Латвийская газета Neatkarīgā rīta avīze публикует интервью с заместителем директора Бюро по защите конституции (БЗК) Улдисом Дзенисом, в котором он рассуждает о роли служб безопасности в судьбе должностных лиц, власти спецслужб в стране, слежке за политиками и журналистами и работе иностранных шпионов в Латвии. Приводим его текст полностью:

12 апреля исполнилось 15 лет с момента образования БЗК. Поздравляем! В этом учреждении, под влиянием политических ветров менялись как директора, так и их заместители. Вы же сумели свою должность сохранить с момента образования Бюро - 1995 года. В чем ваш секрет?

Правильный ответ можно найти в статье газеты Rīgas Balss за 1995 год, которая была опубликована еще до создания БЗК. Там обсуждались возможные кандидатуры на должность заместителя директора БЗК. Газета писала, что этих людей следует выбирать по профессиональным критериям. Я никогда не был связан с какими-либо политическими силами. Всегда руководствовался профессиональными критериями.

Возможно, наше интервью не состоялось бы, если бы мы не встретились на судебном процессе, в котором бывший сотрудник БЗК борется за свои права. Разве правильно, когда государственная служба безопасности судится со своими бывшими сотрудниками?

Смотря в каком государстве. Если бы у нас была тоталитарная страна, тогда нет. Но Латвия - страна демократическая, а в демократической стране у человека есть право отстаивать свое мнение даже в суде.

Вы абсолютно уверены, что в ходе этого процесса не произойдет утечки информации, содержащей государственную тайну?

Во время открытого судебного процесса не может использоваться информация, имеющая статус гостайны. Если в качестве доказательства будет необходимо использовать подобную информацию, то судьи могут объявить этот процесс закрытым.

Простой человек, решивший судиться с БЗК, находится в равной ситуации, учитывая ресурсы и информированность Бюро? Вы же можете подойти к судье и поговорить с ним о желаемом вердикте, намекнув ему о возможности лишить его доступа [к гостайне].

Ваша конструкция неправильна. Мы такие методы никогда не использовали. Судья независим от служб госбезопасности, включая БЗК. Мы ни в коей мере не можем повлиять на работу судьи. Допуск необходим только судьям Верховного суда и сенаторам, которые санкционируют оперативные мероприятия, которые проводятся в особом виде. Закон о судебной власти устанавливает множество ограничений на судей. Эти люди до того, как попасть на свои должности, уже проверены. У судей районных административных судов нет ни малейшей связи с БЗК. Поэтому и существует судебный процесс, на котором БЗК может доказать свою правоту. Я уверен - принятые БЗК решения были обоснованными и правовыми.

Нынешние критерии присвоения доступа достаточно четкие и их не следует конкретизировать?

Они достаточно четкие. Закон о государственной тайне устанавливает абсолютно понятные и четкие критерии. Главные из них: наличие гражданства, факт, что лицо не отказывалось от гражданства, что лицо не стоит на учете у нарколога или психиатра, не был в штате или внештатным сотрудником или не имел статус агента в КГБ, а так же что лицо не осуждалось за тяжкие и особо тяжкие преступления. Есть еще один специфический критерий, если во время проверки будут обнаружены факты, которые дадут основания сомневаться в способности лица работать с гостайной.

Весьма субъективный критерий.

Формулировка - факты, а не допущения или мнения. В прошлом году БЗК отказал в доступе 34 лицам. Решение было обжаловано у генпрокурора в 14 случаях. Большая часть отказов была весьма банальной - были наказания или было погашено наказание, но констатировано, что после этого совершались административные нарушения, которые характеризуют лицо как подверженное риску. Например, зафиксировано систематическое употребление алкоголя.

Сложно представить себе, как оперативный работник, собирая информацию, может избежать употребления алкоголя.

Речь идет не об оперативных работниках. Мы говорим о государственных должностных лицах, которые допускали нарушения.

Мы долгое время изучали механизм присвоения и аннулирования доступа и открыли, что зачастую его присваивают и отбирают под влиянием политических мотивов. В то же самое время многие должностные лица с допуском утверждают, что совершенно не используют гостайну в своей работе. Разве таким образом не проводится среди должностных лиц своеобразная кадровая политика?

С первым утверждением я категорические не согласен, в связи с тем, что именно я подписываю решения о присвоении или отказе в доступе к особо секретной информации. С полным чувством ответственности могу утверждать, что ни при каких обстоятельствах ни одно из этих решений не было принято по политическим мотивам, симпатиям или антипатиям. Теперь отвечая на вопрос, всем ли, кому присвоен допуск, необходимо работать с секретной информацией. Когда мы в учреждениях госбезопасности утверждали список должностей, которые должны будут работать с определенными категориями гостайны, было сложно сказать, потребуется или нет допуск сотруднику конкретного отдела или департамента. Мы положились на то, что госсекретарь ответственного министерства детально проанализирует этот вопрос. Особо секретной информации в Латвии довольно мало. Например, мне, выполняя профессиональные обязанности, в год приходится всего пару раз работать с особо секретной информацией.

Пример: В 2002 году после выборов всем министрам в правительстве Репше был быстро присвоен допуск, хотя у отдельных министров были весьма внушительные долги и они были связаны с фирмами, которые не были зарегистрированы в странах-членах НАТО.

Когда формируется кабинет министров, мы производим проверку в очень быстрых темпах, чтобы правительство могло полноценно функционировать. И сейчас есть немало должностных лиц, имеющих кредитные обязательства. Мы считаем, что кредитные обязательства действительно являются определенным фактором риска. Поэтому конкретное лицо приглашается в учреждение госбезопасности, где в письменном виде предупреждается о факторе риска кредитных обязательств. Если в будущем кто-то попытается шантажировать этого человека, то можно сказать, что БЗК уже провела беседу и о этих кредитах компетентным органам уже известно. Это способ уменьшения фактора риска. Мы никогда не отказывали в допуске из-за кредитных обязательств.

Мы хорошо помним, что после избрания Валдиса Затлерса на должность президента он многократно приглашался в БЗК. У него были кредитные обязательства или тому были иные причины?

Президент - высшее должностное лицо страны, у которого есть допуск первой категории, которому нужно знать и работать с самой чувствительной информацией. Если человек идет на контакт со службой безопасности, мы делаем вывод, что он в этот момент открыт. Мы, в свою очередь, гарантируем, что эта информация останется у нас. Я могу только подтвердить тот факт, что проверка проводилась в соответствии с законодательством и допуск был выдан.

Кандидатов в депутаты Сейма проверяют еще до выборов. Зачем депутатам нужен допуск?

Только в том случае, если депутат будет задействован в комиссии, где происходит работа с классифицированной информацией, например Комиссии по национальной безопасности, обороны, внутренним делам и предотвращению коррупции или иностранных дел.

То есть получается, что новоизбранный депутат решает, что он теперь в стране главный, но неожиданно оказывается, что на самом деле не он в стране главный, а господа Кажоциньш и Дзенис, которые решают о его праве работать в той или иной комиссии Сейма?

Да! Именно они говорят последнее слово в очень узкой области - доступе к гостайне. Компетенция депутатов Сейма достаточно широка, чтобы каждый мог найти себе занятие даже в случае, если депутат не может получить доступ к гостайне. Но такие случаи очень редки. Самый яркий тому пример - бывший депутат Сейма Янис Адамсонс, в решении о запрете доступа которого было написано, что он нарушил конституцию. А именно он с трибуны Сейма обнародовал материалы, рассматриваемые на закрытом заседании комиссии Сейма.

Следит ли БЗК за вышестоящими должностными лицами?

Что вы имеете в виду, говоря "следит"?

Ведет оперативную разработку.

Нет. По теоретической конструкции это возможно только в одном случае, если будут констатированы серьезные факторы риска. В этом случае проходит внеплановая проверка о допуске к гостайне, и в рамках ее могут использоваться и мероприятия оперативного характера. Но это чрезвычайная ситуация.

Политик Гундарс Берзиньш публично сообщил, что велась слежка за премьером Айгаром Калвитисом, министром иностранных дел Марисом Риекстиньшом, агенты БЗК были в кабинете министров и канцелярии президента, прослушивался даже премьер Годманис.

На эти обвинения я могу ответить категорически: БЗК никогда не прослушивало премьера Годманиса, У БЗК никогда не было агентов в канцелярии Президента. Мы - исполнительная власть, и мы ни в коем случае не контролируем исполнительную власть. Наша задача помогать министрам решать вопросы, находящиеся в компетенции бюро. За Риекстиньшем тоже никогда не следили и не прослушивали.

Неоднократно говорилось, что БЗК координировало оперативные действия против мэра Вентспилса Айвара Лембергса.

Нет! Однозначно, нет! Посмотрите, каковы функции БЗК. Это - разведка, контрразведка, контроль за сохранностью государственной тайны, защита классифицированной информации НАТО и ЕС. Вся уголовная эпопея вокруг Айвара Лембергса очевидно находится вне компетенции БЗК. Поговорите, пожалуйста, с людьми из БПБК, которые работали как на предсудебном следствии, так и на оперативной работе. Пусть они выскажут свое видение и мнение. БЗК определенно никоим образом никаких действий в этой области не проводила. Говорить о какой-либо координации невозможно хотя бы потому, что у нас самих достаточно своих дел. Наши ресурсы не бесконечны, чтобы заниматься делами, которые нас не касаются.

Но БЗК предоставил ведущему дело прокурору Андису Межсаргсу справку о земельных владениях Лембергса.

Не возьмусь рассуждать о материалах уголовного дела, которых я не видел. Если есть задание генпрокурора, узкое задание, одному из субъектов оперативной деятельности, оно всегда выполняется. Было ли за эти годы какое-то задание БЗК, которое после этого прокуратура использовала в другом виде - я не знаю. Возможно, что такое и было. Если вопрос в том, вело ли БЗК разработку Лембергса, то ответ - нет, не вело. Это разные вещи. Между прочим, мэр Вентспилса в свое время спрашивал мнение БЗК по поводу опубликованной в интернете информации, что он был агентом КГБ. Мы ему представили очень точную и детальную информацию, которая свидетельствовала - это публикация в интернете была полной дезинформацией, которая не отвечала действительности. Это пример того, что если нас просят подтвердить или опровергнуть какую-либо информацию, мы это делаем.

Читая опубликованный на сайте БЗК отчет за 2009 год, мы узнали, что: работающие в Латвии иностранные шпионы интересуются актуальными политическими событиями, закулисьем партий, процессами формирования правительства, повестками дня вышестоящих персон, экономической ситуацией в стране и т.п. Вы шпионам приписываете интерес по тем вопросам, которыми постоянно интересуемся и мы, журналисты. Где заканчивается дипломат, предприниматель, журналист и где начинается шпион?

Я тоже размышлял о том, где заканчивается классическая дипломатия и начинается агентурная работа. Зачастую очень сложно провести границу, так что неизвестно, зачем страны содержат разведслужбы.

Хотя это стоит дорого, дороже, чем дипломаты. Правильный ответ очень простой - информация, которую можно получить в интернете, ценная и объемная, но работая в конкретной стране, разведслужбе и агентурной сети техническими методами надо суметь получить подтверждающую или опережающую информацию о публично доступных данных. Смысл работы разведслужб в получении дополнительной информации, которая подтверждает или опровергает классическую дипломатическую информацию, которая получена хоть бы и по внешнеполитическим каналам. Такая информация уже не получается открытыми методами, а, например, путем тайных расспросов, во время которых говорится на самые разные темы. И в ходе такой беседы задается один вопрос, который и интересует собеседника и он незаметно вплетает его в ход беседы. Используется и агентская информация. Это та же самая информация, которую получают дипломаты, но шпион получает ее другими методами. И в 21-м столетии разведслужбы еще имеют смысл.

Но и журналисты для получения информации использую как своих агентов, так и тайные расспросы, и даже пьют водку с источниками информации. То есть журналисты тоже шпионы?

Ну нет. Не будем путать смысл, мотивацию и организацию, по заданию которой все это делается. Если цель журналиста добыть информацию, чтобы ее опубликовать - это одно дело. Совсем другое, если информацию собирается госструуктура другой страны. Поэтому БЗК не занимается журналистами, которые ведут какое-либо расследование.

Вы никогда не проводили оперативные разработки журналистов?

целом как против объектов - нет. Возможно, нас когда-то интересовал какой-нибудь журналист, как этап связи с каким-то другим элементом. Журналисты как таковые нас не интересуют.

За время существования БЗК говорилось только о российских шпионах. Последний скандал связан с Ермолаевым. Почему никогда не разоблачаются шпионы из США, Израиля, Англии, Франции, Германии, Китая, Японии, Украины или Узбекистана?

Делать дополнительную рекламу Ермолаеву, даже с точки зрения масштаба, неадекватно. Латвия - страна-член НАТО. Поток информации между партнерами огромен. Мы - составная часть разведывательной системы НАТО. Хотя в основном мы получаем, а не даем информацию. Логично, что мы сотрудничаем со спецслужбами стран НАТО. Это позиция и ориентация Латвии. Говоря о службах стран, не в ходящих в НАТО, можно оперировать только элементарной логикой. А она такова: какой стране важно получить информацию о Латвии с опережением? Можем сделать предположения о том, сколько таких стран может быть. Говоря о попадании разведслужб экзотических стран в наше поле зрения, то могу сказать, что такое происходит. Иногда мы даже не понимаем мотивацию и цели этих служб, зачем они собирают о нас информацию.

Под разведслужбами экзотических стран вы понимаете японскую разведку?

С японской разведкой были контакты и сотрудничество. Конкретные страны я все же воздержусь называть.

Получается, что шпионы из стран НАТО хорошие, а не из стран НАТО плохие?

Если вы хотите упростить формулировку, то да, так. С разведывательными структурами стран НАТО у нас успешное сотрудничество.

Организации сети Сороса работают в Латвии, их люди внедрены в неисчислимое количество госструктур и успешно собирают информацию. Мы можем рассматривать эту сеть как одну из кантор разведслужб?

Нет, не можем, так как в этом случае разведка ведется не тайно. То, что собирают все эти структуры Сороса - публично доступная информация.

Плохо ли то, что в Латвии работают иностранные шпионы? Здесь же нечего разведывать. И они в большинстве своем сидят в кафе, развлекаются, ездят на охоту, за все платят, а государство имеет с этого налоги.

Не думаю, что оздоровление латвийской экономики можно обеспечить за счет деятельности резидентов иностранных разведслужб. Не согласен и с тем, что в Латвии не за чем шпионить. Поток классифицированной информации НАТО одинаков для всех стран-членов Альянса. Так что спецслужбы Латвии не скучают.

Какая из спецслужб Латвии самая сильная и влиятельная?

Все зависит от критериев: если говорить о системе допусков, то БЗК, если о внутренней угрозе - то Полиция безопасности, если о военных вопросах, то Служба военной разведки и безопасности (СВРБ).

Какая служба лучше всего обеспечена технологически?

У каждой есть свои сильные стороны. СВРБ закупил очень эффективную и успешно используемую при оперативной работе технику. У нас есть техника перехвата, единственная самая большая и эффективная.

Из руководителей Службы военной разведки и безопасности Индулиса Крекиса и Майгурса Стрикиса обычно клещами не вытянуть ни слова, а вот руководство БЗК охотно общается с прессой. Как вы объясните такой подход?

Службы государственной безопасности финансируются из госбюджета. То есть из денег налогоплательщиков. В связи с этим наша обязанность предоставлять обществу информацию в тех областях, которые не затрагивают государственную тайну.