В Государственную думу России внесен правительственный законопроект, уточняющий понятие "соотечественники за рубежом" и исключающий возможность автоматически причислять к соотечественникам всех лиц, проживающих в государствах, входивших в состав бывшего СССР. По просьбе ИА REGNUM Новости сегодня, 23 марта, данную инициативу прокомментировал член всемирного координационного совета российских соотечественников от Эстонии Андрей Заренков:

Данные изменения в законе о соотечественниках логично проистекают из ранее принятого решения объединить работу с эмигрантами разных волн, то есть, и тех, кого раньше называли соотечественниками, и тех, кто оказался за пределами России вследствие распада СССР. Нельзя сказать, что это решение было неверным или ошибочным, так как, благодаря поддержке России, стали формироваться связи общин СНГ и Прибалтики с русскими, проживающими в западноевропейских странах.

Уже на уровне активистов движения соотечественников стала складываться некая общность интересов, появилась консолидация и горизонтальные связи соотечественников, и уже видны стали позитивные результаты этого процесса. Например, сбор средств международных организаций соотечественников на установку памятника российскому гражданину Дмитрию Ганину, погибшему в ходе вспыхнувших протестных акций населения в апреле 2007 года в Таллине при попытке жителей противостоять властям в переносе памятника "Бронзовый солдат".

Однако, приемы работы с эмигрантами, сохраняющими отношения с Россией, но избравшими себе другую родину, трудно сочетались с нуждами русских, оставшихся жить на постсоветском пространстве. Из-за объединения этих двух диаспоральных ветвей, понятие соотечественник стало настолько общим, что с точки зрения закона под него попадали и те люди, которые к России, прямо скажем, относились с ненавистью.

Хотя, в большей степени это касалось именно участников западноевропейской и американской эмиграции, отдельные проявления мы можем заметить и на постсоветском пространстве в среде русских общин и в массовом порядке среди представителей коренных национальностей, которые по ранее действующему закону так же являются российскими соотечественниками.

В этом смысле можно понять логику МИД России, попытавшегося сузить круг российских соотечественников. Об этом шел разговор во время нашей беседы на прошлой неделе 18 марта со статс-секретарем, заместителем министра иностранных дел России, Григорием Борисовичем Карасиным, которого я ознакомил с основными критическими моментами, исходящими из недопонимания, как будет действовать новый закон в будущем.

Однако, не согласиться с аргументами Карасина было невозможно, так как данные изменения не наносят ущерба диаспоральной политике, и основные принципы поддержки российской диаспоры изменены не будут, в чем меня абсолютно убедил Григорий Борисович. То есть вместо широкого закона, который и МИД, и сами соотечественники вынуждены были трактовать, сужая его действие, созданы уточняющие формулировки, которые позволяют в отдельных случаях трактовать их более широко.

Если исходить из принципа "лучшее - враг хорошего", то для нас, соотечественников, и в первом варианте закона и во втором мало что меняется, разве что чуть меньше становится неопределенности в правовом поле. Хотя более узкая формулировка с более широкой трактовкой мне кажется гораздо предпочтительнее, это придаст особое значение принципу "заявительного права". Например, выдвинутый на звание "Соотечественник года" мэр Таллина Эдгар Сависаар российским соотечественником считать себя отказался.

Данные поправки к закону о соотечественниках могут выявить более острые противоречия между интересами постсоветских соотечественников и иных волн эмиграции. Стало очевидно, что диаспоральная политика в том виде, в котором она существует сейчас, хотя, безусловно, необходима и полезна, не может решить специфические проблемы бывших жителей СССР, не покидавших свое место жительства после распада государства. Это о них президент России Дмитрий Медведев сказал как о "разведенном народе".

Стало очевидно, что проблемы этих людей могут решаться на иной законодательной основе, и мы уже имеем такой пример - безвизовое перемещение по России для неграждан стало возможным вследствие не общего закона, а особого указа президента России.

Соответственно, критика и широкое обсуждение нынешних поправок безусловно полезны, так как могут подтолкнуть власти России к разработке отдельных мер и программ по поддержке русских общин, возникших в результате распада СССР.

В этом же спектре можно рассматривать и решение об отмене выдачи официального документа (удостоверения) соотечественника. Подобная выдача оправдана лишь в том случае, если его получат люди, не по своей воле оказавшиеся за пределами национальной метрополии. Как я понял, именно невозможность решить законодательно эту задачу и подвигла МИД России исключить положение о документировании соотечественников из закона. Кроме того, реализовать эту идею достаточно тяжело на той международной правовой базе, которая используется Россией в своей диаспоральной политике.

Однако, на мой взгляд, стоит начать дискуссию о документировании тех людей, которые считают себя частью российского народа, но остались либо без гражданства, либо были вынуждены под давлением принять гражданство других государств. Безусловно, для этой дискуссии важен наш диалог с МИД РФ в рамках движения соотечественников, но достижение данной цели будет невозможно без широкой поддержки именно российской общественности, всего гражданского общества.