После назначения губернатора Краснодарского края Александра Ткачева спецпредставителем президента РФ по Абхазии эксперты уже отметили, что исполнению назначенцем возложенных на него функций могут помешать некоторые страницы его былой политической биографии. В частности, сразу после назначения на абхазское направление вспомнилось участие Ткачева в попытках российских властей "продавить" кандидатуру Рауля Хаджимба на выборах президента Абхазии в 2004 году. Однако были в карьере кубанского губернатора и другие этапы, о которых надлежит вспомнить, оценивая его перспективы на новой работе.

Как известно, Краснодарский край географически представляет собой "матрешку", в которую "вложен" отдельный регион - Республика Адыгея (до 1990 года Адыгея была автономной областью в составе края). Также известно, что титульный народ Адыгеи, адыги (черкесы), близкородственны абхазам. И не менее известно - по крайней мере для тех, кто хоть немного следит за ситуацией в Адыгее, - что губернатор Ткачев заочно сыграл видную роль с новейшей истории этого региона.

В 2005-2006 годах в Адыгее постоянно обсуждалась перспектива воссоединения с Краснодарским краем. Началось все, видимо, с неосторожных высказываний федеральных чиновников, а также с объединения некоторых федеральных структур, ответственных за Адыгею и Кубань. Далее тема уже жила своей жизнью, не требуя для своего развития новых информационных толчков. Ряд общественных организаций Адыгеи, такие, как "Адыгэ Хасэ", "Черкесский конгресс" и другие, относились к идее объединения крайне негативно. Заметную часть активистов адыгских организаций составляют ветераны грузино-абхазской войны 1992-93 годов, добровольцами сражавшиеся тогда на стороне Абхазии.

Заслуженно или нет, но в риторике противников объединения с краем тогда особое место занимал Ткачев, как якобы один из тех, кто заинтересован в "аншлюсе" республики. Быть может, последнее обстоятельство и заставляет кубанского губернатора относиться к теме Адыгеи с подчеркнутой осторожностью. Насколько можно судить, он уже давно старательно избегает любых публичных высказываний о соседнем регионе. Несмотря на это, активисты указанных организаций не забыли имя кубанского губернатора, упоминая его, например, в своих протестных заявлениях о строительстве на Кубани памятников генералам времен Кавказской войны.

Преувеличивать значение этих обстоятельств для новой работы Ткачева не следует по двум причинам. Во-первых, в Адыгее идея объединения с краем - не такой массовый раздражитель, как может показаться, в том числе и в адыгской среде. Эта тема сейчас фактически ушла из повестки дня, а для многих жителей Адыгеи гораздо актуальнее экономическая интеграция с краем, которая фактически происходит, особенно в примыкающих к городу Краснодару районах республики (в этих районах, кстати, наиболее высокая концентрация адыгского населения). Во-вторых - и это главное - общественные связи Абхазии и Адыгеи сейчас совсем не так сильны, как 20 лет назад, когда на стороне Абхазии против Грузии сражались отряды адыгейских добровольцев. И в Адыгее, и в Абхазии выросло новое поколение, а дружба ветеранов - вряд ли значимый на сегодня политический фактор.

Поэтому, как бы ни воспринимали новоиспеченного спецпредставителя по Абхазии в черкесском движении, это вряд ли создаст технические помехи его работе. И все же именно ветеранская тема заставляет задаться одним вопросом в связи с назначением Ткачева. Дело в том, что некоторые известные представители черкесских добровольцев в последние годы ездят по приглашению в Грузию, антироссийский интерес которой к черкесской теме растет. Так вот, если бы федеральная власть хотя бы иногда - например, при кадровых назначениях - демонстрировала, что для нее значимо абхазо-адыгское братство начала 90-х, то, может быть, у Грузии оказалось бы чуть меньше аргументов для того, чтобы привлекать в свои проекты черкесских ветеранов?