления гражданства всем тремстам тысячам латвийских "негров", ликвидации языковых инспекций и прекращению поиска "нелояльных". Ну а после того, как это будет сделано, окончательно народы Латвии сплотятся, когда страна добьется реальных экономических успехов, обзаведется большим количеством новых рабочих мест и существенно поднимет уровень жизни своего населения. Как указывают русскоязычные, они не требуют чего-то чрезмерного - и обеспечить общественное единство, при желании, можно за счет достаточно скромных уступок со стороны государства. Точно так же, как вполне можно было избежать и референдума - если бы правящие изначально не покушались на русское образование, не штрафовали "за язык", разрешили бы вести переписку с государственными и муниципальными учреждениями не только на латышском, дозволили продавать в аптеках лекарства с аннотациями на русском языке.

"Не отступим ни на шаг!"

Тем не менее, для того, чтобы воплотить в жизнь даже столь скромные требования, нужно произвести нечто вроде революции в умах представителей правящих партий. Тем более, что стереотип "злых, неправильных русскоязычных" по-своему им даже выгоден. Недавно об этом прямо высказался известный политтехнолог Юргис Лиепниекс. В интервью газете Neatkarīgā rīta avīze он заявил, что партия "Единство" в поисках новой политической идентичности вполне может сделать ставку на "плохих русских". Дескать, изначально партия "Новое время" и возникшее на ее основе "Единство" фокусировали свою идеологию на "борьбе с преступными олигархами и коррупцией". Однако, сейчас все это уже изрядно приелось избирателю. Необходимо что-то новое - особенно в преддверии предстоящих муниципальных выборов, которые состоятся в будущем году. Лиепниекс иронизирует: "Теперь, когда все коррупционеры идентифицированы, обвинены, пойманы, унижены и посажены в тюрьмы, призрак коррупции больше не бродит по стране". К тому же, по его мнению, "Единство" нынче стало куда более националистическим, чем раньше - и уже практически мало чем отличается от одиозного Национального Союза во главе с Райвисом Дзинтарсом. Поэтому, похоже, что идеальной предвыборной "мишенью" для "Единства" может стать русскоязычная община. Однако, такой вариант небезопасен: "если "Единство" заменит плохих олигархов на плохих русских, начнется настоящая заваруха".

Впрочем, призывы к умеренности разбиваются о непоколебимость идеологии правящих, демонстрирующих свою решимость не поступаться ею даже в мелочах. Например, на днях тот же Нацсоюз призвал Национальный совет электронных СМИ обращать больше внимания на то, как в масс-медиа "отражаются важные для Латвии и латышей вопросы". По мнению ультраправых, в прессе недопустима публикация "неверных, односторонних, враждебных латвийскому государству точек зрения". При этом, основное обвинение было брошено в адрес латвийских русскоязычных медиа. Дескать, в них "по-прежнему нередки случаи циничного отношения к важным для латышей ценностям и историческим событиям" - в то время как о подобных вещах необходимо писать "без иронии и сарказма по отношению к латышам, как государственной нации и их ценностям". Партия не ограничилась голой констатацией, но призывала общество активнее отслеживать и сообщать о подобных случаях.

Что касается мер по вытеснению русского языка из повседневного обихода, то здесь не гнушаются и мелочами. Яркое свидетельство - случай, произошедший с одной жительницей Даугавпилса, активно занимающейся культурной работой с местной молодежью. В своем "Живом Журнале" эта девушка сообщает следующее: "На днях я пришла к выводу, что пора проводить поэтический "слэм" - давно их не было. И вот потеплело. А я уже давно хотела провести "слэм" в главном зале железнодорожного вокзала. Шикарная акустика, есть великолепные балконы для выхода поэтов. В общем, все супер, ждала нужное время. Обратилась с вопросом о возможности проведения мероприятия. Через несколько дней пришел ответ: "Мы будем рады принять вас в наших стенах, но все мероприятие должно пройти на латышском языке". Я не увидела в этом проблемы, ведь и в Думе часто проводятся большие конференции билингвально, главное чтоб основной язык проведения был латышский. "Нет, вы не поняли. Стихи должны быть тоже только на латышском языке". А вот здесь я опешила. Большая часть наших авторов русские, пишут прекрасные стихи на русском языке. Но нам говорят, нет... Язык поэзии - латышский язык. Я попыталась уточнить, в чем проблема? На что последовал ответ о том, что языковая комиссия часто проверяет это место, и уже возникали трудности. У них стояли три больших стенда, на которых была информация на трех языках: латышском, русском и английском. Нашлись недоброжелатели, которые посчитали оскорбительными для своего города стенды на русском языке. Языковая комиссия приехала, разбиралась... стенды убрали и теперь "приходите только латышские поэты".

Диалог или конфронтация?

Раздающиеся призывы к установлению контроля над информационным пространством Латвии объясняются тем, что правящие все еще надеются "отформатировать" сознание русской общины в русле своей идеологии - если не у взрослых, так хоть у представителей подрастающих поколений. С другой стороны, даже некоторые из специалистов, обслуживающих господствующую идеологическую систему, косвенно свидетельствуют, что подобное "форматирование" вряд ли очень эффективно. Например, сотрудница Музея оккупации Латвии Дануте Дура в интервью изданию Diena жалуется, что внешнему наблюдателю совершенно невозможно узнать, чему на самом деле обучают на уроках истории в русскоязычных школах. Мол, как только туда приходят представители контролирующих организаций, урок тут же "превращается в представление". По словам Д. Дуры, история там преподается "по практике Брежнева": школьники научились отвечать на вопросы "так, как нужно" - в то время, как их понимание истории совершенно отличается от этой "официальной версии". По ее мнению, это подтверждают и результаты анкетирования, проведенного в русских школах рижского района Иманта. Например, 91% тамошних учеников отметили, что их семьи отмечают праздник 18 ноября (в латышских школах этот показатель составил только 78%). На вопрос же о том, кем считать советскую армию, которая во время Второй мировой войны вошла на территорию Латвии -освободителями или оккупантами - 70% нелатышских школьников выбрали "оккупантов". Другими словами, русскоязычные ученики привыкли лицемерить и, дабы не осложнять себе жизнь, автоматически дают на "скользкие вопросы" ответы, выдержанные в духе "лоялизма". А вот если бы они отвечали искренне, то статистика оказалась бы иной.

Данный пример свидетельствует о том, что новое поколение русских учится "маскироваться" и жить по принципу двоемыслия. Как правило, эти люди уже хорошо владеют государственным языком и не особо восприимчивы к государственной пропаганде - пропуская ее мимо ушей, но, при необходимости, воспроизводя все ее штампы. В душе же они нередко относятся к государству проживания неприязненно или сугубо практично - зачастую рассматривая его всего лишь как "стартовую площадку" перед отъездом в более успешные страны. Естественно, что при таком отношении каким-то патриотизмом и не пахнет. Да и перебравшись в другие страны, бывшие "нетитульные" латвийцы вряд ли начнут проявлять интерес к латышским традициям и культуре - какие бы программы не придумывало для этого государство. Таким образом, для того, чтобы по настоящему сделать из молодых русских совершенно лояльных по отношению к Латвии людей, необходимо нечто большее, чем дополнительные языковые курсы, теле- и радиопрограммы.

Правда, некоторые политики высказывают более трезвый взгляд на вещи, нежели любители поиска "нелояльных" под каждым кустом. К их числу относится и президент Андрис Берзиньш, заявивший: "По-моему, вопросы сплочения общества немного преувеличены. Может, для иных политиков это как инструмент спасения, чтобы укрепить свою власть. Я убежден, что Латвия в годы своего основания была сильна и будет и дальше сильна своим национальным многообразием. Это наше богатство, ибо мы хотим жить вместе в мирной и согласной стране. Вместе с тем, никогда не бывает так, чтобы что-то не следовало улучшить". Впрочем, пока что подобные заявления остаются чисто декларативными и не продолжаются какими-то практическими действиями.

В любом случае, самые умные представители правящей элиты понимают, что вечно разыгрывать национальную карту невозможно. Тот же Ю. Лиепниекс указывает, что рано или поздно латышским политикам придется искать диалог с русскими - а если конфронтация будет продолжаться, то возникнут не только языковые, но и региональные сепаратистские проблемы. Он отмечает: "Если мы все время будем пытаться оживить старых демонов, это будет очень опасный путь. Для нас самих". Следовательно, чем скорее представители правящих сядут за стол переговоров с русской общиной, тем быстрее в Латвии воцарится подлинное согласие - и тогда общество не потребуется "сплачивать" извне.