Психолог ПавелСергоманов считает, что утверждение «Мир действительно уже не будет прежним» — не просто слова, это новая реальность, постпандемический мир. И люди, осознавшие это, уже отошли от шока. Теперь важно не допустить так называемых «ошибок узнавания». Поэтому из двух актуальных вопросов — «Кто виноват?» и «Что делать?» — эксперт предпочитает третий: «А в чем, собственно, ситуация?«

Иван Шилов ИА REGNUM
Коронавирус

ИА REGNUM: Павел Аркадьевич, у вас уже есть представление о том, как мы будем возвращаться к экономической жизни в условиях эпидемии?

Павел Сергоманов:Я не могу сказать, как мы будем возвращаться к экономической жизни, — у каждого субъекта экономической деятельности своя ситуация и она во многом сейчас определяется или уже определилась. Я не специалист в экономике. А вот как психолог я могу сказать, что каждому человеку сейчас крайне важно и понимать, и осмыслять свою экономическую жизнь в создавшихся условиях. И многие это уже поняли. Шок прошёл.

«Мир уже не будет прежним» — это не просто слова, это реальность, которую мы уже видим, но пока не можем найти ей слово, не можем пока ее понять. Постпандемический мир?

Мы испытываем психологические эффекты кризиса, коронавирусного шока, взгляда человека «изнутри кризиса». И нам, к сожалению, не избежать «ошибок узнавания» — этого «взгляда изнутри» — когда мы новое назовём привычным словом, узнаем в нем старое и сделаем как было. «У нас уже были пандемии, и мы знаем, как с ними справиться!» — это реакция узнавания. Она как раз и мешает нам принимать решения в новых условиях. Мы как бы видим то, чего нет, мы узнаем старое, и новое погибает в этом взгляде.

ИА REGNUM: Нужно ли сейчас в целом перейти от тактики угроз и запретов (не снимая карантин для заболевших или для тех, у кого имеются объективные подозрения) —к тактике исследований «поведения» COVID-19?

Павел Сергоманов: Нужно понять и принять: такого у нас ещё не было никогда. Поэтому нужно его изучать. Нужно как можно тщательнее изучать COVID-19: его биологическое, психологическое и социальное измерения — и в отдельности, и вместе. Нужно точно узнать, как это работает: как ведёт себя вирус, как ведут себя люди, как ведут себя общество и экономика. Все будут вести себя по-новому.

«Все новое — это хорошо забытое старое» — это не про реальность, это про нежелание человека видеть новое, признавать новое, давать ему расти и развиваться. Психологам давно известно, что человеку проще расстаться с другими людьми, чем со своими стереотипами восприятия и поведения. И да, это тяжело. И те, кто отошел от шока, будут понимать тех, кто еще в шоке, лучше, чем они себя сами. Пережившие смогут помогать им справляться с пониманием новых условий.

Пандемия уже трансформировала многие общественные институты — например, институты регулирования потоков машин и людей. Однако, важно понимать, что это «трансформация первой версии». И совершенно не факт, что она окажется удачной. Нужно понимать, что «игра» только начинается.

Пандемия трансформировала новостные потоки. Однако мы уже видим, что «захваченность» людей пандемией — и в смысле инфекции, и в смысле «прилипания к экрану и сводкам» исчерпывается. Мы чувствуем, что говорим старые слова про новую реальность.

Угроза должна быть конкретизирована и исследована самым тщательным образом. И эти исследования должны идти непрерывно и быть доступны обществу в ясном для общества виде: «какое расстояние у шлейфа инфицированного человека и почему оно такое?»; «как ведет себя вирус в организме человека? От чего это зависит?»; «что точно не помогает при угрозе заражения?»; «какие степени угрозы заражения есть в типичных местах в городе? как их маркировать?» и так далее, и так далее. В общем, это несложно — собрать вопросы и опасения людей и задать эти вопросы исследователям и экспертам. В данном случае — людям, пережившим вирус, людям «по ту сторону пандемии».

Самое плохое, что может сейчас происходить, — это две вещи. Первое — неквалифицированное информирование о поведении вируса, следствиях и эффектах его распространения, и второе — принятие решений, основанных на «узнавании» в новом старого, — вроде того, что «мы это проходили». Самое плохое — это принятие решений без данных и без исследований, без перепроверки новых знаний о COVID-19: его биологическом, психологическом и социальном измерениях.

Нужно знание прежде действия. И из двух вопросов «Кто виноват?» и «Что делать?» я предпочту третий: «А в чем, собственно, ситуация?»

ИА REGNUM: Как полагаете, эффект «прорыва самоизоляции» произошёл как раз от того, что ничего не ясно с настоящим врагом — с вирусом?

Павел Сергоманов: «Прорыв самоизоляции», я думаю, во многом связан именно с тем, что главный вопрос — третий. И на него мало ответов.

Как уже сообщало ИА REGNUM, президент России Владимир Путин в одном из своих обращений к нации заявил о необходимости продления нерабочих дней вплоть до 30 апреля включительно, так как пик эпидемии коронавируса ещё не пройден.

ИА REGNUM ведёт трансляцию «Экономические последствия эпидемии коронавируса в России».