Внутри российской элиты не наблюдается единства мнений о содержании дальнейшего курса России в отношении Афганистана - об этом, как сообщает корреспондент ИА REGNUM, в ходе международной конференции в Дубае (ОАЭ), заявил исполнительный директор "ЦПТ Политконтакт" Андрей Медведев. Конференция под названием "Афганистан в 2001- 2011 г.г.: на пути к устойчивому государству и обществу" проходит 8-9 ноября 2011 года в Дубае. Она собрала порядка полусотни экспертов из России, Китая, Афганистана, Германии, Индии, Великобритании, Нидерландов, Пакистана и республик Средней Азии. Собравшиеся специалисты обсуждают, в частности, трансформацию социально-экономического сектора Афганистана, а также обсуждают вопросы военного присутствия в регионе.

ИА REGNUM представляет вашему вниманию текст выступления, которым Андрей Медведев открыл конференцию.

"Спустя 10 лет, несмотря на пребывание в Афганистане иностранного военного контингента из 43 стран мира во главе с США, а также значительные финансовые средства уже вложенные в Афганистан, в стране так и не наступила долгожданная стабильность и не наблюдается реального экономического развития, или хотя бы начала восстановления экономики. Ни принятие Конституции, ни президентские выборы 2009 года, ни парламентские 2010 года не оправдали надежд, в Афганистане не появилась сильная централизованная власть, и по-прежнему Афганистан продолжает оставаться источником угроз региональной безопасности.

Необходимо сказать, что внутри российской элиты не наблюдается единства мнений о содержании дальнейшего курса России в отношении Афганистана. И как подтверждение этому тезису - сегодня здесь присутствуют российские эксперты с разными точками зрения как на происходящее в Афганистане, так и на то, что нужно делать. То же самое можно сказать и по поводу точек зрения на степень угроз дестабилизации ситуации в странах бывшей советской Средней Азии в случае падения правительства Хамида Карзая и ускоренного вывода американского контингента. Можно лишь однозначно констатировать, что в российском обществе и через 20 лет после вывода советских войск из Афганистана "афганский синдром" жив и еще сохранится очень долго. В этой связи и в обществе в целом, и в политической российской элите есть четкое понимание недопустимости какого-либо участия российского военного контингента в разрешении афганского кризиса. На основе собственного опыта в российском обществе в качестве аксиомы преобладает уверенность в том, что военная победа в Афганистане невозможна.

В России сегодня есть также понимание того, что афганское общество, в котором до предела обострены религиозные, национальные, региональные противоречия, является тем обществом, которое разделено таким образом, что часть его готова двигаться в сторону европейских ценностей, а другая ратует за сохранение уровня родоплеменных отношений. И что является важным, между этими частями нет, и не может быть четкой территориальной границы. Есть также понимание, что и каждая из этих "частей" также неоднородна по своей природе и внутриафганская проблема не сводится лишь к противоречию между пуштунской частью населения и непуштунской. Мы видим, что существуют долговременные конфликты, скрепленные кровными обидами, как между самими пуштунами, так и между иными национальностями, отличными от пуштунов, между собой. По всей видимости, разрешение этого комплекса противоречий является внутренним делом самих афганцев, не требующего внешнего влияния. Оно просто бесполезно.

На мой взгляд, на фоне этого понимания, попытки представить сегодня "талибов" выразителями интересов пуштунов в Афганистане, а после этого еще и пытаться квалифицировать их на умеренных и непримиримых, пакистанских и афганских, видится попыткой профанации. Талибы, и здесь имеется в виду не выпускники медресе, а исключительно члены "Исламского движения талибов Афганистана" появились на внутриполитической арене в качестве боевого оружия создавших это движение зарубежных спецслужб, той силы, которая на какое-то время смогла сплотить пуштунское большинство и, благодаря этому, взять власть в свои руки. Но именно как власть, ИДТА себя скомпрометировала и показала полную неспособность управлять государством. Поэтому, на мой взгляд, никакого "ренессанса" ИДТА в качестве политической силы, которой второй раз удастся сплотить пуштунское население, уже не будет. Поэтому, мне кажется, уже наступило то время, когда пора отказаться от термина "талиб" в том понимании, как оно широко трактуется сегодня. То есть, разделить понятия "талиб", как выпускник медресе, "талиб", как член ИДТА, и тем более, "талиб" как выразитель интересов пуштунов Афганистана. Потому что, если на политической арене Афганистана вновь появится сила, способная объединить пуштунов, она навряд ли будет называться ИДТА. Никакого "ребрендинга" данного названия не будет. И если даже эта сила будет новым оружием в чьих-то руках, инструментом достижения чьих-то интересов, то, скорее всего, по своему содержанию и природе она будет чем-то иным, но не возвращением "ИДТА". Поэтому сама собой отпадет необходимость "квалификации" "талибов" на умеренных, радикальных, афганских и пакистанских.

Теперь буквально два слова по поводу, причем тут общественная дипломатия. На мой взгляд, наша сегодняшняя встреча - является одним из элементов общественной дипломатии. Здесь собрались высококвалифицированные эксперты из разных стран. Приехали, приняв приглашение, а значит, согласились с изложенной в нем концепцией данной встречи. В результате, мы сегодня обсуждаем в дружественной и неформальной атмосфере настоящее и будущее Афганистана. Почему это важно? Думаю, не нужно быть провидцем, чтобы предположить, что на политической арене Афганистана будут появляться новые политические партии и движения. Это естественный процесс. Часть из них будет вновь создаваться внешними акторами, и лишь с той целью, чтобы стать новым оружием достижения собственных целей в Афганистане. И этот процесс будет продолжаться до сих пор, пока в стране не появится общенациональная идея, способная объединить все слои общества, вне зависимости от национальности и религиозной принадлежности.

Сегодня за нашим столом присутствуют представители Академии наук Афганистана, и мне это видится важным. Мне бы очень хотелось, чтобы в ходе дискуссий они бы озвучили свои взгляды на то, как объединить наши усилия, чтобы понять - какую методологическую, научно-академическую помощь собравшиеся на данное мероприятие эксперты могли бы им оказать, чтобы помочь реальной интеллектуальной афганской элите составить набор идей и проектов, которые смогут быть поддержаны афганским обществом в целом. В выработку данных идей и проектов должны быть вовлечены представители афганской интеллектуальной элиты из разных этнических групп, зарубежных диаспор. Почему бы самим не вернуться к идее создания общеафганского общественно-политического движения под лозунгом социальной справедливости. Ведь именно его так эффективно взяли на вооружение все без исключения радикальные силы, и далеко не только исключительно исламские. Хотелось бы услышать - каким образом, не вмешиваясь в ваши внутренние дела, эксперты по Афганистану из различных стран могут помочь составить концепцию реального проекта, например "Многонациональный нейтральный Афганистан на пути к устойчивому государству и обществу".

Лично мне нравится идея восстановления Афганистаном статуса постоянно нейтрального государства. Я так понимаю, эта идея положительно рассматривается и в приграничных с Афганистаном странах СНГ, и Ираном, и Россией. Коротко остановлюсь на последней, думаю, что я уложусь в регламент.

Сегодня Россия смотрит на Афганистан чисто с прагматических позиций, в основном через призму угроз собственной безопасности и безопасности своих соседей из числа республик бывшей советской Средней Азии. Можно сказать и таким образом, что сегодня основные цели России в Афганистане - это поставить заслон потоку наркотиков, особенно на территорию России, добиться мирного урегулирования в Афганистане и восстановление его нейтралитета. Последний особо важен для России, которая ценила существовавший нейтралитет Афганистана в ходе "холодной войны" вплоть до конца 70-х годов прошлого столетия, когда СССР, после того как возникла угроза падения левого режима и заполнения вакуума его геополитическим противником в лице США, с большой неохотой пошел на военную интервенцию в Афганистан. Сегодня нет антагонистических противоречий по Афганистану между интересами России и других игроков. Россия сегодня старается не вмешиваться в афганские политические процессы и даже не оспаривает влияние США на администрацию Х.Карзая. Россия подписала с США, Германией, Францией и Испанией соглашения о транзите военных грузов небоевого назначения через свою территорию по железной дороге и по воздуху. В Вашингтоне сотрудничество с Россией считается "критически важным", так как северный путь снабжения войск НАТО - это единственный безопасный маршрут.

Таким образом, сегодня афганский вопрос также представляет собой один из элементов целого комплекса непростых отношений России и США. Но ареной геополитического соперничества России с США служит не Афганистан, а республики бывшей советской Средней Азии. Давая в 2001 году согласие на использование США авиабаз в Узбекистане и Киргизии, Россия подчеркивала, что это военное присутствие должно носить временный характер. Но что мы видим сегодня? На территории Афганистана США и НАТО развернуто около 30 военных баз, из которых половина авиабазы, которые в будущем можно использовать не столько для борьбы с терроризмом, скажем, в целях оказания военного давления на Россию, Китай, Иран, Индию.

При этом хочу напомнить, что Россия даже во времена советской военной интервенции много строила в Афганистане объектов народно-хозяйственного назначения, которые были в последствие разрушены. Сегодня в России часто высказывается идея об ее участии в индустриализации Афганистана - взять на себя восстановление и модернизацию 142 предприятий, построенных Советским Союзом. Однако сегодня это рассматривается исключительно как бизнес-проект для российских компаний, а не как помощь в целях развития. В Афганистан, в том состоянии, в котором он находится сегодня, Россия не будет вкладывать собственные средства, она лишь готова работать на средства, выделяемые международным сообществом на восстановление Афганистана. Но где эти средства, где Россия и где гарантии безопасности возможным российским инвестициям и ее гражданам, которые могли бы принять участие в восстановлении афганской экономики? В этой связи в восстановлении Афганистаном статуса постоянно нейтрального государства Россия весьма заинтересована.

Недавно мы это обсуждали, и в Душанбе, и в Алма-Ате. И мне довелось сделать короткий исторический экскурс в особенности развития нейтралитета, как института международного права. Не буду повторяться по его содержанию сегодня, обращу лишь ваше внимание на то, что:

- каждая из нейтральных стран получала этот статус в конкретных геополитических условиях, и в настоящее время отсутствуют и не могут быть выбраны общепризнанные правила и способы получения или восстановления статуса нейтрального государства;

- конкретное содержание политики нейтралитета определяется каждым государством в зависимости от того, как оно его понимает;

- в основе принятия государством статуса постоянного нейтралитета лежит принцип добровольности, который обязывает его строго следить за честным выполнением всех требований нейтралитета, на который оно пошло в результате собственного убеждения в необходимости нейтралитета в целях укрепления своей независимости и суверенитета;

- признание нейтрального статуса соответствующего государства мировым сообществом обязывает другие державы уважать территориальную целостность и суверенитет данной страны;

- нейтралитет, предполагает возможность соответствующего государства иметь вооруженные силы для его обеспечения и защиты своей территориальной целостности и суверенитета.

- нейтральный статус государства вовсе не означает автоматический запрет на присутствие на его территории всех без исключения международных вооруженных сил. Сегодня для всех является очевидным существование ряда проблем, требующих международной координации усилий, в том числе и координации вооруженных сил. Это те же борьба с терроризмом, наркопроизводством и наркотрафиком, незаконной торговлей оружием. Однако нахождение на территории нейтрального государства международного военного контингента возможно лишь в том случае, когда он находится под мандатом ООН, четко определены и закреплены в общепринятых международных резолюциях цели, состав и сроки пребывания.

На мой взгляд, для Афганистана особый интерес может представлять опыт Финляндии, которая, став в 1948 году де-факто нейтральным государством, смогла через заключение симметричных договоров с представителями противоборствующих лагерей (прежде всего СССР и США) в достаточно короткие сроки стать одним из процветающих государств. И опыт Финляндии не является единичным. Все это можно и нужно изучить и взять оттуда все лучшее, что применимо к Афганистану..."