Президент Белоруссии Александр Лукашенко 29 марта в ходе встречи с представителями ряда крупнейших американских корпораций заявил, что Минск готов "протянуть руку дружбы" США. В частности, Лукашенко обещал американскому бизнесу в Белоруссии "самые благоприятные условия", высказав намерение начать с Вашингтоном полноформатный партнёрский диалог. 30 марта белорусский президент сказал, что с Россией "в последние годы проблемы возникают на ровном месте" и добавил, что в отношениях с российским правительством у официального Минска сложилась "парадоксальная ситуация". Лукашенко заявил, что на России и Европе "свет клином не сошёлся", и что Белоруссии необходимо срочно налаживать отношения с другими регионами мира. В частности, белорусский президент упомянул Венесуэлу, Бразилию, Малайзию, Индонезию и африканские страны. Ситуацию прокомментировал 1 апреля для ИА REGNUM Новости российский политолог Михаил Ремизов.

С Лукашенко трудно не согласиться в том, что белорусско-американские отношения действительно находятся на неприемлемо низком уровне, и время правления Барака Обамы представляется благоприятным для того, чтобы изменить их модель. Концепция американского лидерства по Обаме предполагает сочетание прагматизма американских интересов со стремлением выглядеть лидером не только Запада, но и самых разных ветвей мира, за исключением ряда государств-изгоев, к коим Белоруссия никак не относится даже по американской версии. Америка Обамы более открыта к незападным государствам и обществам, нежели Америка Буша или Клинтона.

Что касается экспансии Белоруссии в развивающиеся страны, то пример взаимоотношений с Венесуэлой является для Минска достаточно удачным. При помощи активной экономической дипломатии Лукашенко решает крайне важную для Белоруссии задачу, связанную с поисками нового рынка сбыта для экспортно-ориентированной белорусской экономики. Лукашенко прав в том, что задача поисков рынков сбыта является политической, а не только экономической. Пример Венесуэлы показывает, как эта задача может решаться. Белорусский президент привёз из Венесуэлы действительно перспективные заказы для белорусского машиностроения, проекты возведения заводов "под ключ", строительства агрогородка. В России, рассуждая об этой теме, обращали внимание только на нефтяной фактор, в то время как поиск новых заказов для белорусской промышленности является, возможно, более важной целью для Минска с точки зрения задач развития Белоруссии. Вполне естественно, что Лукашенко заинтересован в том, чтобы попытаться распространить "венесуэльскую" модель на взаимоотношения с Бразилией. Пока что там всё находится на уровне декларации о намерениях, в которой обозначено повторение того, что происходит между Белоруссией и Венесуэлой. И если это будет реализовано, то это будет уже совсем другой масштаб взаимодействия, так как Бразилия намного больше и значимее, нежели Венесуэла.

Что касается упомянутой Лукашенко Малайзии, то она тоже могла бы тоже относиться к числу стран, работать с которыми для Белоруссии было бы очень выгодно. Другой вопрос, насколько бы это было выгодно для самой Малайзии. В частности, Венесуэла пока буксует в смысле индустриализации. Уго Чавес много сделал для того, чтобы изменить распределение сырьевой ренты, но его успехи в диверсификации экономики пока весьма скромные, поэтому Белоруссия может представлять для него интерес в качестве промышленно-психологического донора. Но что касается Малайзии (и Бразилии, кстати, тоже), то это уже достаточно развитые в индустриальном отношении страны. Хотя я вполне допускаю, что в этих странах есть рыночные сегменты, куда Белоруссия могла бы "войти". То есть, Минск проводит разумную экономическую стратегию для страны, имеющей промышленный потенциал, который, однако, не сопоставим с потенциалом стран Запада. Белоруссия не может быть конкурентоспособной на рынках Западной Европы, поэтому ей приходится искать ниши в странах развивающегося мира.

Что касается выпадов в адрес российского правительства, то неудовлетворённость Минска качеством экономического взаимодействия с Москвой, и не только с точки зрения цен на энергоносители, но и с точки зрения того, что Белоруссия видит определённые барьеры для распространения своих товарных групп на российских рынках, равно как и ограничения на проникновение в российские регионы, давно является секретом Полишинеля. Когда практика прямого сотрудничества Лукашенко с российскими губернаторами стала активно тиражироваться, то она была аккуратно свёрнута Кремлём. Я не сомневаюсь, что Москва может предъявить достаточное количество встречных претензий, но факт состоит в том, что Лукашенко в любом случае должен диверсифицировать рыночные ниши, на которые ориентируется белорусская экономика.

Помимо дефицита внешних рынков, Белоруссия испытывает острую потребность в инвестиционном капитале. Это критически важно для Лукашенко. Стратегия выхода на рынки развивающихся стран, естественно, не является панацеей. Она может внести свой вклад в рост белорусской экономики, в занятость, но этот вклад не будет решающим. Именно рыночная эффективность белорусской экономики по-прежнему очень сильно зависит от сектора нефтепереработки. В этом плане у Лукашенко появилось два сильных козыря - это Венесуэла и Астана, причём второй козырь является более сильным. Казахстан уже заявлял о том, что он может поставлять свою нефть на белорусские НПЗ. Разумеется, делать это минуя Россию сейчас технически невозможно. Но в таком случае в рамках тройственного Таможенного союза образуется "двойка", которая имеет сходные позиции по данному вопросу. И, наверное, при возвращении к вопросу об экспортных пошлинах на нефть, эти аргументы будут иметь какое-то значение.

При этом, судя по тому, что говорит Москва, она максимально заинтересована в том, чтобы Белоруссия как можно значительнее снизила свою зависимость от неё. Речь идёт о зависимости и от российских кредитов, и от льгот по энергопоставкам, и от российских рынков, где белорусские предприятия составляют нежелательную конкуренцию российским предприятиям, работающим в аналогичных отраслях. При этом между российскими и белорусскими предприятиями присутствует момент не только конкуренции, но и кооперации - известно, что в отдельных сферах до 80% комплектующих для белорусских изделий поступают из России. Там, где эти цепочки кооперации сохранились, нам необходимо объединять усилия. Поэтому за исключением вопроса о нефти, в который Кремль всегда упирается предельно жёстко, существенных проблем для Москвы в этой истории с внешнеэкономической экспансией Белоруссии я не вижу. И, похоже, официальная Москва также не видит здесь никаких проблем.