Питер Ластман. Валаам и осёл. 1611

В одной из недавних передач «Церковь и мир» глава ОВЦС Русской православной церкви митрополит Волоколамский Иларион получил следующий вопрос от телезрителей: «Моя жена прочитала в книге «Защити свой дом» совет старца Саввы: «При разрешении недоуменных вопросов тянуть жребий после молитв». Таким образом, моя жена выкинула много одежды и вещей из дома. И даже при покупке новых вещей она читает молитвы и тянет жребий, покупать эту вещь или нет. Правильно это или нет?»

«Конечно, это неправильно, — ответил митрополит Иларион, — ведь нельзя доводить хороший совет до абсурда. Если старец Савва говорил подобные вещи, то, может быть, речь шла о каких-то очень сложных жизненных ситуациях, в которых человек не знает, как поступить, и тогда он может помолиться и бросить жребий. Но в бытовых вопросах жребий тянуть не следует, потому что любое решение человек должен принимать самостоятельно».

И сам вопрос, и ответ нам представляются заслуживающими чрезвычайного внимания, поскольку, несмотря на кажущуюся наивность как вопроса, так и ответа, в них отражается основной архетип религиозного сознания, за последние столетия активно вытравливаемый из развитых религий, но при том присущий практически любому человеку, и даже в меньшей степени тем, «кто ходит в церковь».

Дарья Антонова ИА REGNUM
Прихожане

Давайте уточним, как люди обычно молятся. Если откинуть всякую лирику, то технически правильная молитва по сути обращена в пустоту. Естественно, «верующие» воспротивятся такой характеристике, возразят, что молятся они не пустому месту, а самому Богу Всемогущему, Непостижимому. Но мы говорим о технике. Напомним, что слово «религия» означает «связь». Технически связь бывает как односторонней (репродуктор, телевизор), так и двух‑ и многосторонней (телефон, чат, рация). Во втором случае люди находятся между собой в интерактивной связи, слушают, говорят, пишут, отдают команды, докладывают о выполнении. В первом же случае ты говоришь, тебя слушают или ты слушаешь, что другой кто-то говорит, но ответить не можешь и дождаться ответа тоже.

Отвечать совершенно бессмысленно, некоторые, правда, разговаривают с телевизором, отпускают реплики, прослушивая радиопередачи, и со стороны хоть это и выглядит довольно нелепо, но между тем отражает человеческое желание иметь связь двустороннюю, а не просто соглашаться, чтобы тебе лапшу на уши вешали. Чтобы односторонняя связь проходила без сбоев, то есть лапша на уши все же вешалась, отделы рекламы и пропаганды компенсируют излагаемую глупость красивой картинкой, то есть «выпускают блондинку», которая успевает доложить о происходящем прежде, чем на том замкнутом конце провода у кого-то шевельнется язык изречь «опять вранье по телевизору».

Так вот, в современных развитых религиях связь, между тем, организуется самым отсталым способом, который сравним с бросанием в море запечатанной бутылки с запиской. Куда ее унесет, кто ее прочтет, сохранится ли вообще? Молящиеся не могут знать достоверно, как их молитва «проходит». То, что Бог ее «слышит», в это все «верят», а все остальное под большим вопросом. Собирается ли вообще исполнять просьбу хоть когда или махнул на нее рукой, удостоверившись, что молитвенник недостаточно был «усерден в молитве»? Отвлекался ли в помыслах, о грехах своих не плакал ли?

Тут надо сказать, что большая часть христианских молитв совершенно формальна и составляет так называемые «правила». Вечернее правило, утреннее правило, правило ко святому причащению. 10−20 минут с утра или вечером вычитывает человек правило, то есть готовый, кем-то написанный текст. Богослужебные молитвы — ровно такие же. Кем-то давно составлены, их надо только прочесть или пропеть. Бог все это слушает, и Ему это нравится, потому что делается все правильно. Отвечать же вовсе не обязан. Грешные все потому что.

Иван Глазунов. Прокопий Устюжский молитвой отводит тучу каменную от города Устюга

В предоставлении многих весьма религиозных людей бытует мнение, что в старину люди, предки наши, обладали невиданной духовной силой, которую люди теперь совершенно утратили, она их покинула. Заключалась эта сила в том, что некоторым из них достаточно было руки воздеть и глаза закатить, как тотчас являлся или сам «бог» или кто-то из подручных и начинал отвечать на их вопросы или давать прямые указания. То есть связь была не как в море бутылку и не как в репродукторе, а двусторонней.

В писаниях Ветхого Завета выражение «Бог сказал» является весьма частым, и многие полагают, что тогда, в те времена Бог еще отзывался, да даже Сам проявлял инициативу. Между тем человеческий разум всегда был и остается интерпретатором явлений. Сейчас, когда Бога религии вытеснили в запредельное существование, связь с Ним и может настраиваться только через запечатанную бутылку в надежде, что эту бутылку принесет, куда надо. Для человека бронзового века и ранней Античности Бог был везде. Его знаки виделись повсюду. Мы не скажем про мегаполис, но и сейчас, поныне «в деревне Бог живет не по углам, как думают насмешники, а всюду, Он освящает кровлю и посуду, и честно двери делит пополам».

«Бог сказал» — это могло быть в любом знаке. В любом, даже загаданном событии. Люди кидали кости, вытягивали жребий. Загадывали. Многие люди поныне, даже неверующие и особенно дети, подростки склонны загадывать и относить решение, полагаясь на судьбу. Вытаскивают карту, тянут спичку. Пойти или не пойти. Купить или не купить. «Бог сказал» было также коллегиальным решением на жреческой сходке.

Митрополит Иларион отвечает дальше на вопрос: «Да, нужно помолиться перед принятием решения, но жребий во многом подобен гаданию, ведь человек снимает с себя ответственность за то или иное решение, и на кого он эту ответственность возлагает — непонятно. Ни в коем случае нельзя сказать, что если жребий брошен, значит, свершилась воля Божия. Бог не действует магически или автоматически. И Он не желает, чтобы человек снимал с себя ответственность за решения как важных вопросов, так и малозначительных бытовых».

Джеймс Тиссо. Молитва Господня. 1886 — 1896

Проблема в том, что «нужно помолиться» сейчас осложнено неопределенностью формы этой молитвы. В древности человек исступлялся, то есть входил в молитвенный раж от любого непонятного, тревожного или радостного явления. Это сейчас за окном теплых квартир мы наблюдаем за сменой погоды с некоторым равнодушием, нам метеоцентр все уже давно предсказал, да и горизонта за многоэтажками не видать. А если вся ваша жизнь проходит в поле, в лесу, ваш дом — шалаш, телевизора нет, то вы неизбежно станете отслеживать все шорохи, все изменения вокруг. И многие знаки вам будут что-то «говорить». А если подобное говорение происходит годами, столетиями, то складывается определенная традиция интерпретации явлений, в их взаимосвязи.

Большинство ветхозаветных «Бог сказал» — это продукт того, что сейчас можно было бы назвать гаданием. Сознание людей в то время было иным, интерпретатор явлений работал иначе, чем теперь. И — главное — Бог еще не был определен православным богословием в такие запредельные дали, куда не достучаться.

Сейчас же сочетание православной молитвы с таким вот гаданием выглядит довольно нелепым. Потому что человек не иступляется в ответ на поданный и, как ему кажется, правильно угаданный знак, а просто встает столбом к аналою и долдонит написанное, после чего тянет жребий. Естественно, такое определение «воли Божьей» является совершенно ущербным. Но в основе своей оно выдает желание все же иметь связь, иметь ответы на свои вопросы, а не просто бросать в море запечатанную бутылку или кричать в безответную пустоту. По сию пору, если во время богослужения в окно церкви вдруг пробивается солнце, люди читают это как знак, как ответ на свою молитву. И это вполне нормально.

«Знак», который должна бы получать христианская Церковь в ответ на свои молитвы, должен бы, конечно, подразумевать совершенно иное. И быть лишен персональной озабоченности своим бытом — куда складывать обувь на зиму — но, к сожалению, Церковь так и не дозрела до получения, то есть умения читать эти знаки.