Памяти Саввы Ямщикова
Федеральный еженедельник "Российские вести" публикует статью
Сегодня девятый день как на земле нет Саввы Васильевича Ямщикова. Разум и сердце отказываются в это верить. Рассудок безжалостно констатирует этот факт.
Мы не так долго, всего несколько месяцев, общались лично, но эти встречи были частыми и насыщенными, поэтому кажется, что знал его давно. Когда я первый раз оставил ему подборку своих статей, у меня не было сомнений, что общая их мысль - о невозможности проведения нашей страной последовательной и сильной внешней политики без ясного национального самоопределения - будет ему близка. Но, честно говоря, не был уверен, будут ли ему интересны детали. Зря сомневался. Его интересовало всё. Особенно ему понравилась статья об элите. Потом Савва Васильевич попросил написать о назначении Зурабова послом на Украину: оно его возмутило предельно. Я отнёс ему уже опубликованный в "Регнуме" текст, но мнения его так и не узнал: Савва Васильевич уехал в Плёс, потом в Псков и Михайловское, а потом я уже увидел его, неузнаваемого, в гробу.
Это был удивительно самобытный человек. Для многих в сказанном нет ничего нового, но мне хотелось бы подчеркнуть одну деталь: его самобытность была абсолютно естественной, воспринималась как должное - не эталон для всех, а то, право на что он заслужил своей жизнью и трудом. Отсюда же и его особая бескомпромиссность. Это было не упрямство, а твердая и обоснованная уверенность в своей правоте и в том, что в сфере Культуры компромиссов быть не может.
Самобытность и цельность помогали ему жить и плодотворно работать в советское время. Какую же степень деструкции должно было ощутить его нутро в произошедшем с Россией после 1991 года, и, особенно, в 1993 году, что это на долгое время вышибло его из седла! Но не было бы этого провала в бездеятельность, не было бы и поистине чудесного возвращения.
Он хорошо знал себе цену, понимал, ЧТО он сделал и делает для русской культуры, для русского народа, для Церкви. Понимал и то, что многие, даже его близкие люди, не до конца это понимают. Приходилось идти на метафоры. Например, свой труд по сохранению икон в провинциальных русских музеях он порой называл "мой БАМ" или "моя комсомольская стройка". Такие сравнения несколько резали ухо, но имели под собой основание: а как иначе объяснить неверующим людям с менталитетом экономиста или производственника значение труда музейного работника или реставратора, спасающего иконы - основу и невидимой, и видимой России.
Конечно, в нём присутствовал и дух гордости, но не он был главным. Савве Васильевичу было предельно важно быть уверенным, что он на сто процентов отрабатывает аванс, выданный ему Господом Богом, когда тот вернул ему моральные и физические силы вновь заняться нужным людям делом. Он так всегда и говорил: "Я перед Господом в долгу".
Все, кто общался с ним, знали, что Савва Васильевич - борец, я бы даже сказал - солдат, и что он не просто видит в этой борьбе смысл своей жизни, но и глубоко увлечён тем, что делает. Но по мере того, как я больше узнавал его, я понимал, что в глубине его души жила мысль о покое и воле: уехать в Михайловское, жить в тишине, спокойно думать, общаться с учениками, писать. Его возраст, заслуги, состояние здоровья давали ему право на это. Но он продолжал борьбу. Борьбу не на жизнь, а на смерть.
О главной причине, двигавшей им, я сказал выше. Но была и другая. Одной из главных черт Саввы Васильевича было глубокое чувство справедливости и его обратная сторона - органическое неприятие несправедливости. Именно это чувство понуждало его вновь и вновь выходить на передовую. Что такое борьба за справедливость в сегодняшней России, мы знаем. Эта тяжелейшая ноша полностью легла на плечи таких подвижников, как Савва Ямщиков. И они её несут.
Для России Савва Ямщиков был и остаётся Удерживающим. Он удерживал русскую культуру и русскую память, а вместе с ними - и мировую культуру и мировую память, от дальнейшего падения. Одновременно он был Притягивающим: как сильный магнит, он, находясь внутри русской традиции, притягивал к ней или укреплял в ней всех, кто попадал в орбиту его дружбы, внимания, творчества. Весь его уход - предчувствие смерти, последние его мысли и слова, отпевание, погребение, поминовение - напоминают, как должен уходить из жизни православный христианин и как его должно провожать.
Сам же Савва Васильевич любил слово СОЗИДАЮЩИЕ и так назвал свою книгу размышлений и бесед с наиболее близкими друзьями и соратниками. Когда его не стало, в голове стали всплывать вопросы, которые я не успел ему задать, и ощущение безвозвратности: никто на них уже не ответит... Но рука сама собой потянулась на полку, где стояли последние из подаренных им книг - эта и "Бремя русских", и ответы стали всплывать один за другим.
А ещё он любил слово ИСТОВЫЙ. И сам был таким.
Что скрывать, с кончиной Саввы Васильевича в рядах тех, кто, думая о будущем, пытается уберечь русскую культуру, сохранить нашу историю и наше национальное наследие, защитить душу и укрепить дух русского народа, образовалась реальная брешь. А ведь от того, будет ли продолжено его дело как часть общего большого Дела, которому он служил, зависит очень многое.
Как ни тяжело смириться с этой огромной и очень горькой утратой, это необходимо сделать. Но к счастью, мы в этом мире не одни: когда в Пскове закончилась официальная церемония прощания и мы трогались в Святогорский монастырь, пришла добрая весть: в Москве, в семье иконописцев родился четырёхкилограммовый малыш и его назвали Саввой. Божьим промыслом он или кто-то ещё, родившийся в этот день, станет иконописцем. Или реставратором. Или просветителем. Мастером своего дела. Просто честным и цельным человеком.
А Савва почивший... Недавно сын Андрея Андреевича Громыко вспоминал слова отца, объяснявшего ему, что от уступок Западу его удерживают два погибших на войне брата: на переговорах они как будто стоят за его спиной и в ключевой момент говорят: "Андрей, это не твоё, это наше, не сдавай, мы за это отдали жизнь...". Верю, что, пройдя положенное, душа Саввы Васильевича окажется в раю и, когда в этом возникнет потребность, он будет стоять рядом с теми, кто будет хранить русскую культуру, помогая им, оберегая от слабости и ошибок. Для этого у Саввы Васильевича Ямщикова теперь будут особые силы. Силы, которые даёт принесение себя в жертву.
Михаил Демурин - директор по программам Института динамического консерватизма, чрезвычайный и полномочный посланник II класса. 27.07.2009