В истории любого народа его языковая принадлежность является одним из основополагающих вопросов этнической самоидентификации. Пожалуй, нет ни одного этноса, где в различные периоды его развития не проявлялась бы данная проблема. Однако пути ее разрешения каждый народ избирает по-своему, и белорусы в данном случае не исключение. На всем протяжении современной истории Белоруссии, которая насчитывает всего лишь два десятка лет, несмотря на ряд попыток, концепция национальной самоидентификации не претерпевала сколько-нибудь серьезных изменений. При этом вопрос статуса белорусского языка всегда использовался в качестве одного из инструментов не столько национального возрождения, сколько политической борьбы.

В конце 1980-х начале 1990-х годов белорусский язык стал символом создания независимого государства, принеся в социально-политическую среду понимание того, что белорусы являются отдельным этносом, ранее инкорпорированным в так называемый "советский народ". Однако, в отличие от иных народов бывшего СССР, белорусы не восприняли призывов полностью отказаться от употребления русского языка не только в повседневной жизни, но и в науке и государственном управлении. Принято считать, что подобная ситуация была итогом многолетней политики, проводимой руководством Советского Союза, стремящегося нивелировать любые национальные различия. Однако только в БССР данная политика была реализована практически на 100%.

Конечно, можно вспомнить политику русификации, которая была начата еще в начале 1930-х годов и была с особой силой развернута в республике в 60-х годах прошлого столетия. Многие исследователи говорят о том, что подобная интенсификация вытеснения белорусского языка была связана с личностью Н.С. Хрущева, который после приема в честь сорокалетия БССР заявил: "Чем скорее мы все будем говорить по-русски, тем быстрее построим коммунизм". Коммунизм, как известно, построить не удалось, а вот привить нигилизм к белорусскому языку - наоборот. Однако, на наш взгляд, если не вдаваться в лингвистические подробности и не вступать в диспут c филологами, практически похоронила белорусский язык не советская власть, а новая национальная элита, которая формировала общественно-политическое сознание простых граждан в первой половине 1990-х годов. Именно тогда за белорусским языком закрепился ярлык национальной нетерпимости и, в первую очередь, ко всему, что связано с Россией.

Несмотря на то, что абсолютное большинство простых белорусов всегда относилось к русским весьма дружелюбно (оставим период развития современных белорусских земель в составе Великого княжества Литовского и Речи Посполитой на совесть критикам истории - здесь у каждого своя правда), в Белоруссии была проведена попытка противопоставить собственную национальную идею, одним из фундаментов которой и являлся белорусский язык, национально-культурному и историческому развитию русского мира. При этом надо понимать, что в данном случае понятие "русский мир" не означает "русификации" и растворения национальной самоидентичности, а лишь обозначает определенные границы того культурного и исторического наследия, которое по праву считают своим и русские, и белорусы, и украинцы. Попытки политизировать процесс духовного взаимодействия восточнославянских народов в настоящий момент не привели к какой-либо положительной динамике. Примером могут служить бывшие прибалтийские республики Советского Союза и, в первую очередь, Латвия, где национальная риторика является главным "пугалом" населения. Повсеместное вытеснение русского языка, который, кстати, за весь период советской власти так и не стал доминирующим в прибалтийском регионе, привело не только к осложнению взаимоотношений с Россией, но и разбило страну на два лагеря - граждан Латвии и "неграждан" (то есть тех, кто так и не смог по различным причинам пройти процесс натурализации), которых в стране около 320 тысяч. Прошедший недавно референдум, о котором еще несколько лет назад нельзя было и мечтать, показал, что в стране четверть населения (если не считать "неграждан", которые не были допущены к голосованию и, по всей видимости, проголосовали бы "за" поправки в Конституцию) считает необходимым предоставить русскому языку статус государственного. Таким образом, даже в странах с четко очерченной национальной политикой, направленной против всего, что связано с Россией, уже сегодня наблюдаются коренные изменения.

Белоруссия, в отличие от большинства постсоветских республик, не успела полностью ступить на путь искоренения русской культуры в начале 1990-х годов. И дело здесь не только в приходе к власти Александра Лукашенко, который всегда подчеркивал свою любовь к советскому прошлому (как и большинство белорусов), но и в том, что подавляющая часть простых граждан не посчитало нужным менять национальную политику, сложившуюся на протяжении нескольких десятилетий. Итогом такой позиции стал республиканский референдум 14 мая 1995 года, когда за одобрение вопроса "Согласны ли вы с приданием русскому языку равного статуса с белорусским?" проголосовало более 4 млн. человек (83,3% избирателей, принявших участие в голосовании). С этого времени, согласно статье 17 Конституции РБ, государственными языками в республике являются белорусский и русский.. Более того, в соответствие с Законом "О языках в Республике Беларусь", в стране "обеспечивается всестороннее развитие и функционирование белорусского и русского языков во всех сферах общественной жизни... Гражданам Республики Беларусь гарантируется право пользоваться их национальным языком. Им гарантируется также право обращаться в государственные органы, органы местного управления и самоуправления, на предприятия, в учреждения, организации и общественные объединения на белорусском, русском или другом приемлемом для сторон языке".

Несмотря на то, что в массовом сознании белорусов за последние годы не произошло каких-либо глобальных изменений, в республике в настоящее время наблюдается достаточно спорная с точки зрения социально-экономического и национального развития тенденция: повышение имиджа белорусского языка в ущерб русскому. Оговоримся, в данном случае мы не говорим о том, что белорусский язык, как и национальную культуру необходимо предать забвению, полностью переняв традиции иного этноса. Однако в нынешней реальности необходимо четко понимать, к чему может привести языковая дискриминация как во внутри-, так и во внешнеполитической жизни страны.

Как известно, белорусские чиновники (в первую очередь Министерство культуры РБ) уже неоднократно поднимали вопрос о необходимости повышения статуса белорусского языка. Одним из последних подобных заявлений стали высказывания заместителя министра культуры Белоруссии Тадеуша Стружецкого и заместителя Уполномоченного по делам религий и национальностей Владимира Ламеко. Не будем заострять внимание на том, что за белорусов, как это было уже неоднократно, стараются думать представители иных этносов, однако утверждения чиновников о том, что "белорусам необходимо обращать особое внимание на развитие и употребление родного языка, чтобы избежать его смешения с русским языком", а также стимулировать его преобладание в повседневной жизни, говорит о новой позиции белорусской номенклатуры, готовой пойти на любые меры для обеспечения собственной безопасности.

С одной стороны, белорусские чиновники продолжают имитировать бурную государственную деятельность, за которой не кроется никаких конкретных шагов. Объявленные мероприятия, как правило, инспирируются только для того, что бы иметь возможность "поставить галочку" в графике своей работы с целью отчитаться перед вышестоящим начальством. Наполнение же реальной деятельностью предлагаемых нововведений и их последствия, если они не затрагивают личных интересов, как правило, чиновников не интересует.

С другой стороны, в деятельности национальной номенклатуры все отчетливее прослеживается страх перед белорусско-российской интеграцией, которая, по мнению чиновников, напрямую угрожает их политическому и экономическому статусу. Однако в связи с определенными особенностями белорусской бюрократии, как на местном, так и на общегосударственном уровне, ничего иного для защиты собственных интересов, кроме как возвращения к риторике о национальной самостоятельности Белоруссии, ими пока не придумано. Тем более, есть пример ближайших соседей - Литвы, Латвии и Эстонии, руководители которых все еще пытаются оградить себя от процесса этнической интернационализации путем националистических лозунгов. Правда, сегодня сложно поверить в то, что в Белоруссии будет реализован прибалтийский вариант. Дело в том, что в отличие от литовцев, латышей или эстонцев, белорусский этнос долгое время был интегрирован в систему славянских ценностей, центром которых являлась Россия. И, несмотря на то, что в определенный исторический период территория современной Белоруссии была под влиянием западноевропейской культуры в лице Польши, большая часть населения белорусских земель так и не смогла их полностью воспринять. В то же время историко-культурное наследие "русского мира" все еще остается ядром этнической самоидентификации белорусов.

Немаловажной проблемой, стоящей на пути белорусизации путем повсеместного внедрения белорусского языка, является отсутствие четкой национальной идеи, которая могла бы стать фундаментом для полного самоопределения белорусской нации. Сегодня среди простых белорусов нет понимания того, почему они являются белорусами. Более того, современный белорус, в массе своей, готов перестать им быть, попадая в иную этническую среду. Проще говоря, в Белоруссии он белорус, в России - русский, в Израиле - еврей и т.д. Подтверждением могут служить данные, которые недавно представил писатель-социолог и доверенное лицо В. Путина Валерий Казаков. По его словам, число белорусов в России уменьшилось более чем в три раза, что связано с их нежеланием идентифицировать себя с белорусским этносом: "согласно переписи, проведенной в России 20 лет назад, белорусами назвали себя 1,2 млн человек, согласно данных переписи, проведенной 10 лет назад, белорусами себя идентифицировали более 800 тыс. человек, но согласно прошлогодней переписи, белорусами себя считают уже лишь чуть более 500 тыс. человек". Это при том, что за последние годы поток мигрантов в Россию из Белоруссии не только не уменьшился, но и значительно увеличился. Подобная тенденция свидетельствует о том, что, по сути, никому не интересна судьба белорусов как самостоятельного этноса: ни государству, ни большинству граждан. Исключение, пожалуй, составляют представители националистически настроенной интеллигенции и политики, рассчитывающие заработать на национальной риторике как можно больше бонусов.

В подобной ситуации, при дальнейшем усилении государственного давления на русский язык (а затем можно ожидать и культуру) в условиях национального нигилизма подавляющего большинства населения страны, у Белоруссии есть всего лишь два варианта будущего.

Первый - превращение в националистический анклав наподобие прибалтийских республик, который из-за неумелой внутренней и внешней политики не способен найти инструментов взаимопонимания со своими ближайшими соседями (как известно, в Европе не приветствуют парады нацистов и бывших эсэсовцев, а взаимоотношения с Россией оставляют желать лучшего).

Второй - окончательная потеря национального самосознания, которое будет размыто процессом глобализации и вестернизации. К слову, именно на этот путь сегодня уже практически стала Сербия, которая в угоду Западной Европе готова отказаться от своих исторических корней: колыбель сербской нации, область Косово и Метохия, как известно, в результате политики, проводимой Белградом, уже практически потеряна для сербов. Правда, стали открыты эфемерные ворота в стройные ряды заштатных стран Евросоюза, где вопрос национального самосознания постепенно вытесняется финансово-экономическими бонусами, эффект от которых зачастую минимален. При этом стоить понимать, что Белоруссия далеко не Сербия, и участь ее будет куда хуже, так как при всех недостатках политического руководства, сербы, в отличие от белорусов, все еще способны ответить на вопрос, что их делает самостоятельной нацией.

Конечно, нельзя отрицать того факта, что белорусский язык необходим для этнического самосознания и процесса формирования белорусской нации. Однако в нынешних условиях процессы белорусского возрождения не должны носить настолько прямолинейного характера и основываться на дискриминации иных культур. Использование национальной риторики в процессе политической борьбы вряд ли дадут ее носителям долговременный эффект, учитывая отношение простых граждан к собственным традициям и культуре. Более того, чрезмерное давление, скорее всего, приведет к обратному эффекту, когда "мягкая белорусизация" будет восприниматься населением как насилие над привычным образом жизни, что еще больше отвернет белорусов от всего белорусского. Потому белорусским чиновникам следует еще раз как следует подумать (что они, к сожалению, делают довольно редко), прежде чем реализовывать свои личные амбиции за счет национальных и культурных особенностей белорусского народа.