Доклад подготовлен и представлен в рамках проекта "Гуманитарный диалог по укреплению человеческой безопасности на Северном Кавказе" фондом "Форум по раннему предупреждению и раннему реагированию - Евразия" (FEWER Eurasia). Автор доклада - заместитель главного редактора ИА REGNUM Новости Константин Казенин.

Общая характеристика

В течение мая-сентября 2010 года ситуация с человеческой безопасностью на Северном Кавказе оставалась сложной. Достаточно сказать, что за этот период был совершен ряд громких терактов, таких, как взрыв в центре Пятигорска 17 августа, подрыв Баксанской ГЭС в Кабардино-Балкарии 21 июля, взрыв на рынке во Владикавказе 9 сентября. Общая политическая нестабильность усиливалась продолжающимися покушениями на государственных чиновников регионального уровня, включая министров (покушение на министра по национальной политике, делам религий и внешним связям Дагестана Бекмурзу Бекмурзаева 4 сентября).

В ситуации с бандподпольем, по оценкам многих аналитиков, наступил определенный перелом. Но выражается он пока в основном в уничтожении авторитетных, "знаковых" лидеров экстремистов, таких, как Магомедали Вагабов (убит в ходе спецоперации в Дагестане 21 августа), Илез Гарданов (убит в Ингушетии 23 августа). На общую активность боевиков это пока влияет в довольно слабой степени.

Ниже будут кратко охарактеризованы только те аспекты безопасности на Северном Кавказе, в отношении которых за май-сентябрь произошли какие-либо заметные изменения, выявились новые тенденции. Более подробный анализ всех сторон человеческой безопасности будет предложен в докладе по итогам 2010 года.

Преступления против сотрудников правоохранительных органов

Постоянным "фоном" общественно-политической ситуации на Северном Кавказе в мае-сентябре 2010 года оставались нападения на сотрудников правоохранительных органов, прежде всего органов МВД. В милицейских сводках сообщения о них появлялись практически ежедневно. Наиболее часто такого рода преступления совершаются в Дагестане и Ингушетии. В некоторые дни в разных точках Кавказа имело место по несколько криминальных эпизодов, где потерпевшими были "силовики". Например, 2 сентября были убиты полковник милиции в Ингушетии и начальник отделения УФСБ Дагестана по Цумадинскому району; 29 августа были убиты два милиционера в Хивском районе Дагестана и подорвана милицейская автомашина в Эльбрусском районе Кабардино-Балкарии; 12 июля были убиты старший уполномоченный Центра по противодействию экстремизму МВД Дагестана и заместитель начальника Хасавюртовского РОВД Дагестана.

Постоянное давление на сотрудников правоохранительных органов приводит к системным отрицательным последствиям для функционирования всей правоохранительной системы. Работа в милиции, на которую еще недавно стремились многие молодые люди из северокавказских республик (результатом чего стал, в частности, большой коррупционный рынок должностей в силовых структурах), становится менее привлекательной, поскольку считается опасной. По нашим данным, в некоторых районных отделениях внутренних дел Дагестана вакантными сейчас остаются десятки должностей, от чего, разумеется, происходит общее ослабление позиций правоохранительных органов в борьбе с преступностью.

В последние месяцы отмечается усиление следующих тенденций в преступлениях, направленных против силовиков:

1. Они все чаще совершаются в местах большого скопления людей. Речь идет об обстрелах на автотрассах или обстрелах зданий отделов внутренних дел в рабочее время, когда там могут находиться и гражданские лица (обстрел милицейского поста в Дербенте 23 августа; обстрел колонны ОМОН на автотрассе в Ингушетии 5 августа и т. д); такие преступления влияют на общественную безопасность в регионах в целом;

2. Мишенью преступников регулярно становятся высокопоставленные сотрудники силовых структур, в частности, руководители районных отделов и старшие офицеры (например, убийство полковника погранслужбы в Цунтинском районе Дагестана 22 августа; убийство заместителя начальника кизлярского районного отдела Центра по противодействию экстремизму МВД Дагестана 3 августа и др.).

Важной особенностью является также низкая раскрываемость преступлений против сотрудников правоохранительных органов. Точнее, крайне редко сообщается о раскрытии таких преступлений. В отсутствии у населения информации о конкретных лицах, совершающих преступления против милиционеров, и о частных мотивах их преступлений, укрепляются представления о том, что существуют силы, ведущие борьбу не с конкретными сотрудниками правоохранительных органов, а с "органами" в целом.

Противостояние в сфере религии

С мая по сентябрь на Северном Кавказе было совершено несколько преступлений против религиозных деятелей. Вследствие все повышающейся роли религии в жизни северокавказских республик, все они имели большой общественный резонанс, обсуждались в федеральных и региональных СМИ. Эти преступления можно разделить на три группы, различающиеся по потерпевшим.

Убийства деятелей традиционного ислама. В Махачкале 11 августа был убит помощник муфтия Дагестана Магомедвагиф Султанмагомедов, известный в республике как медиапроповедник, противостоящий экстремизму в исламе. В Ингушетии 10 августа под автомобилем имама мечети села Экажево обнаружено взрывное устройство. В Назрани (Ингушетия) 30 июня был обстрелян дом имама одной из мечетей. В селе Ясная Поляна Кизлярского района Дагестана 9 июня был убит завхоз местной исламской школы (медресе), находящейся в контакте с Духовным управлением мусульман Дагестана, то есть стоящей на позиции традиционного ислама (преподаватель этого медресе был убит на три месяца раньше). К этому же ряду преступлений можно отнести убийство 2 августа председателя общественного совета села Губден Карабудахкентского района Дагестана Магомеда Саламова, который был известен как давний оппонент ваххабитских групп, зародившихся в этом селе.

Религиозные деятели, имеющие отношение к духовным управлениям мусульман, в большинстве регионов Северного Кавказа воспринимаются как борцы против "нетрадиционного", в том числе экстремистского ислама. Поэтому в преступлениях против них общественное мнение привыкло обвинять религиозных экстремистов. Однако в последние месяцы в обсуждении этих преступлений появляются новые тенденции. Чтобы продемонстрировать их, процитируем статью об убийстве Султанмагомедова из газеты "Ассалам", выходящей в Махачкале под патронажем Духовного управления мусульман Дагестана (№15(364), август 2010 г.): "К сожалению, у нас в республике существует ещё одна сказка под названием "ваххабизм". Каждый здравомыслящий человек не может не дать адекватную оценку этой идеологии, вследствие чего расплачивается скоропостижным уходом из этого мира без всяких объяснений со стороны работников прокуратуры и милиции". Светские СМИ Дагестана после убийства Султанмагомедова также скептически отзывались о "ваххабитском следе". Вместо него, в обществе формируются (быть может, сознательными усилиями журналистов) представления о некой "третьей силе", стравливающей разные течения ислама. Такое представление может привести к радикализации даже тех течений, которые на данный момент радикальными не являются.

Нападения на представителей "нетрадиционного" ислама. Такие преступления в период с мая по сентябрь зафиксированы почти исключительно в Дагестане. Речь в данном случае идет не об операциях силовиков против незаконных вооруженных формирований, прикрывающих свою деятельность исламскими лозунгами, а о действиях против представителей различных течений ислама, не признаваемых в качестве "традиционных" местными духовными управлениями. Так, 4 июня в селении Новые Тарки (пригород Махачкалы) был убит лидер местной мусульманской общины Мурат Казакбиев. Возглавляемая им община была известна, в частности, тем, что допускала использование русского перевода Корана в религиозной практике (их в связи с этим называли "крачковскими" по фамилии создателя русского перевода Корана академика И.Ю.Крачковского). Подобные общины в Дагестане не являются массовыми, однако напряженность вокруг них - также один из факторов, негативно сказывающихся на безопасности в регионе.

Преступления против представителей других религий. Такие преступления стали отмечаться на Северном Кавказе, прежде всего опять же в Дагестане, после длительного перерыва. В Махачкале 15 июля был убит пастор протестантской церкви "Осанна", действующей в Дагестане с начала 1990-х годов, Артур Сулейманов. До этого, 3 июля произошел взрыв возле молельного дома адвентистов седьмого дня в Махачкале. Христианские общины Северного Кавказа представляют собой достаточно замкнутый мир, мало разрастающийся "вширь" и отстраненный от каких-либо имущественных или политических конфликтов. Поэтому преступления против них, вне зависимости от своей реальной подоплеки, с высокой вероятностью воспринимаются общественным мнением как имеющие именно религиозные мотивы, что отрицательно влияет на общий уровень межрелигиозной толерантности в северокавказском обществе.

В ряде регионов существенной проблемой остается антагонизм в среде "официальных" религиозных лидеров. Он проявился в мае-сентябре не столько в новых преступлениях, сколько в обстоятельствах раскрытия старых. В Карачаево-Черкесии в суд передано дело об убийстве заместителя председателя Духовного управления КЧР и Ставропольского края (ныне - Духовное управление мусульман КЧР) Исмаила Бостанова, совершенном в Черкесске 21 сентября 2009 года. Среди обвиняемых по этому делу - имам мечети в Кисловодске, а также помощник председателя того же Духовного управления. Версия следствия порождает у общества представление о серьезных противоречиях в "верхушке" официального ислама и недейственности механизмов мирного разрешения этих противоречий. Это, в свою очередь, формирует мнение, что во всех, даже духовных сферах противоречия якобы могут разрешаться только силой.

Бандподполье: рост угрозы экономической безопасности

В последние месяцы не было отмечено какого-либо снижения экономической роли бандподполья на Северном Кавказе. Из частных бесед с представителями бизнеса формируется впечатление, что рэкет со стороны незаконных вооруженных формирований продолжает быть обычной практикой. Наиболее серьезным "новшеством" последних месяцев стало давление бандподполья на крупные энергетические объекты, прежде всего ГЭС. И если взрыв на Баксанской ГЭС в Кабардино-Балкарии 21 июля большинством аналитиков был воспринят как попытка дестабилизации обстановки в республике накануне истечения полномочий ее президента, то более серьезная и стабильно негативная ситуация, по-видимому, складывается вокруг крупных ГЭС, функционирующих и строящихся в Унцукульском районе Дагестана. Там 22 июля был похищен инженер ОАО "Сулакские гидрокаскады", строящего Гоцатлинскую ГЭС, Владимир Редькин. Он был освобожден 3 сентября, при этом никаких разъяснений об обстоятельствах его освобождения со стороны правоохранительных органов Дагестана дано не было. После его освобождения, 8 сентября, стало известно о предотвращении теракта на Ирганайской ГЭС. В тот период, когда о судьбе Редькина еще не было ничего известно, работники гидроэнергетической системы Дагестана обратились с письмом к руководству Дагестана и РФ, в котором сообщали, что находятся под постоянным давлением со стороны криминала и не могут в этих условиях нормально выполнять свои обязанности.

Комплекс ГЭС - один из важнейших объектов экономической системы Дагестана и Северного Кавказа в целом. Его попадание в сферу интересов криминальных структур оказывает негативное влияние не только на компании, занимающиеся строительством и эксплуатацией ГЭС, но и на экономическую безопасность региона в целом. Можно предположить, что интерес криминалитета к строительству ГЭС обусловлен теми проблемами, с которыми это строительство сталкивается в Дагестане, прежде всего в области выплаты компенсаций жителям зоны подтопления. Само дагестанское руководство неоднократно признавало, что данный процесс должным образом не отрегулирован и открывает много возможностей для злоупотреблений.

К проблеме экономической безопасности непосредственное отношение имеют и участившиеся в последние месяцы нападения на предприятия общественного питания и магазины, торгующие алкоголем (например, поджог ресторана в Махачкале 27 июля). Эти преступления совершаются на фоне распространения листовок, в которых содержатся призывы прекратить торговлю алкоголем, закрыть сауны и т.д. Однако выбор конкретных "мишеней" для поджогов всегда дает пространство для слухов о том, что бандподполье обслуживает экономические интересы конкретных лиц.

Общественно опасные формы политический борьбы

Заметной тенденцией стало насилие в ходе предвыборных мероприятий в Дагестане. В этом регионе 10 октября будут проходить муниципальные выборы всех уровней. В общей сложности около 20% депутатов, которые должны быть избраны в ходе Единого дня голосования в РФ в этот день, будут избраны именно в Дагестане. В нескольких районах Дагестана подготовка к выборам привела к заметным всплескам криминальной активности.

Наиболее серьезная ситуация сложилась в ходе подготовки к выборам собрания депутатов Бабаюртовского района. Вплоть до прошлого года этот равнинный район отличался относительной политической стабильностью. Аналитики в большинстве случаев прогнозировали, что действующий глава района Адильхан Ганакаев, несмотря на звучавшие в районе претензии в его адрес, сможет подтвердить свои полномочия на новый срок (нового главу района должен избрать из своего состава избираемый сейчас состав районного собрания депутатов). Конфликт в районе возник после того, как представители одного из экономически состоятельных семейств, семейства Карагишиевых, ранее бывшие сторонниками действующего главы района, оказались с ним в конфликте. Представители данного семейства для попадания в районное собрание вошли в предвыборный список КПРФ (депутаты Бабаюртовского районного собрания избираются по партийным спискам). Однако с регистрацией этого списка возникли проблемы, связанные, в частности, с тем, что к моменту регистрации появился альтернативный список той же партии. Конфликт вокруг регистрации привел к перестрелке, произошедшей 22 августа непосредственно в здании, где находятся районная администрация и территориальная избирательная комиссия. В ходе перестрелки один из представителей семейства Карагишиевых был убит. На следующий день вокруг здания администрации имело место "стояние" друг против друга сторонников Ганакаева и Карагишиевых. При этом на стороне Ганакаева выступили главы ряда соседних муниципальных образований, прибывшие в Бабаюрт со значительными "группами поддержки". После нескольких часов предельной напряженности, ситуация в какой-то степени разрядилась. Судя по рассказам очевидцев и участников событий, ключевую роль сыграло вмешательство ряда высокопоставленных чиновников республиканского правительства. Противники главы района, по всей видимости, после этого отказались от политических амбиций, вследствие чего вероятность силового противостояния в районе существенно уменьшилась.

Как уже было отмечено, Бабаюртовский район ни в коей мере не является в Дагестане неким "особым" муниципальным образованием, с повышенным уровнем политической напряженности. Он, напротив, всегда считался более "спокойным", чем соседние районы. Тем неутешительнее тот факт, что ход предвыборной кампании в нем нес столь существенные угрозы для общественной безопасности.

Еще одна трагедия, связанная с дагестанскими выборами, произошла 27 августа в Новолакском районе, когда был убит председатель территориальной избирательной комиссии этого района Сулейман Гаджимурадов. На следующий день после этого представитель партии "Единая Россия" заявил, что человек, задержанный по подозрению в убийстве, был сторонником одного из кандидатов, не прошедших регистрацию. В общей сложности до выборов главы Новолакского района (глава этого района избирается прямым голосованием населения) было недопущено три кандидата, желавших зарегистрироваться. Один из них позднее безуспешно пытался оспорить в суде регистрацию действующего главы района. По этой причине напряженная ситуация вокруг избиркома складывалась задолго до убийства. Пост главы Новолакского района - безусловно, один из наиболее "экономически привлекательных" муниципальных постов в Дагестане. Дело в том, что жителей этого приграничного с Чечней района - этнических лакцев по федеральной программе переселяют в окрестности Махачкалы. Это связано с тем, что еще в начале 1990-х годов желание вернуться в район высказали чеченцы, проживавшие там до депортации 1944 года. Процесс строительства на новом месте и переселения дает главе районы существенные полномочия. В силу серьезных мотиваций в борьбе за пост главы района, отказ в регистрации того или иного кандидата в Новолакском районе может иметь более жесткие и общественно опасные последствия, а именно рост предвыборного насилия.

Вышеприведенная характеристика предвыборных конфликтов позволяет выявить следующие тенденции, вследствие которых, как представляется, предвыборная борьба в Дагестане и становится угрозой для человеческой безопасности:

- наличие у влиятельных на муниципальном уровне лиц и семейств значительных групп поддержки, готовых к силовому разрешению конфликтных ситуаций;

- наличие межрайонного взаимодействия таких групп поддержки, которое ситуативно может приводить к формированию весьма многочисленных (более тысячи) неформальных "отрядов";

- слабость регионального партийного руководства, в результате которой в качестве кандидатов от партий в регионах могут выступать люди, мало связанные с региональным партийным отделением, а нередко возникает противостояние разных групп, конкурирующих за право использовать "бренд" той или иной партии;

- недостаточная юридическая подготовленность сотрудников ТИКов и судей, чьи решения часто воспринимаются как спорные, ангажированные и приводят к конфликтам.

В большей или меньшей степени сказанное относится к выборам во всех районах Дагестана. Во многих из низ возможны также конфликты между группами жителей и региональной властью, поскольку последняя постоянно обвиняется в попытках добиться снятия с выборов того или иного кандидата, а в адрес отдельных чиновников в районах звучат и обвинения в небескорыстной основе таких попыток.

Межэтническая сфера

За изучаемый период на Северном Кавказе не было зафиксировано событий, которые можно было бы квалифицировать как конфликт между теми или иными этническими группами. В очередной раз не оправдались ожидания, что изменение национального состава чиновников на каких-то постах может само по себе привести к каким-либо межэтническим осложнениям. Например, в Дагестане весной и летом этого года такие изменения происходили неоднократно, однако их влияние на межэтнические отношения никак не проявилось (это относится и к национальной "рокировке" на крайне важном для региона посту министра внутренних дел).

Однако имело место несколько событий, отличающихся друг от друга по масштабу, которые могли или по-прежнему могут оказаться инструментом для искусственного разжигания межэтнических противоречий.

Наиболее значимым событием такого рода, безусловно, стал теракт на Центральном рынке города Владикавказа 9 сентября, унесший жизни 19 человек. Уже в день теракта в публичном пространстве появилась информация о том, что автомашина, взорвавшаяся на рынке, менее чем за час до этого въехала на территорию Северной Осетии из Ингушетии. Это автоматически поставило теракт в контекст проблем осетино-ингушского урегулирования. Как известно, ключевая из этих проблем - это положение ингушей, проживающих в Северной Осетии, и перспективы возвращения тех, кто покинул Северную Осетию в ходе конфликта октября-ноября 1992 года. В целом можно констатировать, что при новом руководстве Ингушетии в этой сфере наметились определенные позитивные сдвиги. Ускорился процесс возвращения беженцев, а одновременно Ингушетия как субъект РФ отказалась от территориальных претензий на Пригородный район Северной Осетии - основную зону проживания ингушей в этом регионе.

После теракта во Владикавказе тема последствий конфликта 1992 года существенно актуализовалась. Несмотря на то, что сразу после теракта в Северной Осетии звучали голоса о вероятных провокационных целях теракта, 11-15 сентября во Владикавказе прошел ряд митингов. Участники одного из них направились к поселку Карца Промышленного района Владикавказа, в котором проживают ингуши. Путь группе молодежи в Карца преградил ОМОН. Эти события выявили две тенденции, значимые для межнационального мира в Северной Осетии. Во-первых, стало очевидно, что имеются лидеры, стремящиеся перевести протесты населения по поводу низкого уровня безопасности в межнациональное русло. Во-вторых, достаточно явно проявилась активная роль, которую играют власти Ингушетии на территориях Северной Осетии, населенных ингушами. В частности, известно, что представители ингушского руководства выезжали в Карца в момент угрозы конфликта. Дополнительную негативную роль сыграл рост взаимной разобщенности на уровне политически активной общественности, симптомы чего после теракта проявлялись в том числе и публично. В частности, руководители десяти общественных организаций, работающих в Ингушетии, 20 сентября выступили с заявлением, в котором потребовали от России прекращения поддержки режима югоосетинских "сепаратистов". Это заявлением было ответом на публикации о выступлении заместителя руководителя администрации президента Южной Осетии Константина Пухаева. В этих публикациях Пухаеву приписывалось требование российским властям закрыть административную границу между Ингушетией и Северной Осетией (впоследствии Пухаев дезавуировал это заявление). Таким образом, возникают предметы противоречий, не связанные напрямую не только с терактом, но и с проблемой ингушских беженцев. Формируется довольно широкая "повестка дня", каждый пункт которой может быть использован для эскалации межэтнической напряженности.

Другая проблема общественной безопасности связана с силовым противостоянием внутри национальных общественных движений. Такие явления за последние пять месяцев наблюдались в абазинском движении Карачаево-Черкесии, где имеет место политический раскол. Одна часть абазинских активистов в настоящее время поддерживает оппозиционные черкесские организации, выдвигающие требование раздела Карачаево-Черкесии, а другая часть выступает против подобных требований, разделяя политическую линию руководства региона. В связи с этим в первых числах июня имела места драка на заседании совета национальной общественной организации "Абаза", а также попытка поджога дома одного из абазинских активистов. В конце июля в Абхазии был избит тогдашний лидер "Абазы" Муса Такушинов. В интервью СМИ Такушинов высказал уверенность, что данный инцидент был связан с его позицией против раздела региона. Таким образом, в данном случае очевидно присутствие силового фактора в решении политических вопросов, связанных с деятельностью национальных движений. В Карачаево-Черкесии эта тенденция представляется наиболее опасной, поскольку именно в этой республике национальные движения проявляют наибольшую активность, играют постоянную заметную роль в политическом процессе.

"Культура" массовых драк

В течение мая-сентября из различных регионов Северного Кавказа продолжали поступать сообщения о массовых драках между различными группами населения. Как правило, они происходили из-за каких-то локальных конфликтных ситуаций, таких, как ДТП или даже уличная ссора.

Среди таких эпизодов можно упомянуть следующие: драка между жителями сел Ботаюрт и Куруш Хасавюртовского района Дагестана 9 мая (возникла из-за ДТП, участвовало до 400 человек, трое получили ранения); драка между жителями сел Гергебиль и Кикуни в горной части Дагестана 30 июля (предположительно возникла из-за незначительного земельного спора; трое погибших, пять раненых, около 400 участников); драка в станице Троицкая Моздокского района Северной Осетии 29 августа (четверо пострадавших; предположительно возникла из-за уличной ссоры). Этим список массовых драк за изучаемый период не исчерпывается. Ни один из подобных эпизодов, случившихся за изучаемый период, не был связан с каким-либо регулярно проявляющимся конфликтом. В частности, речь не идет о межэтнических конфликтах, ходя в ряде перечисленных случаев по разные "стороны" были люди разных национальностей. Важнее то, что всякий раз существовала угроза развития противостояния. В ряде случаев эта угроза была отведена активным вмешательством правоохранительных органов, в ряде других - вмешательством представителей муниципальной власти или местных "авторитетов".

Подобные события показывают, что в северокавказском обществе по-прежнему имеется большой заряд протестной энергии, выплескивающейся зачастую по совершенно ничтожному поводу. Каких-либо надежных, отлаженных механизмов разрешения подобных конфликтных ситуаций на сегодняшний день не имеется.

Выводы

Итак, тенденциями, появившимися или укрепившимися в сфере человеческой безопасности на Северном Кавказе в мае-сентябре, стали следующие:

- дальнейшая эскалация противостояния бандподполья и правоохранительных органов, ведущая к ослаблению последних;

- дальнейшее усиление роли бандподполья в экономике;

- рост насилия в сфере религии;

- рост преступлений против личности, связанных с выборами;

- появление новых "раздражителей", которые могут быть использованы деструктивными силами для разжигания межнациональных противоречий.